Читаем без скачивания Цивилизация перед судом истории. Мир и Запад - Арнольд Дж. Тойнби

Я полагаю, что цивилизации рождаются и развиваются, успешно отвечая на последовательные Вызовы. Они надламываются и распадаются тогда, когда встречают Вызов, на который им не удается ответить. Вполне естественно, что в истории существуют Вызовы, с которыми сталкивалась не одна цивилизация. И греко-римская история именно потому представляет для нас особый интерес, что греческая цивилизация надломилась в V веке до н. э., не сумев найти достойного Ответа на тот самый Вызов, который сегодня стоит перед нашей собственной цивилизацией.

Если мы развернем свиток греческой истории, то увидим, что исследуем и сам этот судьбоносный Вызов, и катастрофическую неспособность найти Ответ на него. Чтобы представить, в чем же состояло существо Вызова, я должен напомнить выдающиеся события греческой истории до начала Пелопоннесской войны 431 года до н. э. Первое из таких событий — создание городов-государств вдоль берегов Эгейского моря, принесших закон и порядок на место социального междуцарствия, последовавшего за падением прибрежной Минойской империи. Следующим событием можно считать пресс роста народонаселения в колыбели новой цивилизации — на Ионических островах и в континентальной части Греции — и его несоответствие средствам существования. Третье событие — ослабление этого пресса благодаря колониальной экспансии по всему Средиземноморью: основание колониальных греческих полисов па землях варваров. Четвертое событие — прекращение греческой колониальной экспансии в течение VI века до н. э., частично из-за успешного сопротивления жертв экспансии, частично благодаря политической консолидации соперников Греции по колонизации западной части Средиземноморья со стороны Леванта: Карфагенской и Этрусской держав на западе и Лидийской империи, которую сменила значительно более мощная Персидская империя, на востоке. (С точки зрения греков Персидская империя сама по себе не так была страшна, как финикийцы на своей родине, в Сирии, чей напор усиливался благодаря персидской поддержке.)

В тот период, который мы считаем наиболее выдающимся веком греческой цивилизации, — конец VI и начало V века до н. э. — сами греки ощущали себя окруженными и стесненными со всех сторон. По мнению Фукидида, со времен Кира и Дария «Элладу теснили со всех сторон в течение долгого времени, вследствие чего в этот период она не добилась каких-либо выдающихся достижений, более того, жизнь в городах-государствах захирела» (Фукидид. Книга I, гл. 17).

А на взгляд Геродота, «три последующих поколения — в годы правления Дария, сына Гистаспа, и Ксеркса, сына Дария, и Артаксеркса, сына Ксеркса, — были свидетелями того, что Эллада преодолевала больше трудностей, чем выпало на ее долю за все двадцать поколений, предшествовавших вступлению Дария на трон» (Геродот. Книга VI, гл. 98).

Но между прочим, это был тот период, когда греческому обществу удалось решить новую экономическую проблему, вставшую перед ним вследствие прекращения географической экспансии. Следовало решить, как поддерживать жизненный уровень все растущего населения в условиях, когда географический ареал стал неизменным, перестав расширяться. В истории Греции эта проблема была решена путем успешного перехода от чисто экстенсивной к более или менее интенсивной экономической системе: от смешанного хозяйства, предназначенного лишь для местного пропитания, к специализированному хозяйству на экспорт. Эта революция в сельском хозяйстве вызвала общую революцию в экономической жизни Греции, поскольку новое, специализированное сельское хозяйство потребовало дополнительного развития торговли и производства. Исследовать греческую экономическую революцию можно, изучая историю Афин времен Солона и Писистрата. Эта аттическая экономическая революция исторически соответствует английской промышленной революции на рубеже XVIII и XIX веков н. э., и она действительно разрешила экономическую проблему Греции VI века до н. э. Однако решение экономической проблемы, в свою очередь, вызвало к жизни политическую проблему, с которой греческой цивилизации справиться не удалось; именно политическая несостоятельность и стала причиной ее распада.

Новую политическую задачу можно представить следующим образом. До тех пор пока экономика каждого из городов-государств была замкнута на ограниченное, локальное потребление, эти полисы могли позволить себе оставаться замкнутыми и в политическом отношении. Локальная суверенность каждого полиса могла вызвать, и вызывала, постоянные малые войны, однако в тех экономических условиях эти войны не несли с собой социальных катастроф. Однако новая экономическая система, рожденная аттической экономической революцией под прессом прекращения греческой колониальной экспансии, была основана на местном производстве для международного обмена. Она могла действовать успешно лишь в том случае, если полисы отказывались от своего экономического местничества и становились взаимозависимыми. А система международной экономической взаимозависимости могла функционировать только в условиях международной политической взаимозависимости: некоей международной системы политического законодательства и порядка, которые ограничивали бы анархическую местническую суверенность отдельных полисов.

Такой международный политический порядок в готовом виде преподносили греческим полисам VI и V веков до н. э. Лидийская, Персидская и Карфагенская империи. Персидская империя систематически навязывала упорядоченные политические отношения тем греческим полисам, которые она покоряла; а Ксеркс попытался завершить этот процесс завоеванием остатков независимых регионов греческого мира. Эти все еще не покоренные греческие полисы отчаянно — и успешно — сопротивлялись Ксерксу, поскольку они справедливо полагали, что персидское господство погубит их цивилизацию. Они не только сохранили свою независимость, но и освободили завоеванные прежде полисы Архипелага и Азиатского материка. Однако, отвергнув персидский способ решения греческой политической проблемы, греки-победители встали перед задачей найти какое-то другое решение. Здесь-то они и потерпели фиаско. Одержав победу над Ксерксом в 480–479 годах до н. э., они потерпели поражение от самих себя между 478–431 годами до н. э.

Греческой попыткой установить международный политический порядок был так называемый Делосский союз, основанный в 478 году до н. э. Афинами и их союзниками под афинским лидерством. Следует мимоходом заметить, что Делосский союз был смоделирован по персидскому образцу. Это очевидно, если сравнить описание системы, принять которую побуждал полисы афинский государственный муж Аристид в 478 году до н. э., с описанием Геродотом (в книге VI, гл. 42) системы, насаждавшейся в этих же самых полисах персидскими властями после подавления так называемого Ионийского восстания, лет за пятнадцать до того. Однако Делосский союз не смог достичь своей цели. И прежняя политическая анархия в отношениях между суверенными, независимыми греческими полисами разгорелась с новой силой уже в новых экономических условиях, что сделало эту анархию не просто пагубной, но смертельной.

Период распада греко-римской цивилизации в результате неспособности заменить международную анархию некоей международной законностью и порядком составляет историю четырех веков — с 431 по 31 год до н. э. После четырех столетий невзгод и экспериментов наступил период частичного временного расцвета во время правления Августа. Римскую империю, которая на самом деле была международной лигой греческих и других связанных с ними в культурном отношении полисов, можно рассматривать как запоздалое решение той проблемы, с которой не справился Делосский союз. Но эпитафией Римской империи будет фраза «слишком поздно». Греко-римское общество почувствовало раскаяние лишь после того, как нанесло себе смертельные раны своими собственными руками. Римский мир был миром от изнеможения, миром несозидательным и уже поэтому непостоянным. Это был мир и порядок, опоздавший на четыре столетия. Чтобы понять, чем была Римская империя и почему она распалась, следует внимательно исследовать историю тех унылых четырех веков.

Я пришел к заключению, что мы должны рассматривать историю тех времен в целом. Только в этом случае она проливает свет на нашу собственную ситуацию в нашем собственном мире, в наши дни. И если удается в лучах этого света что-то разглядеть, то увиденное, поверьте опыту (experta crede), оказывается на удивление поучительным.

УНИФИКАЦИЯ МИРА И ИЗМЕНЕНИЕ ИСТОРИЧЕСКОЙ ПЕРСПЕКТИВЫ

Осведомленность — это наркотик для воображения: оттого лишь, что каждый школьник на Западе знает, что заокеанские открытия, сделанные западными мореплавателями около четырех с половиной веков назад, есть эпохальное историческое событие, взрослые умы склонны принимать все последствия этого как нечто само собой разумеющееся. Поэтому, адресуясь к западной публике, я не буду просить извинения за то, что скажу, сколь драматичны и революционны были последствия этого подвига наших отважных предков, пересекших океан. Этот подвиг вызвал не что иное, как полную трансформацию мировой карты — разумеется, не в физическом смысле, но в смысле «расклада» человечества на том отрезке земной поверхности, на котором оно обитает и который обычно называли ойкуменой.