Читаем без скачивания Три дня с миллиардером - Лея Кейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Его глаза… В них тяжело смотреть. От них не отвести взгляда. Омут болотистой зелени без дна. Непроходимая, зыбкая, гибельная топь. Даже сейчас, в полумраке тесной комнатушки, я чувствую эту непреодолимую силу. С такими глазами Громов может говорить все, что угодно. Каждое его слово залезает под кожу, всасывается в плоть, пронзает кости. И дробит меня на мелкие части.
— Тогда что мне делать? — вопрошаю навзрыд.
— Не реви! — его ледяной голос напоминает мне о двух пунктах, нарушение которых таит в себе опасность.
Моргнув, лихорадочно киваю, с болью глотая ком в горле. Он похож на битое стекло. Его словно утрамбовали и залили кипящей сталью.
— Пока не вернешь кольцо, будешь продолжать ломать комедию в роли моей чудной избранницы, — диктует он, заковывая меня в невидимые кандалы рабства. — Потом я сам выведу тебя из игры.
У меня сердце примерзает к ребрам. То есть как выведет? Убьет? Но уточнять не осмеливаюсь. Боюсь услышать положительный ответ.
— Анто-о-он! — зовет его прошелестевший листочками голос Алики. Дверь распахивается, и девушка первым делом поднимает лицо к потолку. — Вы чего в темноте?
— Лампочка взорвалась, — фыркает ей Громов, не отводя от меня взгляда и продолжая прижимать мои запястья к стене. — Газ скопился.
— Шашлык готов. Вас одних ждем. Долго обжиматься будете? — Алика разворачивается, не дожидаясь ответа, и добавляет, уходя: — Нашли место.
Антон разжимает пальцы, позволяя мне опустить затекшие руки. Мурашки, бегающие по коже, жалят в каждую клеточку. Я разминаю запястья, потираю плечи, не решаясь сдвинуться с места.
— Думай, что щебечешь за столом. Ты должна понравиться Льву Евгеньевичу. Настолько, что он непременно наградит Антошу дарами своей щедрости.
— Я постараюсь, — отвечаю тихо.
— Не мямли. — Громов двумя пальцами поправляет рукавчик моего топа и откидывает мои волосы за спину. — Выше голову. Сейчас все внимание будет на тебя. — Оставляет меня в покое, подарив глоток свежего воздуха. Первым выходит из комнаты, вздыхает, распрямляя плечи, и бросает мне: — Мы только что сосались. Сделай хотя бы смущенный вид.
Не представляя, как убедить Громовых, что я по уши влюблена в их сына-маньяка, на крошечных зачатках инстинкта самосохранения ладонями растираю себе щеки и вытягиваю губы в улыбке, которая от страха застывает на лице.
— Я тебя недооценивал, — хмыкает Антон, берет меня за руку и ведет на пир стервятников.
Лев Евгеньевич, как истинный вожак прайда, громоздится во главе стола. Его мощь здесь повсюду. Взгляд похож на сканер, от которого не скрыться. Он словно без аппарата УЗИ просвечивает мое нутро.
А имя-то какое соответствующее — Лев Громов!
Защиты у него от Антона искать бесполезно. Я прекрасно расслышала, откуда у этой семьи миллиарды. Странно, что дом такой скромный для их статуса. Наверное, летний вариант, дача. А в остальное время живут в своем собственном дворце где-нибудь в Майами.
Антон выдвигает для меня стул, а я даже ног согнуть не могу. Кое-как усаживаю себя, смотрю на сочное прожаренное мясо и в ярких красках представляю, какое мракобесие сейчас начнется за столом: как железные пасти будут рвать эти куски, проглатывать не жуя, смаковать, вылизывать пальцы.
Но ничего подобного не происходит. Мать семейства ограничивается салатом. Алика просит прислугу положить ей всего кусочек. А мужчины аккуратно орудуют вилками и столовыми ножами.
— Что будете пить?
Я растерянно смотрю на приступивших к еде Демида и Клима и ловлю себя на мысли, что к подчиненным тут относятся хорошо, если те верны боссам. Я могла бы не усложнять свое положение. Сказала бы, как Антон наказывал, что хореограф. Притворилась бы, что потянула лодыжку и танцевать пока не могу. Позже напросилась бы к Антону на работу. В качестве той же домработницы.
— Рина, у тебя спрашивают, — говорит он, отправив кусочек в свой рот.
Я внимательно смотрю на его перемалывающие мясо челюсти и сглатываю.
— А?
— Что вам налить? — доносится с другой стороны.
Оборачиваюсь и вижу вежливо улыбающуюся служанку. Она глазами указывает на разнообразие графинов, терпеливо ожидая моего выбора.
— Водички, — хриплю я.
— Вы повздорили? — интересуется Лев Евгеньевич, явно недовольный моей заторможенностью.
— Мы устали, — отвечает за нас обоих Антон. — Ты же знаешь, что случилось. Хотя мы не так планировали провести ночь после романтического ужина.
— У вас все пошло наперекосяк в тот момент, когда ты додумался бросить кольцо в шампанское, а твоя невеста его проглотила.
— Ой, Лева, — вздыхает его жена. — Не сейчас. — Она пригубляет бокал с вином и с улыбкой обращается ко мне: — Мы так и не представлены, Катюш. Я Ксения Вацлавовна. Можно просто Ксения. Главное — не мама, — смеется она. — Меня даже сыновья так не называют.
— Очень приятно. — Я дрожащей рукой беру стакан с водой и жадно пью.
— А чем ты занимаешься?
— Мной, — отвечает за меня Антон. — Как и ты своим мужем.
— Не груби матери, — делает ему замечание Лев Евгеньевич.
— Лева, он не грубил, — вступается за него Ксения. — Ты почему такой напряженный? — Она кладет ладонь на его крепкое предплечье и слегка массирует.
— В него ночью стреляли. Как я могу расслабиться? Я предупреждал насчет Беркута. Когда был шанс порешить его, твои сыновья меня отговорили. Думали под себя его подмять. Но майор-то оказался принципиальный. А теперь, Ксюша, ответь, есть ли смысл передавать дела этим идиотам?
Я чуть не захлебываюсь остатками воды. Вся семья в курсе кровавых дел. Проблемы обсуждаются за ужином, будто анекдоты. И никого не смущает Алика, которой на вид лет восемнадцать. Да и она, похоже, не особо травмируется. Жует себе лениво и в ТикТоке зависает.
— Лева, не горячись, — просит его жена. — Успокаивайся и кушай. Все живы и здоровы. Позже обсудите, что делать. А мы с девочками посплетничаем, да? — Подмигивает мне.
