Читаем без скачивания Маска Цирцеи (сборник) - Генри Каттнер

Ветер превратился в ураган — Пегас кувыркался в воздухе, — Джим Гарри обхватил руками конскую шею и крепко прижался к ней, не давая себя скинуть. Глядя вниз, он видел под собой Тихий океан.

И тут случилась удивительная вещь. Пегас, будучи конем, обожал сахар, а поскольку он был не простым конем, то обладал высоким интеллектом. Вот почему он вскоре успокоился, перешел, широко раскинув крылья, на скользящий полет и ткнулся носом в карман Джима Гарри, где был сахар.

Поначалу юноша не понял его, но потом вынул лакомство и подал скакуну. Он погладил бархатный нос, коснулся ладонью верхней губы коня и еще больше влюбился в него. В общем, когда сахар кончился, Пегас был уже окончательно приручен. Он позволял Джиму Гарри управлять собой, словно его с рождения приучали к упряжи. У меня не хватает ни слов, ни таланта, чтобы рассказать об этом полете сквозь голубизну, а о том, что думал и чувствовал Джим Гарри, пожалуй, и говорить нечего.

Но в конце концов солнце склонилось к западу, и Джим Гарри решил вернуться домой. Он и так уже задержался, а хотел еще успеть показать Пегаса отцу, матери и брату. Вот почему они начали снижаться и удаляться от горы Бредлоф, пока не увидели перед собой ферму.

Однако в доме он не застал никого — вся семья отправилась в город, потому что был субботний вечер. Они забрали с собой даже работника. Джим Гарри не представлял, что делать с Пегасом, но не хотел запирать его в конюшне: Пегас не вынес бы вони. В конце концов он пустил крылатого коня на пастбище, привязав длинной веревкой, а сам вошел в дом.

В тот же самый вечер он совершил еще один короткий полет на Пегасе. Вернулся он около десяти и сразу лег в кровать, потому что очень устал. Он не слышал, как вернулись его родные, а они в темноте не заметили Пегаса.

Джим Гарри проснулся на рассвете от того, что его тряс бледный и взволнованный отец. Старый Энди Уорт знал лошадей и знал, что Легаса просто не может быть. И все-таки на северном лугу пасся жеребец с крыльями, и каждый раз, когда Энди пытался подойти к нему поближе, тот взлетал в воздух, как какая-нибудь птица.

— Он мой, — сказал Джим Гарри. — Я поймал его вчера на вершине Бредлоф.

— Боже всемогущий, — охнул Энди. — Такое чудо должно уже кому-то принадлежать. Надевай штаны и пошли со мной.

Они отправились на пастбище, и Пегас, который ночью порвал веревку, взмыл в воздух, таща ее за собой, как второй хвост. Джим Гарри чувствовал себя ужасно — ему казалось, что он теряет правую руку.

— Окликни его, — велел Энди. — Может, к тебе он подлетит.

Джим Гарри послушался отца. Пегас опустился на землю и, нервно перебирая ногами, настороженно глядел на Энди.

— Хватай за узду, — сказал старик. — Вот так. А теперь… эй, держи его! — В этот момент Пегас рванулся, таща за собой Джима Гарри. — Он не дает мне к себе подойти. Ничего, привыкнет. — Энди оглядел коня профессиональным взглядом. — И впрямь настоящий. Никогда о таком не слышал. А теперь, Джим Гарри, говори, что случилось вчера, и не пытайся обмануть меня.

Джим Гарри все рассказал отцу. Энди верил в то, во что хотел.

— Я не стану выжигать ему клеймо. Отведи его в конюшню, а я схожу за сахаром.

— Я не хочу загонять его в конюшню, — начал было Джим Гарри, но за возражения старшим получил в ухо.

Пегаса завели в конюшню и изрядно попотели, прежде чем удалось его успокоить. Он ободрал себе крылья о стены стойла, трепеща ими, как курица в клетке. Энди велел Джиму Гарри покрепче спутать его ремнями, и парень заработал еще несколько тумаков за то же самое. Потом они пошли в дом за Сарой, Томом и работником Баком.

Казалось бы, Джим Гарри должен радоваться своей удаче, но ничего подобного не было. В конюшне конь выглядел совсем иначе. Он тряс головой, раздраженный царившей там вонью, а кроме того, его пугали другие лошади.

— Съезжу к доктору Уэсту, — заявил Энди, потирая заросший подбородок. — Уж он определит, жульничество это или нет. Хотя, честно говоря, я сам не вижу здесь никакого жульничества.

Доктор Уэст, ветеринар, решил, что Пегас — ошибка природы. Он тоже никогда о таком не слышал, но видел уже двухголового теленка, а однажды женщина из соседнего округа родила ребенка с козлиной головой. Доктор Уэст подмигнул Энди и о чем-то поговорил о ним в сторонке, то и дело поглядывая на Сару, которая зачарованно смотрела на Пегаса. Джим Гарри прислушивался, и от некоторых вещей, которые он услышал, ему стало плохо. Его брат Том стоял, раскрыв рот, с трудом хватая воздух. А вонь в конюшне стояла ужасная.

Непонятно было, понимал ли кто-нибудь, что Пегас принадлежит Джиму Гарри, а он сам принадлежит Пегасу. Уши его еще горели от тяжелой руки отца, да и от матери он тоже не мог ждать помощи: она едва не упала в обморок, узнав, что Джим Гарри летал по воздуху на крылатом коне.

А потом сказала, что это от лукавого.

— Такие создания должны иметь хозяина, — упирался Энди.

— Если так, он скоро даст о себе знать. Эта лошадь — сущая золотая жила, — сказал доктор Уэст, окидывая Пегаса жадным взглядом. — Не хочешь его продать, а?

— Нет. Я хочу… сам не знаю, чего я хочу. Может, отдам его в зоопарк, или что-нибудь в этом роде. Держу пари, что он стоит кучу денег.

Джим Гарри подбежал к Пегасу и встал перед стойлом.

— Он мой. Я не отдам его…

— Не смей говорить со мной таким тоном, — буркнул Энди. — Что ты с ним будешь делать? Чудо" что ты еще не свернул себе шею. Оставить коня на всю ночь на пастбище с оборванной веревкой! Счастье, что он не удрал.

— О Боже, так он летать умеет? — допытывался Том. Доктор Вест тоже посматривал недоуменно.

— Конечно, умеет, я сам это видел. — Энди хотел подойти к стойлу, но остановился, когда Пегас рванулся назад и, фыркая, поднялся на дыбы. Доктор, я хотел бы, чтобы вы отправили из города несколько телеграмм от моего имени.

— Ты точно не хочешь его продать?

Но Энди не собирался продавать Пегаса, и телеграммы были отправлены. Ответов пришло немного — никто не верил в крылатого коня. Это пахло мошенничеством, каких полно в цирке Барнума. Только из Лос-Анджелеса приехал какой-то мужчина изучить вопрос на месте, но и он не выразил желания купить или арендовать Пегаса для своего цирка.

— Да-да, я вижу, что он настоящий, — сказал посетитель, — но кто в это, черт побери, поверит? Сразу поднимется крик, что это, мол, надувательство. Если бы мы разрекламировали крылатого коня и показали людям конягу с шишками на спине, они не имели бы ни малейших претензий. Но это… он слишком настоящий. Публика никогда не поверит в него и будет думать, что мы приклеили эти крылья. Это слишком, чтобы быть настоящим.