Читаем без скачивания Радуга под окнами - Константин Бобошко

И вот как-то в Сивашах поймали камбалу совершенно черного цвета, хотя все вокруг было зеленоватое. Что такое? Почему эта рыбина не приняла защитной окраски? Но оказалось, что она приняла все меры предосторожности, чтобы остаться незамеченной, как и ее родственники. Только она была совершенно слепой. «Видела» одну темноту и постаралась приспособиться к ней. Стала черной.

Значит, основное значение при изменении цвета тела имеет зрение. И вот тогда ученые стали наряжать камбал в разноцветные очки. Наденут зеленые, вроде тех, что применил мудрец, приучая избалованного теленка к соломе, — и она позеленеет. Через некоторое время закроют ей глаза желтыми стеклами, и рыба словно желтухой заболеет, станет канареечного цвета. А в красных очках она темнеет.

Так что же случилось с розами, выращенными под синими стеклами оранжереи? Да ничего. Розы не камбалы. Окраска их цветков защитой от врагов не служит и зависит не от освещения, а совершенно от других причин, закрепившихся и выработавшихся в результате вековых процессов.

Если первоначально окраска роз, как и всяких цветов, служила для привлечения насекомых, чтобы выделиться, стать более заметной среди других цветов, то, когда садоводы вывели махровые и совершенно бесплодные формы, взяв все хлопоты об их размножении на себя, цветки роз перестали быть цветками и стали совершенно необязательными придатками растений. Окраска цветов осталась только потому, что она понравилась людям. Более того, они все время стараются изменять ее, разнообразить, делать необычной, привлекательной для человеческого взора.

Однако сколько ни бились садоводы, не смогли получить синюю или голубую розу. И тогда они стали высказывать мысли, что дело это неосуществимое, что роза принадлежит к таким растениям, которые не способны давать цветки голубой окраски.

И вот когда все садоводы мира отказались даже от мечты о голубой розе, за нее взялся великий русский ученый Иван Владимирович Мичурин, замечательный и смелый преобразователь природы.

Он поставил перед собой дерзкую цель — вывести голубую розу. Сделать то, что не мог сделать никто в мире…

Сперва у него получилась сиреневая роза. Если бы он собирался нарисовать ее на холсте, то взял бы розовую и голубую краски, смешал и получил сиреневый цвет. Но в природе действуют иные законы, чем на палитре художника. Ученый скрещивал между собой розы самых различных тонов. И, только опылив пыльцой алых белые цветы, получил сиреневые. Вернее — почти сиреневые, не хватало им голубого тона. А где его взять, если ни синих, ни голубых роз на свете не было? И больше того, многие считали, что и появиться-то они не могли.

Тогда Иван Владимирович стал присматриваться к белым розам. И в одной из них уловил едва приметный голубоватый оттенок. Материал для дальнейших работ был найден. Мичурин высадил розы с голубоватыми тенями на белых лепестках отдельно и стал скрещивать их между собой. Через несколько лет он получил то, что ему было нужно, — белую розу с ясным голубым оттенком. И дал ей название «мать синих».

И вот эту небывалую розу он снова скрестил с алой. Мичурин рассчитывал, что у гибрида голубой оттенок проступит более явственно, чем у сиреневой, выведенной им до этого. И верно. После скрещивания получилась роза настоящего сиреневого цвета. Но Мичурин не успокоился, хотя и это было уже настоящей победой. Он работал, пока не вывел розы, которые вполне можно было назвать голубыми.

В его саду расцвели цветы, каких никто в мире никогда не видел и даже не ожидал увидеть.

И в разговоре можно услышать, да и в книгах прочесть выражение: щеки, как маков цвет.

Может быть, в старину это сравнение и давало представление о каком-то определенном цвете — цвете мака. Но сейчас эти цветы стали пестрыми, получили самые неожиданные окраски. И кто скажет, о каком цвете щек говорят, сравнивая их с маками, — о белом, бледно-оранжевом, черно-красном с серебряной полоской или голубом?

Может последовать вопрос:

— А разве есть голубые маки?

Есть. В том-то и дело, что есть. Вывел их американский селекционер Лютер Бербанк. Мак же в естественном виде никогда голубым не был. Да и не слышно было, чтобы до Бербанка кто-нибудь «перекрасил» маки в цвет незабудок… А он сделал это. Впрочем, это довольно длинная история.

Около 1880 года один английский любитель цветов шел через поле обычных диких маков. И случайно увидел один-единственный цветок, имевший узкий белый ободок. Первым желанием было сорвать редкий цветок и показать знакомым. Но он оставил необычный мак расти, только отметил лоскутом, оторванным от носового платка. Так и отцвел мак в белом галстучке.

А как только в коробочках диких маков затарахтели семена — цветовод отыскал отмеченный стебелек и сломил коробочку.

Из высеянных семян взошло почти 200 растений. Но когда они зацвели, только четыре имели белые ободки на лепестках. С них опять собрали семена, снова высеяли их и снова собрали с тех, у которых белые полоски несколько увеличились.

Отбор шел до тех пор, пока среди бледно-розовых лепестков мака с белыми пятнами и полосками не был обнаружен один совершенно белый. Потомки этого мака получили свое собственное имя — «ширли».

Наверное, один только Лютер Бербанк не пришел в бурный восторг от нового сорта цветов — его разочаровало удивительное однообразие маков «ширли». И он решил улучшить этот сорт.

Несколько лет труда затратил Бербанк, чтобы цветы мака приобрели лепестки тонкие, как папиросная бумага. Кроме нежных оттенков красного и розового цвета (если они не были чисто белыми), лепестки имели красивую гофрировку, что резко отличало их от первоначального сорта.

И вот однажды Бербанк обратил внимание на белый цветок, имевший едва уловимую дымчатость лепестков. Селекционер заподозрил присутствие в цветке голубых красящих пигментов. За цветком было установлено наблюдение. Семена с него собрали и высеяли отдельно от других, на особом участке.

Через несколько лет здесь цвело уже множество маков с дымчатыми лепестками, среди которых встречались и туманно-голубые цветки. И однажды среди них, как когда-то их далекий предок среди красных диких маков, появился цветок с чисто голубой окраской. Он вызывал откровенное удивление всех садоводов, посещавших Бербанка.

Если бы маки можно было размножать кусочками корневищ, отводками или черенками — голубой мак давно бы уж расселился по земле. Но так как он размножается только семенами — для распространения нового сорта нужно гораздо больше времени. И все же голубой мак есть.