Читаем без скачивания Шри ауробиндо. Эссе о Гите – I - Шри Ауробиндо

Но если мы взглянем на последствия, то оснований для оптимизма станет еще меньше. Посмотрите на патриота, умирающего за свободу своей страны, а через несколько десятилетий посмотрите на эту страну после того, как Владыка Кармы заплатил за пролитую кровь и испытанные страдания; вы увидите, что эта страна, в свою очередь, является угнетателем, эксплуататором, завоевателем колоний, пожирающим других, дабы жить и преуспевать в жизни с помощью агрессии. Христианские мученики гибнут тысячами, направляя силу души против силы империи, которую Христос может покорить, христианство торжествует. Сила души действительно празднует триумф, действительно торжествует христианство – но не Христос; победившая религия становится воинственной, господствующей Церковью и превращается в силу, которая подвергает гонениям своих противников более фанатично, чем то вероучение и та империя, на смену которым она пришла. Сами религии организуются в силы взаимной борьбы и неистово воюют, чтобы жить, расти, владеть миром.

Все вроде бы указывает на то, что в существовании есть элемент, возможно, исходный элемент, способ победы над которым нам не известен либо потому, что его нельзя победить, либо потому, что мы не посмотрели на него так пристально и беспристрастно, чтобы спокойно и безусловно признать его и узнать, каков он есть. Мы должны смотреть существованию в лицо, если наша цель состоит в том, чтобы найти верное решение, каким бы оно ни было. А смотреть в лицо существованию – значит смотреть в лицо Богу; ибо их нельзя отделить друг от друга, подобно тому как ответственность за законы существования мира нельзя снять ни с Того, кто создал их, ни с Того, что его составило. Однако, и здесь мы любим паллиативы и экивоки. Мы воздвигаем Бога Любви и Милосердия, Бога Добра, Бога справедливого и добродетельного в соответствии с нашими собственными моральными представлениями о правосудии, добродетели, справедливости, а все остальное, говорим мы, – это не Он или оно не принадлежит Ему, но было создано некоей дьявольской силой, которую Он терпел по какой-то причине, чтобы истощить ее злую волю, или неким темным Ариманом, уравновешивающим нашего милосердного Ормазда, или даже было промахом эгоистичного и грешного человека, испортившего то, что Господь изначально сделал совершенным. Будто это человек создал закон смерти и истребления в животном мире или инициировал тот грандиозный процесс, посредством которого Природа действительно творит и защищает, но тут же и при помощи того же сложного действия убивает и разрушает. Лишь немногие религии, которые, подобно индийской, имели смелость откровенно сказать, что эта загадочная Сила Мира есть единое Божество, единая Триада, возвысить образ Силы, действующей в мире в облике не только благодетельной Дурги, но и ужасной Кали с ее кровавым танцем разрушения, и сказать: «Это тоже Мать; знай, это тоже Бог; если у тебя есть сила, почитай и ее». И знаменательно, что религия, обретшая эту бескомпромиссную честность и грандиозную смелость, преуспела в сотворении такой глубокой и широко распространенной духовности, в чем никакая другая не может с ней сравниться. Ибо истина – это фундамент настоящей духовности, а смелость – ее душа. Tasyai… satyam āyatanam.

Все это не означает, что борьба и разрушение суть альфа и омега существования, что величие гармонии не превосходит величия войны, а любовь не является большим божественным проявлением, чем смерть, или что мы не должны двигаться к замене физической силы силой души, войны – миром, раздора – союзом, истребления – любовью, эгоизма – универсальностью, смерти – бессмертной жизнью. Бог – это не только Разрушитель, но и Друг созданий; не только космическая Триада, но и Трансцендентный; ужасная Кали – тоже любящая и благодетельная Мать; Властитель Курукшетры – божественный товарищ и возничий, пленяющий существа, воплощенный Кришна. И куда бы он ни направлял коней через всю эту битву, столкновение и неразбериху и к какой бы цели или божеству ни влек он нас, он ведет – в этом нет сомнения – именно к некоей трансцендентности всех этих аспектов, на которой мы продолжаем столь упорно настаивать. Но где, как, с каким типом трансцендентности, при каких обстоятельствах это осуществляется – нам предстоит выяснить; а для того, чтобы выяснить, прежде всего необходимо увидеть мир таким, какой он есть, изучить и правильно оценить деятельность Кришны, какой она представляется вначале и сейчас; после этого лучше проявятся путь и цель. Мы должны признать Курукшетру; мы должны подчиниться закону Жизни, движимой Смертью, прежде чем сможем найти свой путь к жизни бессмертной; мы должны открыть глаза не так испуганно, как Арджуна, чтобы увидеть нашего Властелина Времени и Смерти и перестать отвергать универсального Разрушителя, ненавидеть его или испытывать к нему отвращение.

Глава VI. Человек и битва жизни

Таким образом, если мы хотим оценить учение Гиты во всей его многогранности, мы должны интеллектуально принять и позицию, и смелый подход к явленной природе и мировому процессу. Божественный возничий Курукшетры проявляет себя, с одной стороны, как Владыка всех миров, Друг и всеведущий Наставник всех созданий, а с другой – как Время-Разрушитель, «восставший для уничтожения этих людей». Гита, следуя в этом вопросе духу всеобъемлющей индуистской религии, утверждает, что это тоже Бог; она не пытается ускользнуть от загадки мира через черный ход. Если фактически мы не рассматриваем существование только как механическое действие грубой и равнодушной материальной Силы, или, с другой стороны, как столь же механическую игру идей и энергий, возникающих из первоначального Небытия или же отраженных в пассивной Душе, или как эволюцию сна или кошмара в поверхностном сознании равнодушной, неизменной Трансцендентности, которая не подвергается влиянию этого сна и на самом деле в нем не участвует, – если мы вообще приемлем, как это делает Гита с существованием Бога, вездесущего, всеведущего, всесильного и все-таки всегда трансцендентного Существа, которое проявляет мир и себя в мире, которое является не рабом, но Властелином Своего творческого Сознания, Природы или Силы (Майи, Пракрити или Шакти), которое в Его концепции мира или замысле не сбивают с толку и которому не мешают Его творения, будь то человек или дьявол, которое не нуждается в том, чтобы оправдывать себя, перекладывая ответственность за любую часть своего творения или проявления на сотворенное Им проявленное, тогда человек должен начинать с великого, трудного акта веры. Очутившись в мире, который внешне представляет собой хаос сражающихся стихий, столкновение многочисленных темных сил, жизнь, существующую лишь при помощи постоянного изменения и смерти, жизнь, которой со всех сторон угрожают боль, страдание, зло и уничтожение, человек должен увидеть во всем этом вездесущее Божество и сознавать, что у этой загадки должно быть решение, а за тем Неведением, в котором он пребывает, должно находиться примиряющее Знание, он должен основываться на этой вере, «хотя Ты убиваешь меня, все-таки я буду верить в Тебя». Любое человеческое мышление или вера, которые носят активный и утверждающий характер, вне зависимости от их принадлежности к теизму, пантеизму или атеизму, действительно более или менее точно и полно содержат такую позицию. Они принимают и верят: принимают раздоры мира, верят в некий высокий принцип Бога, универсального Существа или Природы, который даст нам возможность переступить пределы этих раздоров, преодолеть их или гармонизировать, возможно, даже сделать все три вещи сразу, гармонизировать путем преодоления и выхода за пределы.

Что касается реальностей человеческой жизни в ее подлинных условиях, мы должны принять ее аспект борьбы и сражения, перерастающий в величайшие кризисы, такие, как кризис Курукшетры. Гита, как мы видели, использует в качестве канвы переходный кризисный период, время от времени переживаемый человечеством в своей истории, когда великие силы сталкиваются друг с другом ради огромного разрушения и восстановления, интеллектуального, социального, морального, религиозного, политического, а эти силы на современной психологической и социальной стадии человеческой эволюции обычно достигают своей высшей точки через яростную физическую конвульсию – битву, войну или революцию. Гита исходит из принятия необходимости таких неистовых кризисов в Природе, и она принимает не только моральный аспект – борьбу между справедливостью и несправедливостью, между самоутверждающимся законом Добра и силами, противостоящими его продвижению вперед, но и физический аспект, настоящую вооруженную войну или другую неистовую физическую схватку между людьми, олицетворяющими антагонистические силы. Мы должны помнить, что Гита создавалась в то время, когда война была необходимой частью человеческой деятельности даже в большей мере, нежели сейчас, и идея ее исключения из программы жизни была бы абсолютной утопией. Проповедь универсального мира и доброжелательности среди людей – ибо без универсальной и полной взаимной доброжелательности не может быть реального, прочного мира – ни на минуту не овладевала человеческой жизнью за весь исторический цикл нашего прогресса, потому что морально, социально, духовно человечество не было готово к этому, а равновесие Природы в ее эволюции не допустило бы немедленной подготовки человечества к любому такому переходу. Даже сейчас мы на самом деле не продвинулись дальше возможности компромисса между конфликтующими интересами, который может свести к минимуму возврат худших форм борьбы. А привел к этому положению метод, подход, принять который человечество принудила его собственная природа – чудовищная взаимная резня, не имеющая себе равных в истории; всеобщая война, полная горечи и непримиримой ненависти, прямой путь и победоносное средство, которое современный человек нашел для установления всеобщего мира! Такое достижение, основанное не на каком-то фундаментальном изменении человеческой природы, но на интеллектуальных представлениях, экономической выгоде, витальном и сентиментальном страхе потери жизни, страхе дискомфорта и ужаса войны, которому ничто не способствует так, как политическое урегулирование, тоже не обещает прочного фундамента и долговечности. Может прийти день, и он обязательно должен прийти, скажем мы, когда человечество духовно, морально, социально будет готово к воцарению всеобщего мира; тем временем аспект сражения, а также природа и функция человека как борца должны быть приняты и объяснены любой практической философией и религией. Гита, принимая жизнь такой, как она есть, а не только такой, какой она может быть в каком-то отдаленном будущем, задает вопрос о том, каким образом этот аспект и функцию жизни, являющиеся на самом деле аспектом и функцией человеческой деятельности в общем, можно привести в состояние гармонии с духовным существованием.