Читаем без скачивания Если ты индиго - Татьяна Турве

— Приду. Посмотрю, чем вы там занимаетесь.

Марина в который раз за этот вечер просунула нос в дверную щель — у нее всегда был слух, как у горной козы:

— Лучше спроси, сколько она на это денег выкинула! — и торжествующе хлопнула дверью, весьма довольная собой.

Янка с негодованием воскликнула:

— Опять она!..

"Это что-то новое!" — озадаченно прищурился Володя, рука привычным с юности жестом потянулась к затылку:

— Откуда деньги?

Дочка с вызовом ответила, как бы защищаясь заранее от еще не высказанных вслух обвинений:

— На день рождения дарили, на Новый год!

Не вставая, Володя снял с гвоздика на стене золотисто-желтую гитару с тщательно расправленным синим бантом на грифе и взял пробный аккорд. Что-то не нравилась ему вся эта ситуация:

— Ушам своим не верю! Мой ребенок потратил свои личные кровные деньги не на одежки.

После секундной заминки малАя церемонно подтвердила:

— Сама удивляюсь.

Как раз в это мгновение Володя обнаружил, что головная боль испарилась без остатка, будто ее в помине не было, и от изумления заглушил струны раскрытой ладонью. Янка его звенящему рваному аккорду обрадовалась и восторженно заверещала на всю квартиру:

— Давай нашу любимую!

И они запели в два голоса, совсем как раньше:

Люди идут по свету,

Им вроде немного надо:

Была бы прочна палатка

Да был бы не скучен путь.

Но с дымом сливается песня,

Ребята отводят взгляды,

И шепчет во сне бродяга

Кому-то: "Не позабудь!"

Мама тихонько вошла в комнату и скромной институткой присела на краешек дивана, на ходу вытирая руки о кухонный передник в зеленых горохах. И Янке опять отчего-то стало так светло и спокойно, как в детстве, — то ли от этого горошка, то ли от старой полузабытой песни:

Они в городах не блещут

Манерой аристократов,

Но в чутких высоких залах,

Где шум суеты затих,

Страдают в бродяжьих душах

Бетховенские сонаты

И светлые песни Грига

Переполняют их.

Глава четвертая. Аэробика

Не руби сук, на котором сидишь.

Вообще слезь с дерева, человек!

(Козьма Прутков)

Погода намечалась просто супер: солнце пригревало пусть и не так, как летом, но для осени вполне прилично. Зато следующее соображение было куда менее приятным… Сергей нахмурился: опять эти заморочки с переводом в другой зал, уже в третий раз с начала года! Гоняют с места на место, как сирот казанских. Наверно, оттого, что их клуб каратэ за всё время своего существования еще ни одного соревнования не выиграл — пока что не выиграл. "Какие-то идиотские бальные танцы не трогают, а нас футболят кому не лень!" — раздраженно подумал Сергей и с силой затянулся стрельнутой у Эдика контрабандной сигаретой. Настроение с утра было самое что ни на есть паршивое: каждый день начинается с того, что сам себе клятвенно обещает бросить, но всякий раз всё идет по тому же накатанному сценарию. Короче, никакого характера!

Сергей раздосадовано швырнул едва начатую сигарету на асфальт и энергично ее затоптал, не жалея новых "найковских" кроссовок. Будто вымещал накопившуюся на самого себя злость. Асфальту, правда, и без него уже досталось: тот больше походил на раздолбанную бомбежками прифронтовую дорогу времен Второй мировой, вспучивался под ногами светло-серыми выгоревшими складками. Сергей вдруг явственно увидел перед собой, как под одуряющим южным солнцем эти складки начинают оживать, вспухают с жадным чмоканьем и растут прямо на глазах, словно невиданное дрожжевое тесто… Он резко встряхнул головой, отгоняя от себя полу-бредовые образы: честное слово, собственная фантазия не раз ставила его в тупик! (Да что там в тупик, иногда прямым текстом пугала…)

Чтоб поскорей развеяться, Сергей усиленно закрутил головой по сторонам, пока не нашел кое-что достойное интереса. Все-таки не зря он вспоминал про бальные танцы: неподалеку расположилась пестрая стайка девчонок (очевидно, тоже ждали тренера). Вся эта ногастая, при полном боевом раскрасе компания преувеличенно громко смеялась и кокетливо стреляла глазами в их сторону. "А ну-ка, развлечемся!" — Сергей подтолкнул локтем Эдика и одним подбородком указал на девчат. Тот сразу смекнул, в чем дело, и замахал руками почище мельницы, созывая аудиторию. Соскучившиеся по культурной программе пацаны собрались быстро, и пошло-поехало: голосом заправского зазывалы Эдик протяжно объявил:

— Делайте ваши ставки, господа!

Девчонки были видны, как на ладони: стояли под ярким дневным солнцем и не подозревали, что им сейчас предстоит… Кто-то выкрикнул первый:

— Двадцать на рыжую!

— Двадцать! Кто больше?

Рыжая и в самом деле была ничего: высокая и длинноногая, с симпатичной веснушчатой мордашкой — видать, рыжая от природы.

— Сорок на рыжую!

— Пятьдесят!

— Продано! Дай пять!

— Сорок на черную! За такие буфера…

Вот черненькая, пожалуй, самая из них классная: с выразительными темными глазами и черными, будто рисованными бровями. "Да и формы там что надо, в самый раз", — не мог не отметить Сергей. Но делать ставку не спешил, что-то удерживало внутри.

— Пятьдесят на черную! — вдохновенно заливался Эдик.

— Вон еще две подвалили, — предупредил Макс.

Она шла прямо на них, чуть покачиваясь на высоких каблуках. Черная мини-юбка, наверно, мешала и сковывала движения, зато ноги были красивые. Большеглазая, с хрупкими щиколотками и запястьями, она счастливо кому-то улыбалась, светлые волнистые волосы разлетались за плечами вроде парашюта. "Как у королевы эльфов из "Властелина колец", — успел подумать Сергей.

"Хух, еще не началось! — Яна с огромным облегчением перевела дух и сбавила шаг: — Ноги прямо отваливаются, и дернуло же надеть такие каблуки!" Но проблема в том, что все подруги, как на подбор, высокие, так что приходится соответствовать, чтобы не выглядеть рядом с ними пигалицей… И к тому же на каблуках она чувствует себя намного лучше, уверенней. Головой прекрасно понимает, насколько это глупо, что дело в ней самой, а не в несчастных сантиметрах, но ничего поделать с собой не может. А Машка вон жалуется, что слишком высокая и каблуки на свидание не наденешь, вечно на плоском ходу. (Потому как в их славном южном городе все парни, как на зло, ростом примерно с нее! И это еще, если сильно повезет.)

"Тогда лучше уж быть невысокой, так хоть свобода выбора", — в который раз утешила себя Янка. Да и вообще, папа любит ей цитировать из своих любимых "Двенадцати стульев", в вольном переводе про Эллочку-Людоедочку: "Эллочка была маленькая, так что любой, пусть самый плюгавенький мужичок чувствовал себя рядом с ней большим и сильным мужем…" Сравненьице, конечно, не ахти, но сама мысль заслуживает уважения. Хо-хо!