Читаем без скачивания Связанные кровью - Иви Берне

Нет, не будет.

Он сделал глубокий вдох и выдох. Потом, залпом опрокинул стакан виски, стукнул стаканом по столу, в обвинительном жесте указал пальцем на Михаила и понеслось.

"Я в детстве может и пропустил много чего по чтению, но одно я помню точно. Мы свободные создания. Папа нас всегда этому учил. Моя свободная воля — священна, и не будет ничем связана. Если я и женюсь когда-то, то сам выберу себе жену. Судьба меня не заставит, и, будь я проклят, моя семья меня в это не впутает."

Михаил, сузив глаза, посмотрел на указательный палец Грегори, признавая в этом жесте вызов, каким он и являлся, но произнес лишь, "Как пожелаешь."

"Мать твою, не потакай мне. Говори, что думаешь."

Михаил сел и задумался на некоторое время, глядя на дно стакана. "Я не хочу быть втянутым в стычку с тобой. Ты голоден и очень раздражителен. Но я все же отвечу на твой вопрос. Я думаю, судьба преподнесла тебе подарок, и ты должен его принять."

Грегори ненавидел его так, как, когда они были еще детьми, ненавидел его за то, что он был таким самодовольным и безмятежным, ненавидел за то, что в большинстве случаев он всегда был прав.

"В один прекрасный день Ма вручит тебе маленький клочок бумажки с именем, Миша, и тогда ты мне расскажешь, как ты оценишь «подарок» потери своей свободной воли."

Михаил холодно улыбнулся, показывая кусок клыка, чтобы предупредить. "Ты сейчас пророчишь, или это было проклятие?"

"Воспринимай это, как проклятие."

Грегори плечом открыл дверь и вышел в свободный ночной воздух.

Мэдди решила уволиться. Работа была слишком утомительной. Ежедневные поездки на работу и обратно убивали ее. Буквально. У нее накопились некоторые сбережения, которые были не нужны и отпущенное ей время, итак, она решила спокойно пожить дома столько, сколько выдержит еще ее сердце. Она будет читать, играть с соседскими детишками, и кормить уток.

Ее сердце, латанное- перелатанное, разрушенное и такое изношенное, не сможет протянуть долго без вмешательства докторов. Сколько ей еще отведено, она уверена не была, да и особо знать не хотела. Недели? Месяцы? Год? Но, что она знала точно, так это то, что больше не хочет, чтобы ее грудную клетку открыли еще хотя бы раз.

Всю свою жизнь она провела в больницах, и уже устала. Все ее клапаны были уже замещены, некоторые даже не один раз. Сердечный мускул был атрофирован и уже барахлил, по причине инфекций, поразивших его, он преждевременно состарился. По счастью случая, она родилась с уже поврежденным багажом, и не смотря на все это, они умудрились продержать ее живой до 30-ти лет, что было больше, чем кто-либо мог ожидать. Самым сильным страхом была для нее не смерть. Она всю свою жизнь провела стоя одной ногой у двери смерти. Все, чего она боялась, была бесполезная боль, утрата чувства достоинства, и, что ужаснее всего, доживать свои дни, будучи подключенной к аппаратам поддержки жизни.

Естественно, она не сказала о своем решении ни на роботе, ни близким. Никто не поддержал бы это эгоистическое, собственническое решение, и, последнее, чего ей хотелось в этой жизни, было провести ее остаток, ругаясь с теми, кого она любит. Она им всем сказала, что собирается взять отпуск для проведения исследовательской работы и написать книгу о роли монстров в научной фантастике.

В последний ее день на работе, кто-то принес пончики, зная о ее пристрастии ко всему, что находится в розовых коробочках. В комнате для служащего персонала, все дразнили, что ее "исследовательская работа" будет проходить на пляже в Бали. Мэдди выглянула в окно на осеннюю слякоть и подумала, может это не такая уж плохая идея.

Она работала в последнюю смену, укомплектовывая записи за столиком с библиографическими указателями на уровне 3 (здоровье и образование), до закрытия в 9 часов. Вечер выдался спокойным, а Мэдди хотелось, чтобы было наоборот, хотелось, чтобы вечер был по-сумасшедшему загружен, и не оставалось времени думать, как ей будет не хватать ее работы. Всю ее работу уже передали замене. Она поглядывала на премированную статуэтку Джайлза, библиотекаря из Баффи, на своем месте над монитором, и засунула ее в коробку для ленча. Когда она снова подняла голову, то увидела, стоящего у ее стола, Грегори Фостина.

Прошло уже 3 недели после той увлекательной поездки в такси, она уже и не ожидала когда- либо увидеть его снова. Прилив адреналина сделал ее легкомысленной, все ее мысли разбились и разлетелись на тысячи осколков. Она схватила карандаш, чтобы успокоить свою руку.

"Дерьмово выглядишь, Фостин." Она произнесла эти слова своим самым тихим библиотекарским голосом.

Все, что ей пришло на ум сказать, и это была правда. Мужчина выглядел измученным. Он похудел, под глазами, которые были удивительного голубого цвета, нарисовались черные круги. Тогда она поняла, что ни разу не видела его при хорошем освещении, иначе она бы запомнила, что глаза его светились, как фонари трактора.

Он не удержался от комментария, как она и ожидала, лишь кивнув, он произнес таким же тихим тоном, как и ее, "Ты тоже немного бледновата. Ты страдаешь тем же, что и я?"

Что он хотел этим сказать? Мэдди откинулась на спинку стула и начала изучать его нехарактерно искреннее выражение лица. "В этом я сомневаюсь."

И снова он кивнул, выглядя так, будто ему сделали больно. Он бросил взгляд через плечо — ищет выход? Последним, что она ожидала от него услышать, были слова, "Ты бы не хотела погулять со мной?"

Обе ее ноги приземлились на пол со стуком. Сюрпризы, вроде этого, были неожиданными для ее сердца. "Ты приглашаешь меня на свидание?"

Недолгий хмурый вид омрачил его черты, она была рада это увидеть, потому как в другом случае, она бы подумала, что он одержим. Но он изменил свое выражение и сказал, "Я подумал, может мы сходим выпить после окончания твоей смены."

В этом не было никакого смысла. Что мужчина может хотеть иметь с ней общего? Мэдди больше не верила в жеманные слова. Ну, никогда и не верила, по правде говоря. Но, позже, она стала намного хуже. "И на кой черт нам хотеть это сделать?"

"Потому, что мы находим друг друга крайне увлекательными, вот, черт возьми, почему."

О, вот он Фостин, ворчащий и весь из себя. Она уже соскучилась по этому ворчанию, и поняла, что даже больше, чем могла себе представить.

"Сдается мне, ты перепутал несносный с увлекательный, Фостин. Не волнуйся, это общепринятая ошибка. Но уверяю тебя, мы не сможем поладить. Это раздражение, что ты чувствуешь прямо сейчас? Оно настоящее."

Он нагнулся над ее столом, с скрытым намеком в глазах. Внезапно, он перестал выглядеть таким изможденным. "Но признай, в некотором отношении мы даже очень неплохо ладим."