Читаем без скачивания Геомант - Ян Ирвин

Рилл сдавленно застонал от боли за своего собрата. Они неслись прямо над кланкером. Ранд лихорадочно перезаряжал катапульту, но было уже поздно. Трое беглецов пронеслись мимо.

Рилл подобрал веревки управления и слегка опустил передний край крыла. И вдруг конструкция стала подниматься — они полетели! Тиане это показалось настоящим чудом. Все веревки расправились будто сами по себе, покалывание в висках исчезло. Безанта описала в воздухе еще два круга, а затем взяла курс на юго-запад, к Калиссину, что бы ни значило это название.

ГЛАВА 39

Ранд продолжал стрельбу до тех пор, пока Тиана была в пределах досягаемости оружия.

— Хватит!

Ниш скорчился на камне рядом с Иризис. Он чувствовал всепроникающий холод, слабость и беспомощность. Несмотря на все их старания, Тиане удалось уйти, а вместе с ней исчез и кристалл. Если бы он только не давил так на Ки-Ару! С двумя кланкерами они ни за что не упустили бы беглецов. Дурак! Беспросветный идиот!

Экспедиция потерпела окончательный провал, и кто-то должен будет за это ответить. Многие, включая его отца, уже достаточно пострадали. Ял-Ниш, похожий на груду окровавленных лохмотьев, лежал совсем рядом, но Ниш не осмеливался далее взглянуть на него.

— Ну что ж, все кончено! — заговорила Иризис. — Мне, наверное, стоит скатиться со скалы.

Ниш схватил ее за руку.

— Не волнуйся, — успокоила она приятеля. — Я уже передумала. Мы с тобой вместе встретим свою судьбу, Крил-Ниш.

Ниш отыскал в бескрайнем небе удаляющиеся точки.

— Завтра к этому времени Тиана будет в сотнях лиг отсюда, и никто, даже Юлия, не сможет ее отыскать. Какое ужасное поражение!

Иризис пошевелилась, застонав от боли.

— Как ты себя чувствуешь?

— Благодарю за заботу! Сломанная нога болит так сильно, что я почти не ощущаю раны на другой ноге. — Иризис невесело рассмеялась. — Может, сломать и вторую? Тогда первая не будет так сильно беспокоить.

— Иногда я тебя совсем не понимаю, — сказал Ниш.

— Вот и хорошо.

— Давай-ка переберемся в другое место. Не нужно оставаться у обрыва.

— Мне и здесь хорошо, — запротестовала Иризис.

Но Ниш ухватил ее за плечи и потащил вверх по склону. Ноги девушки волочились по неровной почве, и к тому времени, когда он остановился, на глазах Иризис выступили слезы.

— Ты не очень ловок, Ниш.

Он даже не отреагировал на колкое замечание. Ниша сжигало чувство вины. Схватка закончилась, наступала реакция, и он начал дрожать от холода и одиночества.

— Иди проведай отца. Ему пришлось гораздо хуже, чем мне. Ниш в страхе посмотрел в ту сторону, где лежал главный следователь.

— Я пошлю кого-нибудь к ледяным хижинам за помощью.

— Не стоит, — ответила Иризис — Оттуда никто не придет. Ниш повернулся к ней, открыв рот от изумления.

— Да-да, Ниш. Все до единого человека погибли там, среди развалин.

— А лиринксы?

— Тоже мертвы.

Убито больше сорока человек! Ниш никак не мог с этим смириться. За прошедшие две недели он познакомился с каждым из них, со всеми разговаривал, шутил… Как же можно так грубо прервать жизни многих людей?

Отец Ниша негромко застонал. Значит, по крайней мере, он еще жив. Ниш бросился к нему, склонился над телом и замер. Ял-Ниш, его красивый и представительный отец, стал неузнаваем. Все лицо представляло сплошную рваную рану. Один глаз висел на ниточке, большая часть носа была снесена ударом когтя. Левая щека от уха до рта была разорвана тремя шрамами. Ниш отвернулся, не в силах вынести такого зрелища.

Ял-Ниш снова потерял сознание. Глубокие раны пересекали всю грудь, а рука явно была раздроблена. Ниш оглянулся в надежде на помощь. В живых остались только Сим-мо, Ранд, Рустина, Туниц и Иризис. Нет, дознаватель Фин-Мак тоже выжила и как раз выбиралась из осыпи камней. Туниц совсем не пострадала, у Рустины была сломана рука, вывихнуты правое запястье и челюсть, множество синяков и царапин, но она хотя бы держалась на ногах. Иризис придется нести наверх на носилках. Где-то среди скал еще пряталась Юлия, но от нее не стоит ожидать никакой пользы. Чувствительница не могла даже говорить.

— Что с ней такое? — неожиданно спросила подошедшая Фин-Мак.

— Она начала кричать, как только лиринкс впервые взлетел в воздух, — ответил Ниш. — Думаю, Тайное Искусство сжигает ее изнутри. Среди оставшихся кто-нибудь может помочь раненым?

— Я немного… — прошептала Рустина.

Туниц пришлось помочь ей опуститься на колени рядом с раненым, а потом подняться.

— Он умирает?

— Скорее всего, — ответила сержант. — Но мне приходилось видеть, как люди выкарабкивались и после гораздо худших ранений. — Рустина взяла Ял-Ниша за запястье. — Пульс сильный, может, он еще выживет…

— Я сделаю все, что потребуется, — горячо заверил Ниш, только сейчас осознав, как много значит для него его требовательный и властный отец.

— Руку придется ампутировать, — продолжала Рустина. — Верхняя часть кости разбита вдребезги, и никому не удастся сложить осколки. — Она испытующе посмотрела в лицо Ниша. — Тебе придется сделать это самому.

Перед мысленным взором Ниша предстал образ мясника, разделывающего тушу.

— Я не могу…

— Мы все должны… — начала было Рустина.

— Он не сможет этого сделать, сержант, — резко оборвала ее Иризис.

— Тогда следователь умрет, и, может, так будет лучше для него. Если он выживет, то будет мучиться всю жизнь, кроме того, люди не смогут без содрогания смотреть ему в лицо. Захочет ли он так жить?

— Мой отец не должен умереть! — крикнул Ниш. — Дайте нож!

— Это сделаю я, — сказала Иризис. — У меня повреждены обе ноги, но руки-то целы. Здесь требуются твердая рука и верный глаз.

Те, кто видел, как хладнокровно она вытаскивала наконечник из шеи Ниша, согласились с Иризис. Кроме того, она лучше всех справлялась с работой по металлу, и добрая половина женщин на заводе носила украшения, сделанные ею в свободное время.

Иризис пришлось выполнять операцию сидя, вытянув перед собой одну ногу, а это было очень неудобно. Ниш опустился на колени с другой стороны, чтобы удержать отца, если он дернется. Ампутация прошла удивительно быстро.

Ранд нагрел на костре металлическую пластину от кланкера и прижег рану. В воздухе разнесся ужасный запах горелой плоти. Самое страшное началось, когда Ял-Ниш очнулся. Его вопли разносились по всему плато, особенно когда Иризис начала зашивать раны на лице. Трое людей еле смогли удержать его.

— Дайте мне умереть! — кричал Ял-Ниш, уставившись на них единственным оставшимся глазом.

Наконец все было завершено, раны обработаны целебной смолой и забинтованы. Ял-Ниша уложили в кланкер вместе с Иризис и Рустиной. Сержант после всего произошедшего скорчилась в углу и стонала, прикрыв руками живот.