Читаем без скачивания Малинка с горечью - Аглая Отрада
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ситуация прямо «стой там – иди сюда!» Как всегда, попытался найти спасение в работе. Но каждый раз, роняя свою задницу в удобное дорогое кресло и окидывая взором Москву, которая видна была почти вся, как на ладони, не мог отделаться от мысли, что скоро с этим придется расстаться. Знаменитая дедовская чуйка передалась и мне, поэтому я ждал какого-то подвоха, какой-то подлянки.
И, как оказалось, не зря.
ГЛАВА 6
Едва захлопнулась дверь за Максимом, я почувствовала себя воздушным шариком, у которого развязалась ниточка и он превращается в бесполезный сморщенный кусок резины.
Теперь выдержать любезное сюсюканье его жены, и можно сказать, что сделан первый, нет, уже второй шаг к свободе.
– Итак, Алиночка. Мы с вами согласуем программу развития. Где и сколько вы будете гулять, какую музыку слушать, какие фильмы смотреть. Диетолог для вас разработает диету, чтобы малыш получал все необходимое. Я очень ответственно подхожу к вопросу рождения ребенка, так что если моя дотошность покажется излишней, уж терпите. Вот, внимательно прочитайте наш договор, если что –то непонятно – спрашивайте.
Стелла беззаботно чирикала, будто выбирала по каталогу приятные мелочи для дома. Да она и сама была воплощением беззаботности и разительно отличалась от тех женщин, которых я встретила в центре. Там у каждой тонна боли в глазах – выкидыши, неудавшиеся попытки ЭКО, килограммы таблеток и километры больничных коридоров. Жена Максима среди них как яркая тропическая бабочка.
Или это опять во мне говорит зависть? Как я ни пытаюсь придушить ее, ничего не получается. Неужели я хуже ее? За что со мной так?
Я едва смогла проползти взглядом по пунктам – строчки от зашкаливающего волнения разбегались, виски ломило, и я боялась дышать, чтоб Стелла не поняла моего состояния. В принципе, все то, что я узнала из интернета здесь озвучено.
– Все меня устраивает. Единственный вопрос – это совершенно отдельное жилье. Вариант с загородным домом не подходит. Мне нужно каждый день быть с семьей. За исключением тех дней, которые нужно будет провести в клинике. Я готова переехать сюда, если вы снимете квартиру. Для вас же не проблема? – вытащив последние остатки бодрости, я подтвердила свое согласие и озвучила необходимое условие. Мне плевать на Подгорского, как ему плевать на меня. Это работа.
– Тогда подписывайте. С квартирой уладим, – Стелла подарила мне совершенно няшную улыбку, с какой клиенты нашего кафе встречают известие о скидке в день рождения хозяина.
Я, чуть ли не зажмурившись, подмахнула документы, и выдохнула. Все! Назад дороги нет!
– Давайте я вам вызову такси до вокзала, – работодательница уже начала обо мне заботиться.
– Спасибо, не нужно. Я сама доберусь, – еще одно усилие, и я почти естественно улыбнулась.
На негнущихся ногах я вышла из кабинета, и, дождавшись, пока Стелла впорхнет в такси, почти рухнула на лавку возле центра.
Я сильная. И не такое пережили. А сейчас просто эмоции. Я справлюсь. Вот сейчас только сердце перестанет колотиться, как очумелый заяц. Я сильная. Сильная. Рожу Подгорскому еще одного ребенка, поставлю мужа на ноги, и мы с Мишкой уедем. Чтобы, не дай Бог, опять не встретиться с этим холеным, сытым, как избалованный кот, мажором. Куда-нибудь на юг. Устроюсь горничной в санаторий или пансионат, где, наверняка, найдется комната для нас. Или сразу возьму ипотеку. Надеюсь, останутся деньги хотя бы на половину однушечки.
И Мишка в теплом климате не будет чихать без конца, и я перестану мечтать о хорошей дубленке или шубе и дорогих сапогах или ботинках на зиму. Там вполне хватит куртки и кроссовок.
Мысли о лучшей жизни меня всегда взбадривали, как морковка или мешочек с овсом, которые вешают перед носом у ослика, чтобы он бежал за ним, не понимая, почему лакомство никак не приближается. И мое растоптанное чувство собственного достоинства, словно живая субстанция, от этих радужных мечтаний снова собралось в кучку, встрепенулось.
Я найду институт с очно-заочной формой обучения. Выучусь на дизайнера и стану модным специалистом. У нас появятся деньги, и все будет хорошо. А на экономический, куда я подавала документы, из принципа не буду поступать, чтобы ничто не напоминало о Подгорском.
Меня снова заколотила дрожь. Какой мерзавец! «Не могу ждать, пока вы установите ментальный контакт с моими туфлями!» Я все равно забуду тебя…Хотя это вряд ли…Мишка – вылитая копия Макса.
Я снова почувствовала, как кровь прилила к щекам от злости. Ведь, возможно, придется еще несколько раз пересечься, если он только не избавит нас обоих от этого. Все можно решить с помощью его куколки. Нужно пока выключить мысли о нем. Но … миссия невыполнима. Что он почувствовал, когда увидел меня? Жалость, презрение, радость от того, что не связался с нищенкой?
Я критично оглядела свои кроссовки, купленные в секонде. Принадлежность к хорошей фирме давала им шансы на долгую жизнь, но не гарантировала вечной молодости. Поэтому они были не истоптанные, как башмачки у Золушки, а крепкие, но заметно облинялые, как и я сама. Простые джинсы, футболка, на голове "хвост", которого сто лет не касалась рука профессионала.
Не такой я в своих мечтах хотела встретить Максима. Я хотела, чтоб он увидел, какую красавицу и умницу бросил и горько пожалел об этом, локти кусал. Я себе представлялась ухоженной, хорошо одетой, без вечно «голодного» блеска в глазах… Уверенной и счастливой. Не падающей в обморок от высоких цен. Привыкшей к роскоши…
А моя единственная «роскошь» – джинсовая сумка с декором из косичек и плетеной ручкой – из того же секондхенда износившаяся куртка превратилась в жилет, а рукава в дизайнерский аксессуар.
В детстве я не очень увлекалась рукоделием, предпочитая книги. А с появлением Мишки жизнь перевернулась, как песочные часы, и пришлось учиться.
Как только я забеременела, сразу начала прицениваться к детским вещичкам. И первый же поход в магазин для малюток обернулся шоком, отголоски которого накрывают до сих пор. Двести – триста рублей распашонки, столько же ползунки. Бутылочки, соски, погремушки. Про кроватку и коляску я вообще подумать боялась – это сразу придется искать бэушные…
Опять волна негатива нахлынула, грозя превратить меня в размазанную кляксу. Я никогда не позволяла
