Читаем без скачивания Авантюристка. Возлюбленная из будущего - Наталья Павлищева

– Ничуть. То есть все так, но только пока не задеты лично ее интересы. Королева готова держать в узде сына, чтобы тот не зарился на ее власть, и кардинала тоже поэтому. Людовик любим, только пока не пытается поступать по-своему. А уж мы с тобой и вовсе маленькие негодницы, потому что смеем подавать голос, когда нас не спрашивают.

Стало смешно, особенно когда Мари посоветовала:

– При дворе шуточки в большинстве ниже пояса, потому не удивляйся, смейся, когда смеются все, держись в стороне, пока я не покажу тебе всех, к кому приближаться рискованно, и не красней при словах вроде «поссать» или прозвища вроде «старуха», «торговка требухой», «потаскуха»… Конечно, не на больших приемах, но на вечерах вроде «семейного» ужина на сотню гостей.

– Кого это зовут старухой?

Мари хитро прищурилась:

– Ее Величество.

– А толстой торговкой?

– Прекрасную Атенаис. Потаскуха – это мадам де Бове…

– А ты?

– Я чума двора. Между прочим, прозвище дано самой королевой.

– А я?

– Ты еще слишком мала, чтобы иметь почетное прозвище. Не заслужила. Ты мне поможешь высмеять одну уродину?

– Кого, случайно не Генриетту Анну Тюдор?

– Нет, испанку, увидишь сама.

При дворе проездом из Нидерландов в Испанию появился дон Хуан Австрийский, внебрачный сын короля Филиппа Испанского и какой-то актрисы. Главное, что я помнила о нем, – именно он был возлюбленным шведской королевы Христины, которую так замечательно сыграла в одноименном фильме Грета Гарбо. Сам дон Хуан Австрийский мне совершенно безразличен (кстати, не могла понять, что в нем нашла королева, сморчок и сморчок, на взгляд моего времени). Но он вез с собой толпу бездельников, среди которых нашлась шутиха, доставившая немало неприятных минут Мари, а значит, и мне.

Эта Капитора была сущим уродом внешне и якобы остроумна. Остроумием своим кичилась, хотя, на мой взгляд, оно не было даже примитивным, пошлые шуточки, юмор исключительно ниже пояса, голос визгливый, ужимки макаки. Придворным нравилось. Сначала я не могла понять почему, потом догадалась.

Во-первых, рядом с такой уродиной любая казалась красоткой, а ее гадкие шуточки выслушивали, чтобы убедиться, что о ком-то говорят еще хуже. Она же никогда не говорила гадости в лицо, обычно только за глаза, потому и пользовалась популярностью.

Осознав, что, кроме блох, от этой особы ничего не заработаешь, я старалась держаться подальше. Но не выдержала, потому что единственной, о ком Капитора говорила гадости в лицо, была, конечно, Мария. Гадкая дурочка, пользуясь своим положением (на дураков не обижаются), стала поносить мою Мари при всех, называя уродливой и всячески восхваляя инфанту.

Как бы я ни злилась на Мари, принцип «наших бьют» заставил встать на ее защиту. Я сразу поняла, что эта дура вовсе не глупа, но очень зла и коварна, потому с Капиторой следовало быть осторожной. Но все равно не удержалась и, в очередной раз услышав, как она поливает грязью мою сестру, а окружающие прячут смешки за веерами, ответила.

– Капитора, расскажите нам об инфанте. Любопытно, что за красавицы при испанском дворе. Если они столь же остроумны и хороши собой, как вы…

Договорить даже не дали, неприкрытый смех заставил шутиху позеленеть.

Она не успела ответить, потому что я просто засыпала вопросами:

– Правда ли, что инфанта так же мала ростом, как вы сами? Выше? Насколько, на два или даже на три пальца?

Я демонстрировала рост где-то себе по пояс и «наивно» интересовалась:

– У инфанты есть скамеечка, чтобы взбираться на трон, или следует заказать?

Теперь придворные против своей воли прятали усмешки по поводу инфанты.

– А ее челюсть не шире плеч? А инфанта способна к языкам или придется объясняться с двором жестами? Я слышала, что она плохо усваивает знания.

Инфанта Мария-Терезия и впрямь не знала французского, хотя прекрасно сознавала, что ее попытаются выдать замуж за Людовика. Могла бы и выучить.

Пока шутиха искала, что бы такое ответить наглой девчонке (то есть мне), я продолжила:

– Хотя для французских красавиц выучить испанский нетрудно… – И продолжила по-испански: – Извините мне мое любопытство, но интересно знать, кого же предлагают нашему красивому и умному королю в жены…

Королева, заметив, что придворные внимательно слушают мои пререкания с шутихой, попросила меня подойти.

Кажется, Капитора вздохнула с облегчением. Я понимала, что нажила врага, но остановиться уже не могла.

– О чем вы разговаривали с этим несчастным созданием?

– Расспрашивала ее об инфанте. Ходит столько слухов о том, что инфанта вовсе нехороша собой, не слишком способна, и многом другом… – Заметив, что Людовик внимательно прислушивается, а королева начала поджимать губки, я добавила с самым невинным видом: – Я просила уродину развеять эти слухи.

Анна Австрийская сумела сдержать ярость, холодно поинтересовавшись:

– Развеяла?

– Нет, Ваше Величество, не сумела. – Людовик смотрел уже мне почти в рот. Пришлось обезопасить себя новым уточнением: – Вероятно, не успела, вы позвали меня к себе. Может, спросить ее еще? Не может же быть инфанта столь же прекрасна, как Капитора…

Я балансировала на грани приличий и вполне представляла, что может последовать за таким выпадом. Королева сделала жест, из которого следовало, что мне можно уйти.

– Да, Ваше Величество… Простите, если своим любопытством чем-то не угодила вам…

Король отошел в сторону, не в силах сдержать смех. Я перехватила полный злости взгляд шутихи и усмехнулась: э, ты еще меня не знаешь!

Будь шутиха действительно остроумна или по-настоящему смешна, побороться с такой соперницей интересно, но молча терпеть оскорбления и глупые насмешки от откровенной дуры, для которой замечание вроде «у вас вся спина белая» предел сообразительности, унизительно. Мари поинтересовалась у королевы в присутствии Людовика:

– Ваше Величество, неужели вас забавляют оскорбления, которые Капитора наносит мне?

Королева умна, признаться, что ей забавны ужимки идиотки, значило признать и собственный невысокий уровень интеллекта, сказать, что шутиха глупа (хотя как может быть умна дурочка?), – обидеть дона Хуана.

– Мадам, я понимаю, что вам не нравятся все, кто привлекает хоть малейшее внимание Его Величества, но полагаю, что вам не стоит забываться. Знайте свое место и судите остальных, не забывая о нем.

Эта была настоящая пощечина, хорошо, что слышал только Людовик, который вступился за Мари. На этот раз вступился, но что будет дальше?

Почувствовав некоторую холодность Анны Австрийской к Марии, шутиха удвоила свои усилия ее оскорбить, нападки стали более яростными и оскорбительными.