Читаем без скачивания Почти умер, чтобы выжить - Алексей Жидков

– Поучающе! – буркнул в ответ Джон, держа холодное полотенце на щеке. – Только можно было бы сначала дать теорию, а потом нас лбами бить с этим гравитанком Андреем.

Как будто услышав его слова, сзади появился Андрей Бударгин и, не останавливаясь, прошел практически сквозь Джона, сильно толкнув его плечом. Джон с трудом устоял на ногах. Следом шел Сэдрик Джохансон.

– А я говорил вам, что это чучело не смотрит куда прет, – сказал Сэдрик, улыбаясь во весь рот. – А вы мне не верили. Вот и расплачивайтесь.

Сэдрик коснулся синяка Джона, отчего тот зашипел от боли.

– Так тебе и надо, – издевательски протянул Сэдрик. – Я вот лично, первым делом позаботился о том, чтобы «моя траектория» не пересеклась вот с этим вот, – он кивнул в сторону удаляющегося Андрея. – Ну, давайте, неудачники, до завтра.

– Подожди, Сэд, – остановил его Джон. – О тебе спрашивал профессор Лоббитс. Ты будешь сегодня в лаборатории?

– Эээ, Джон, – замялся Сэдрик. – Мне как бы некогда. Можешь меня прикрыть. На следующей неделе буду обязательно.

– Сэд, – не унимался Джон, – нам дали разрешение на исследование этой крупной твари с антеннами. Мы же так долго этого ждали.

– Джон, ты же знаешь, что мне все это не очень интересно. Я выбрал старину Лоббитса только потому, что у него ничего не надо делать, в отличие от других мест трудовой повинности. Я буду на следующей неделе. Обязательно. Пока!

И Сэдрик зашагал в сторону выхода.

– Вот жук, – пробормотала Салли. – Все работают как проклятые, а он такой здоровый и отлынивает.

– Ага, – подтвердил Джон. – Ну, а у тебя как на отработке? Грибов еще не объелась?

– Нее. Но у нас прорыв. Мы вывели грибы со вкусом… этих… как они там называются… во – сарделек.

– А что такое… сардельки? – спросил удивленно Джон.

– Не знаю, – пожала плечами Салли. – Но Главная в восторге. Говорит, что это вкус из забытого детства.

– Ух ты, здорово, – порадовался Джон. – А нам, представляешь, передают информацию по той крупной твари. Работники Цитадели сами не могут разобраться и подключают профессора Лоббитса.

– Не могут разобраться? – удивилась Салли. – А я думала уже все понятно. И как вы ее будет исследовать? Она же стоит рядом с Цитаделью?

– Нее, в Цитадели стоит только ее чучело. Вернее даже не чучело, а копия. А тело твари находится в лагере, неподалеку от Городского купола. Оно сильно большое, чтобы его целиком пронести в лаборатории Цитадели внутри купола. Поэтому для него сделали отдельную лабораторию.

– Но ходят слухи, – Джон понизил голос. – Что тварь будут переправлять за пределы планеты и разместят на одном из кораблей, или отправят на какую-то секретную космическую лабораторию.

– Ух ты, Джон Пауэр, – усмехнулась Салли. – У тебя есть доступ к секретным данным.

– Смейся-смейся, – обиделся Джон.

– Да ладно, Джон, не обижайся. Нам, в свои четырнадцать лет, еще рано творить историю. Отец говорит, что раньше подростки нашего возраста еще считались детьми. И никто не доверял им серьезных поручений и уж тем более не посылал на боевые операции. А мы все, так или иначе, уже принимали в них участие. Через год у нас начнется стажировка с вылазками, а через два года это станет нашей профессией.

– Рано не рано, Салли, это не от нас зависит.

Профессор Корнелиус Лоббитс всю свою долгую жизнь был помешен на науке и имел несколько ученых степеней в разных областях. В прошлой эпохе он работал на одной из военных баз, уцелевших после нападения тварей. Он был старшим научным сотрудником в секретной лаборатории, изучающей влияние на живые организмы радиации, химического оружия и других опасных факторов.

После Заражения он изучал тварей. Искал их слабые места. Исследовал их поведение и способности. С его помощью была разработана методика ведения боя с тварями, которая частично используется до сих пор.

Также профессор Лоббитс занимался адаптацией технологий вульфондов для человека. Он был в группе ученых исследовавших аномалии и оружие.

После Исхода и основания колонии на Коридоре профессору была выделена своя лаборатория, в которой он продолжал изучать тварей. Но основной его задачей была подготовка человеческих прототипов оружия вульфондов.

Первые партии оружия успешно использовались бойцами Коридора уже более пяти лет. А сейчас профессор занимался уже четверной модификацией, которая ни в чем не уступала параметрам оригинального оружия вульфондов, а в чем-то была даже лучше, более приспособленной к человеческим потребностям.

Главной проблемой создания ружей было получение «умного» сплава, который самостоятельно адаптируется к различным условиям. Спустя пятнадцать лет исследований, профессор Лоббитс получил этот сплав. Ружья, сделанные из него, могли в незначительной степени менять свою форму и перераспределять массу. За счет этого свойства существенно расширился диапазон мощности выстрела. Получившаяся модель ружья РСЛ-4 (Ружье Световое Лобитса – 4), аналогично оригинальной вульфондовской модели ВФ (ВульФонд), может насквозь пробить стальной лист толщиной в пятьдесят сантиметров. Правда работа в таком режиме быстро приводит к износу и повреждению ружья.

Профессор Лоббитс нашел еще одно применение для умного сплава. Он предложил использовать его при имплантации конечностей. Умный сплав вступал в контакт с биополем человека и мог менять свою форму в достаточных пределах, чтобы качественно смоделировать движение ступни, кисти или другой конечности. Моделировать более точные и мелкие части тела, такие как пальцы, конечно, он не мог, но ведь отсутствие пальцев не так критично, как отсутствие всей руки или тем более ноги.

К сожалению, у таких имплантатов были и свои недостатки. Они идеально подходили и приживались, если их устанавливали сразу после потери конечности, так как в этом случае человек на подсознании двигает отсутствующей рукой или ногой и за счет этого имплантат правильно воспринимает команды – он становится полноценной частью тела. Но при установке такого имплантата тому, кто потерял конечность давно и уже привык жить без нее, процесс освоения растягивался на годы. Из шести бойцов, которым установили такие имплантаты через некоторое время после ранения, пятеро отказались от них в пользу механических аналогов, а один до сих пор мучается, но не сдается. Основная проблема в том, что имплантат начинает жить собственной жизнью. Он воспринимает любую мимолетную мысль за команду и действует.

Профессор Лоббитс уж было разочаровался в имплантатах из умного сплава, и хотел отказаться от дальнейшей работы с ними, но после нападения на Южный пост поступило девять раненых бойцов, которым установили последние образцы. И все они прижились без проблем. Сейчас все бойцы проходят курс реабилитации, на котором показывают прекрасные результаты. В скорейшем времени все они заступят на свои боевые посты.

В общем, профессор Лоббитс был довольно значимой личностью. Но были у него и недостатки. Он был неорганизованным, неконтролируемым, необязательным, не мог держать язык за зубами и соблюдать хоть какую-то секретность. В прошлой эпохе, на Земле, эта проблема решалась тем, что его просто на просто никуда не выпускали. На Коридоре это было затруднительно. Поэтому, профессор Лоббитс, как ненадежный человек не способный обеспечить секретный режим, не входил в состав работников Цитадели.

Центр информации и технологий аналитического департамента, а сокращённо ЦИТ АД, прозванный в народе Цитадель, был создан еще на Земле. И продолжил свое существование на Коридоре.

Работники Цитадели занимались исследованием тварей, техники и технологий вульфондов и снергов, разведывали местность на Коридоре и в ближайшем космическом пространстве. Вся их деятельность была засекречена. Подчинялась Цитадель только Совету объединенной федерации людей на Коридоре.

Но иногда, Цитадель все-таки привлекала профессора Лоббитса для решения своих вопросов.

Вот, например, сегодня он ждал первый образец и материалы исследования по загадочной крупной особи, которая по предположениям объединила в стаю несколько групп мелких и крупных тварей и заглушила все средства передачи информации в радиусе тридцати километров.

– А! Джон! Привет! – профессор Лоббитс стоял рядом с молекулярным расщепителем, всем своим весом наваливаясь на держатели, пытаясь их раздвинуть на максимальную ширину. Струйки пота стекали по его морщинистому лицу, а вечно неухоженные и растрепанные волосы с обильной проседью были измазаны универсальной смазкой. Он тяжело дышал от усталости. Похоже, что он уже довольно долго пытается сдвинуть держатель, но у него ничего не получается.

Оборудование в лаборатории было далеко не первой свежести, а весьма немолодой гений науки, был хоть и высок ростом, но к физическим нагрузкам абсолютно не приспособлен, поэтому держатели не поддавались.