Читаем без скачивания Стражи Арктиды - Артем Истомин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А если всадить в стекло пулю, пробьет? – спросил у Натки, которая сосредоточенно перевязывала раны Алку.
– Примитивщина! – отрезала. – Не вздумай, пуля развернется и поразит тебя же. Саван отразит даже плазму, иначе змееподобные давно сожгли бы нас. Но знают, что их ждет…
– Почему ты и Алк их видите, а я нет?
– Потому что ты примитивный капитанишка, который нагло отдалил пароксизм моей любви на неопределенное время.
– Зачем тогда впустила?
– Ты достал своим нытьем и тревогой, вынуждена была впустить.
– Спасибо, – отстранил девушку Алк, – сама устранись в уголок, помедитируй и успокойся. А тебе, капитан, объясню: ты их не видишь потому, что они свободно проникли в твое сознание, навели телепатический сигнал устранения их образа. Это несложно. И мы с Наткой владеем подобной техникой. Ваше подсознание что дыра…
– А Натка сможет у меня убрать блок этих монстров?
– Сможет, но, когда ты увидишь часть истинного мира, в силу своего характера ты начнешь что-то кому-то доказывать и угодишь навсегда в психлечебницу.
– Что же делать, Алк? Натка рвалась на Кольский полуостров, зачем?
– Там остатки нашей бывшей родины Гипербореи. Но мы звали наш северный остров Арктида. А рядом, ближе к Пирамиде, где проживали Наткины древнейшие предки, находился остров Даария.
– И что, из-за меня вас теперь обложили эти змеюки, не посетить вам оставшийся осколок святой земли?
– Капитан, нам на ящеров наплевать. Это тебе, чтобы попасть на Кольский, нужен самолет, а Натка промчится по миру в бесплотном состоянии, я, пожалуй, в полубесплотном. При слабой активности Савана образуется защитный кокон, но нефилимы рано или поздно нас вновь обнаружат, у них повсюду свои ячейки оповещения. Весь вопрос, что делать с тобой, капитан? Тебя обложили и ваши, и эта ящерная раса. Твои службисты запытают тебя морально и, скорее всего, и телесно. Они усмотрели в тебе перебежчика, который отказался служить им… Именно им. А для змееподобных, когда мы исчезнем, ты просто лакомство. Хотя, – призадумался, – не обязательно. Дмитрий, ты дышишь и без этого не можешь жить. Дыхание для тебя – естественный и необходимый процесс. Для рептоида вибрация страдания как дыхание, – это тот же естественный и необходимый процесс. Они колонизируют расы и живут за счет их мучений, войн, сексуальных действий насильственного характера, гневных мыслей. Им просто не имеет смысла тебя убивать, ты для них не угроза, а пища. Следовательно, если мы не исчезнем, а исчезнешь ты, а? Тебя они отметили – всегда найдут и создадут обстоятельства страдания. И если ты им уж сильно насолишь – приговорят к мучительной смерти, бросив в апофеоз Наполнения Кристалла. Но пока ты для них просто потенциальный не субъект, а объект пищи – пропустят. Нужно проскочить лишь через эту ораву наблюдателей от органов. Сумеешь? – Карамышев облизнулся, словно хищник в предчувствии добычи. – И вот и встает вопрос: как тебе дальше жить? Я скоро восстановлюсь, Натка от своего не отступится…
– Возьмите меня на Кольский… Я тоже росс, там же где-то истоки и моей родины. Там скалы, пересижу… Северный флот, наймусь…
– Это, Карамышев, хоть какой, но выход. Но как тебя переправить в те скалы? Тебя свои же, если мы тебя и выведем, что вполне возможно, арестуют при подходе к самолету. Натка, если рассвирепеет, уничтожит поджидающих нефилимов. Но страшны не эти первоподобные, более опасны гибриды человека и рептоида, их не отличишь от людей. Даже я могу ошибиться, только Натка их видит насквозь. Настоящая охота – за Наткой, она угроза. Вначале мы их уничтожали всех подряд, но их слишком много… Логово гибридов в США и Англии, но оно для нас с Наткой неприступно или… наша верная смерть. Уничтожим, конечно, с десяток их сверхмасонов, но они зародили Систему. Их Система имеет жесткую особенность к восстановлению, как трясина засосет в конечном итоге любого героя. Карамышев, мы сами в западне…
– Ну, вы же продвинутые, измените мою внешность до полной неузнаваемости.
– Смешно… Рептоиду плевать на твою внешность, он взял твою тонкоматериальную вибрационную суть.
– Вы можете замолчать?! – вдруг взъярилась Натка. – Самое никчемное племя на земле – мужичье! Вы ни на что непригодны, ступайте на кухню и дожирайте ветчину. А я буду думать. А ты, Карамышев, не росс, ты русский, надеющийся на авось. Пошли вон!
Бочком убежали на кухню. Капитан шепотом молвил:
– Алк, она вроде девушка, а ведет себя как неудовлетворенная женщина.
– Тебе повезло, что догадался шепотом. – И закусил губу.
– Ага… – глубокомысленно подытожил капитан. – И тут я не в тему…
Попили чай с куском зачерствевшего хлеба и остатками ветчины. Капитан испуганно, но съедаемый любопытством, тихо подошел к двери и заглянул в щелку. Увидел девушку, сидящую неподвижным, словно решившим умереть истуканом. Глаза стеклянные, немигающие, кожа бледная, только на шее напряженно трепещет жилка.
– Ей плохо, – бросился к Алку, – я ухожу… Пусть берут меня наши тупые держиморды, авось как-то вывернусь. Пусть снимает защиту, ухожу!
– Вот именно, авось… – отмахнулся Алк. – Натка ясновидящая, она думает. Не мешай. Заткнись и сам думай. И молись, чтобы она вышла на информационный поток…
– Карамышев, – вскоре позвала Натка упавшим голосом. – Сядь, не мельтеши, и ты, Алк… Дмитрий, тебе действительно нужно попасть на Кольский… Недаром рвешься, еще ни о чем не соображая. Ты расскажешь и напишешь люду о нас. Читал братьев Стругацких «Трудно быть богом»?
– Читал. По юности очень был под впечатлением, а позже, стремясь вновь пережить это впечатление, начал читать, но словно меня что-то притормозило, читал без эмоций, не впечатляло. Стал старше, да?
– Нет, не поэтому. Ты близко к сердцу принимаешь несправедливость в своей стране, выпячивание и безответственность одних и бесправие других. Начал соображать, что трудно быть богом не на какой-то малоизвестной феодальной и чужой планете, а мучительно быть богом в своей собственной стране. Я и Алк телепатически закрепим в твоей головке память о нашей жизни, о том, как трудно россам Арктиды и Даарии в стране своих потомков, России. Мы, Карамышев, не боги – Стражи. И ты напишешь книгу-исповедь о том, как трудно быть Стражем в России. Возможно, кто-то прочтет и улыбнется наивности автора, а другой – ужаснется, третий задумается, четвертый не смолчит…
– А что тебе мешает закрепить мне эту память сейчас?
– Ты сам и мешаешь. Если телепатически переинформировать тебя сейчас, через неделю все забудешь. Надолго, а то и навсегда переинформировать тебя можно лишь при пережитом тобой эмоциональном стрессе. Ты рвешься, сам не понимая почему, на Кольский. Да, пожалуйста! Дима, у нас, еще много тысяч лет назад на святой земле Даарии, на самой точке сегодняшнего земного Северного полюса жили развитые счастливые люди, которым техника была не нужна. Это после прецессии – сдвиг – остатки нашей родины покрылись льдом. Мы растили самих себя… И ты себя расти, Карамышев. Ну? Когда узнаешь, как преодолевал себя Алк, тебе станет стыдно. Вот и вся суть: тебе еще может быть стыдно, но ведь все упорней рядом взрастает людская масса, которым не стыдно. Они потеряны для будущего, хотя с первого взгляда кажется, что будущее, особенно материальное, за ними. Но жизнь после смерти только начинается, и там нет материальной идеологемы Нет!
– Ладно, выпускай меня…
– Вот прямо сейчас и выпущу. И при этом, учти, убью двух зайцев…
– Да вижу я твоего «зайца». У зайчишки кровь взбурлила?
– Взбурлила, Дима. Скоро нам будет не до этого… Ты даже не представляешь, в какой мы оказались западне. В Мурманске окажемся раньше тебя, по прибытии зови меня…
Открыто вышел из подъезда и сразу направился к «форду», в котором «дежурили» его бывшие сослуживцы. Старший лейтенант Гамов и лейтенант Лена Тарасенко. Потешала растерянность оперов, когда он уселся на заднем сиденье.
– Приказано разоружить тебя, – вдруг выхватила «ПМ» Леночка, – при оказании сопротивления – на поражение!
– Дима, – просительно произнес Гамов, – отдай ей свой «вальтер», – и не очень уверенно, но приподнял короткоствольный «АКСУ».
– Быстро же вас переинформатировал Михеев. – И, хмыкнув, с покорным видом вытащил из-за пояса пистолет с глушителем. – Возьмите, мадам…
Леночка, самодовольно растянув тонкие губы в усмешке, протянула руку… Вот не надо было ей так усмехаться.
Мгновенным рывком вырвал автомат у старшего лейтенанта, при этом поневоле локтем ударил Леночку в рожицу. Мало того, при резком движении к себе автоматным «рожком» угодил женщине в грудь. Та даже не успела вскрикнуть – отключилась. Бросил автомат и «ПМ» рядом на сиденье.
– Павлик, – спокойно обратился к Гамову, – сам выйдешь или… знаешь ведь…
– Я так и знал, – обреченно вздохнул тот. – Вот же дура! – покосил глазом на Леночку, у которой сочилась кровь из губ и носа.
