Читаем без скачивания Моё живое сновидение - Алина Блинова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не помню, о чём говорили в тот вечер, но в конце, возле моего дома, мы договорились, что защитнику моей чести лучше теперь не появляться возле института, потому он будет провожать меня от библиотеки. Благо бывала я там едва ли не чаще, чем дома. В тот день, я впервые принесла цветы домой, правда сказав, что подарили из благодарности.
А ещё Рома всё больше узнавал обо мне, а я о нём. Всё то, чем мы не могли поделится за все эти годы. Он рассказал, что мечтает о том, чтобы собрать свой собственный мотоцикл с нуля, и о сыне, которого однажды прокатит на этом мотоцикле. Я же показала ему своё любимое место в Свердловске: павильон «Кафе-мороженое» на набережной у дома Севастьянова. Там мы пару раз ели и Рома не переставал радоваться моему довольному лицу, которое было всё в мороженном. Потому вскоре это стало наше общее любимое место.
И так шёл день за днём, неделя за неделей. Мой сердечный друг провожал меня поздно вечером, иногда подвозил на мотоцикле, если дороги были не слишком заснеженные. А по выходным, после кружков и актива в институте, мы шли или ехали по городу и в конце непременно приходили в кафе-мороженое или в пельменную. Но вот в двери постучала зимняя сессия и я стала пропадать за учёбой, потому мы виделись всё реже. Рома лишь провожал меня поздно вечером, и то я шла и повторяла конспекты, а он лишь сопровождал молчаливым стражем.
Наступил Новый год. Джо прислала открытку с поздравлениями, а чуть позже пришёл конверт. В конверте было письмо и фотография моей сестры с группой каких-то людей. Все были в очках, а сзади был зал музея. А в письме она рассказывала, что работает теперь в «Музеи живописной культуры» и что заказала звонок на субботу. Конечно же, она хотела в основном поговорить со мной и это читалось среди строк, но в субботу пошли и бабушка с дедушкой. Вот и пришлось мне ждать десять минут, чтобы потом за пять минут рассказать ей о Роме и учёбе. И то, о Роме приходилось говорить не напрямую, но несмотря на это и плохую связь — сестра меня поняла и пожелала удачи.
И не знаю, как так случилось, но после этого звонка у нас с Ромой всё пошло очень напряжённо. Может дело было в моей занятости, может в том, что я подарила ему на Новый год шарф со словами: «Он чистый и вкусно пахнет», а может я и вовсе просто «накаркала», рассказав, как у нас всё отлично, но… напряжение было и с каждым днём нарастало. И завершилось это всё взрывом одного вечера.
Площадка возле общежития. Рома как обычно встретил меня от Светы и провожал домой, но сегодня я пыталась заговорить, а он молчал, будто язык онемел. Постучав в «закрытые ворота», я тоже замолчала. Но вот мы уже подошли к моему дому и я развернулась, чтобы попрощаться, а он вдруг внезапно наклонился и поцеловал меня. Прямо в губы. Моё артериальное давление подскочило, сосуды сначала расширились, потом сократились, на коже лица и шеи появилась красная пигментация. Я застыла столбом и в голове ни одной мысли. А потом пришла лишь одна мысль. Полная возмущения мысль. «Да как он мог?». Как мог поцеловать меня тут, на глазах всей толпы прохожих? Как мог не спросить разрешения? Как мог вот так без слов и признаний? Зачем он это сделал? Что хотел этим сказать? Что я нравлюсь ему? Тогда почему не признался сначала в чувствах?
Всё это скорым поездом проносилось в моей голове. Но вслух я ничего не сказала. А надо было! Потому я резко оттолкнула его, но вместо заготовленной речи выдохнула ряд пузырей-фраз:
— Да как ты… Зачем ты… Что ты… Ах ты! — и влепила ему пощёчину.
Рома стоял как громом поражённый. Я тоже, потому как сама не ожидала от себя такого. Сказать и высказать — да, собиралась. Ударять — нет! Но что теперь делать — не представляла. Наконец один из нас очнулся и это была не я.
— Ты с ума сошла? — поинтересовался Роман ошарашенным голосом, при этом удивленно глядя на меня.
— Не знаю, — растерянно призналась я, но всё же горделивость пересилила шок и брови вновь сошлись на переносице, — В смысле… что?! Да ты… иди ты! Я не сумасшедшая!
И чтобы вновь не ударить его, что казалось ниже моего достоинства, я зашагала прочь. А Рома не стал догонять.
Мы впервые за полгода перестали общаться. Резко и грубо. Будто топором важный орган вырезали. И теперь он ныл и болел. А сделать я ничего не могла. Сердце наполняло чувство вины и одновременно обиды. И не понятно было, что сильнее. Наверно логика. Потому что будущий врач во мне твердил, что мои эмоции — это лишь химическая реакция в организме, и ничего более. Да и не могут быть чувства в сердце, там только кровь есть. Но тогда что же это внутри так разъедало каждый раз, когда я ехала на трамвае или шла одна домой?
С такими мыслями я и жила следующий месяц. Первые дни ждала и искала взглядом своему друга и сопровождающего. Своего Романа. Искала возле института, возле библиотеки и общежития. Даже возле своего дома. Но он исчез. Как и много лет назад. И это било сильнее, чем всё остальное. Однако мои мучения прекратились внезапно, резко и со скрежетом тормозов.
Это было начало марта. Время гололёда и метелей. Весна в нашем городе ещё крепко спала, каждый год давая своей сестре Зиме царствовать до последнего.
Я шла вдоль улиц глубоко в своих мыслях. Но вдруг мой задумчиво-блуждающий взгляд остановился на парне, что стоял возле дороги. Его профиль показался мне до скрипа в сердце знакомым. А когда он стал оглядываться по сторонам, проверяя наличие машин, я узнала его. Рома! С почему-то отросшими волосами, в приличном костюме, но определённо он. Мой друг Роман. И, совершенно не думая,
