Читаем без скачивания Поцелуй - Эд Макбейн

Оглядываясь назад, Эмма понимала, что видела все тогда через призму этих мрачных ощущений. Ее внимательные глаза замечали различные детали городской жизни, а карандаш все это четко фиксировал. Когда позднее она угольным карандашом переносила в большем масштабе содержание эскизов на холсты, а затем заканчивала картины маслом, у нее появлялось ощущение, будто она давала изображаемым явлениям вторую, более яркую жизнь. Пробивающийся в окна скупой северный свет, ребята в запачканных красками халатах, стоящие за своими мольбертами, легкие прикосновения кисточками к палитрам и холстам, запах скипидара и льняного масла, сосредоточенные выражения лиц. Мистер Грейсон, с руками на бедрах и неизменным окурком сигары в зубах, искоса поглядывал на ее холст и приговаривал: «Хорошо, Эмма, очень хорошо». Боже, все это было так прекрасно! Она была полна энергии, таланта и надежд.

Этот день в парке за школой… этот яркий весенний день… она помнит, как какой-то мужчина играл на аккордеоне… да… и птичка… желто-зеленого цвета… Этот попугай мог клювом вытащить с подноса карточку, где была напечатана ваша судьба. Она быстро набросала серию эскизов — человек, играющий на аккордеоне, попугай, выбирающий клювом на подносе чью-то судьбу, улыбающиеся лица мальчиков и девочек в толпе — и работала над следующей, более подробной серией, тщательно вырисовывая когтистые лапы попугая, которыми он сжимал жердь насеста, его яркие умные глаза… когда…

— Очень хорошо, — произнес он.

Испугавшись, она подняла глаза.

Рядом стоял мужчина и смотрел на эскиз через ее плечо. Он был лет на шесть старше. Высокий, стройный, с темными волосами и карими глазами. Красивый рот растянулся в улыбке. На нем был темный деловой костюм, белая рубашка и красный шелковый галстук.

— Действительно, это хорошая работа, — сказал он.

— Спасибо, — ответила она.

Он сел рядом с ней на скамейку и скрестил свои длинные ноги. Внимательно взглянул на музыканта, игравшего на аккордеоне, а потом на попугая. Затем посмотрел на ее эскиз и быстро работающий карандаш.

— Вы учитесь в этой школе? — спросил он.

— Да, — ответила она.

— Школа искусства Брайли, не так ли? — произнес он.

— Да. — Она внимательно вглядывалась в глаза попугая, которые ей никак не удавались.

— Я Мартин Боулз, — представился он.

— Очень приятно, Мартин, — произнесла она. — Позволь мне закончить это, хорошо?

Он молчаливо наблюдал за ней. Карандаш делал тени в складках у глаз. Яркие, пронизывающие глаза попугая.

— Очень мило, — произнес он.

— Шшш… — зашипела она.

И продолжала работу. Когда наконец работа была закончена, она повернулась к нему.

— Все сделано?

— На данный момент — да, — ответила она, — и я должна вернуться в школу.

— Давайте вместо этого погуляем.

— Нет, — возразила она, — я не могу.

Она закрыла альбом и поднялась со скамейки. Прижав альбом к груди, произнесла:

— Я Эмма Дерби. — Затем улыбнулась и ушла.

— Вот так мы встретились, — пояснила она Эндрю. — Он был самым красивым мужчиной, которого я встречала в своей жизни.

— Мистер Ассанти, — сказал Эддисон, вежливо наклонившись к свидетелю, как это делает Санта-Клаус в магазине, желая узнать у напуганного малыша, какой подарок тот хочет получить на Рождество, — вы свидетельствовали, что провожали мисс Франчески из кинотеатра до дома…

— Да.

— …и подошли к ее дому что-нибудь без четверти или без десяти девять. Я правильно повторяю то, что вы заявили?

— Да.

— И вы также свидетельствовали, что расстались с ней около двадцати минут десятого…

— Да.

— …и после этого вы оказались рядом с булочной что-то около половины десятого или, может быть, несколькими минутами раньше или позже. Пожалуйста, поправьте меня, если я ошибся.

— Нет, именно так я и сказал.

— Благодарю вас. А теперь, мистер Ассанти, поясните, что вы делали между без четверти девять, когда вы подошли к дому мисс Франчески, и двадцатью минутами десятого, когда ушли от нее? Вы ведь так заявили? Двадцать минут десятого?

— Да. Мне понадобилось всего десять минут или около того, чтобы…

— Понятно, но что вы делали между без четверти девять и двадцатью минутами десятого? Вы можете мне ответить?

— Мы были в прихожей Френки.

— Что вы там делали?

Ассанти посмотрел на судью.

— Отвечайте на вопрос, — произнес Ди Паско.

— Мы обнимались и целовались.

Присутствующие в помещении суда разразились громким хохотом. Ди Паско укоризненно посмотрел на зал, и смех прекратился.

— Вы обнимались и целовались тридцать пять минут. Это верно? — спросил Эддисон удивленным тоном.

— Да.

— Мистер Ассанти, вы помните содержание разговора с детективами Рэнделлом Уэйдом и Чарльзом Бентом вечером двадцать четвертого июля прошлого года?

— Помню.

— Вы помните, как говорили им, что по дороге домой вы могли думать только о Френки?

— Да, я подтверждаю, что я им говорил именно это.

— Итак, говорили вы им об этом или не говорили?

— Говорил.

— Разве вы не говорили им, что Френки вскружила вам голову?

— Я мог так сказать.

— Итак, именно это вы говорили. Верно? — спросил Эддисон, подошел к столу защиты и взял оттуда большую пачку бумаг. — Здесь все записано, я попытаюсь освежить вашу память.

— Что это за материалы? — спросил Ди Паско.

— Отчет оперативного отдела, написанный и подготовленный детективом Рэнделлом Уэйдом из Сорок пятого оперативного отряда, воспроизводящий беседу с этим свидетелем в ночь на двадцать четвертое июля прошлого года.

— Продолжайте.

— А теперь, мистер Ассанти, вы подтверждаете эти слова? Я цитирую: «После свидания с Френки у меня голова шла кругом. Я шел по улице, ощущая на своих губах ее губную помаду».

— Хорошо. Достаточно, вам не следует…

— Мне бы хотелось продолжить, если позволите. «…Ощущая на своих губах ее губную помаду и думая о том, что случилось в ее прихожей». Разве не говорили вы это детективам Уэйду и Бенту?

— Да.

— Разве не об этом вы думали, когда услышали то, что сперва показалось вам взрывами? В то время, когда вы облизывали ее губную помаду со своих губ и думали о том, что случилось в ее прихожей?

— Да.

— Почему потом вы решили, что это не взрывы?

— На улице не было никаких автомобилей.

— А… В вашем бредовом состоянии вы были способны…

— Возражение. Он дает характеристику состояния свидетеля.

— Поддержано.

— Во всяком случае, я не был в бреду, — произнес Ассанти.

— Вы сказали детективам, что чувствовали себя как в лихорадке. Вы использовали именно это слово — «лихорадка».

— Я думаю, что я был в поэтическом настроении.

— А, поэт. Очень приятно…

— Возражение. Защитник издевается.

— Поддержано.

— В любом случае, я в то время был влюблен во Френки, — сказал Ассанти.

— А теперь вы не влюблены в нее.

— Нет, теперь не влюблен.

— И теперь в вашем более устойчивом, прозаическом состоянии…

— Возражение, Ваша Честь.

— Поддержано. Действительно, мистер Эддисон.

— Мистер Ассанти… можете ли вы здесь и сейчас подтвердить, что вы были в лихорадочном состоянии от Френки, когда вы расстались с ней в тот вечер?

— Ну… да.

— Но не настолько в лихорадке, чтобы вы не могли отличить выстрелы от взрывов…

— Это были выстрелы.

— Вы это поняли позднее.

— Да.

— Потому что на улице не было никаких автомашин?

— Да.

— Не потому, что вы были не в состоянии определить, выстрелы это или нет, а только потому, что на улице не было никаких автомашин.

— Ну, да, я определил…

— Фактически это было результатом определенной цепи рассуждений. Верно?

— Да, я предполагаю…

— Хотя стройность ваших мыслей в тот момент была отчасти нарушена. Верно? Вы были влюблены во Френки, ваши мысли были целиком заняты ею, вас лихорадило при воспоминании о Френки, вы облизывали ее помаду с губ, все время вспоминая о том, что вы делали вместе с ней в ее прихожей. И в этом состоянии вы увидели двух черных мужчин, выскочивших из булочной… Вы уверены, что они были черными?

— Безусловно.

— И вы уверены, что их было двое?

— Да.

— Именно это вы рассказали детективам Уэйду и Бенту через неделю после инцидента. Верно? Вы утверждали, что видели двух черных мужчин, выскочивших из этой булочной. Верно?

— Да.

— Однако в тот вечер, когда произошло это трагическое событие… семнадцатого июля… несколькими минутами позже того, как вы дали свидетельские показания, вы сказали Дорис Франчески, что вы видели какого-то парня, выбежавшего из булочной с пистолетом в руках. Говорили вы ей это?