Читаем без скачивания Музыкант (трилогия) - Геннадий Марченко

– Мы же 22-го играем в Кубке Англии в Ливерпуле…

– Так ведь 23-го будете уже в Лондоне!

– Ну ты и прожектер… Ладно, надеюсь, наш автобус в аварию не угодит, тем более в воскресенье нам дадут выходной. Королевы на концерте не ожидается?

– Да кто ж знает этих монархов, что им взбредет в голову! Ты-то у нее в любимчиках теперь, – хмыкнул Олдхэм. – И кстати, на разогреве у вас будет выступать перспективная команда «Steampacket». Надеюсь, ты ничего против не имеешь?

– Погоди-ка, знакомое название… А не в этой ли группе вокалистом некий Род Стюарт?

– Кажется, был такой. Вы с ним знакомы или слышал где-то?

– Слышал… где-то.

– Ну вот заодно и познакомитесь. Им-то, я думаю, будет за счастье спеть у вас на разогреве.

«Palladium», конечно, не 100-тысячный стадион, но место, скажу вам, вполне престижное. Наверное, нет смысла перечислять имена звезд, уже выступивших к этому времени на его сцене, и которым еще только предстояло в будущем показать себя здесь искушенной лондонской публике. Вот и нам повезло влиться в число этих счастливчиков.

Естественно, я не мог не пригласить хотя бы на один концерт моей группы «S&H» известного меломана Валеру Воронина. Он сам рассказывал про свою солидную коллекцию пластинок зарубежных исполнителей. По его признанию, у него дома хранились и диски «Апогея», раз уж они так здорово пели на английском. При этом сам Валера на языке Шекспира объяснялся почти свободно, что стало одним из факторов его быстрого приглашения в «Челси» и способствовало его почти моментальной адаптации в клубе, несмотря на настороженный прием со стороны некоторых ветеранов команды.

Воронину вообще, как мне показалось, не терпелось окунуться в мир лондонской богемы. Он и в Союзе не скрывал никогда, что ощущает в себе частичку иностранца. Но многие «косяки» и высказывания ему сходили с рук – футбольное мастерство перевешивало вышеперечисленные недостатки. А тут, как увидел афишу в витрине универмага «Selfridges» на Оксфорд-стрит, что скоро там состоится показ мод с участием восходящей звезды модельного бизнеса по прозвищу Твигги, аж сам не свой стал.

– Понимаешь, по ходу южноамериканского турне мне в руки попал журнал с ее фото, и сразу захотелось полюбоваться на эту девчонку живьем, – объяснял мне Воронин. – А тут такой шанс, я не могу его упустить. Надеюсь, ты составишь мне компанию?

– Хм, Валер, ты же женатый человек…

– Да брось, я же не планирую тащить ее в постель! Нет, если бы она согласилась – я бы еще подумал, но сам понимаешь – это нереально.

– Ну ты и ловелас – со вздохом покачал я головой.

Твигги, которую на самом деле звали Лесли Хорнби, и впрямь считалась открытием модельного бизнеса Европы, а то и мира. Покоривший всех в этом году образ угловатого подростка не вписывался в установленные каноны мира моды, однако тут же нашел массу поклонников. Тут и модельеры поняли, что нужно ковать железо, пока горячо, стали приглашать ее на показы своих коллекций. В универмаге в этот день планировалась демонстрация весенней коллекции от английского кутюрье Мэри Куант, и главной заманухой была как раз Твигги, что в переводе с английского значит Веточка.

В «Selfridges» я как-то однажды побывал будучи еще Алексеем Лозовым в 1994-м. В этой реальности тоже раз зашел, чисто из интереса. Многому, конечно, за ближайшие 30 лет предстояло измениться, но многое и останется неизменным. Как, например, вот эти массивные входные двери в виде вертушки, через которые в обе стороны нескончаемым потоком текла река покупателей.

– Да-а, ЦУМ и рядом не стоял, – поддел меня локтем Воронин.

– Переживи англичане, как мы, несколько войн на своей территории, не уверен, что все было бы столь нарядно.

– Вот умеешь ты приземлить!.. Пойдем, вон там, кажется, подиум установили.

Пока мы шли к подиуму, мне несколько раз пришлось ответить на приветствия незнакомых людей и еще раз дать автограф парочке девчушек-подростков. Многие просто смотрели нам вслед. А ведь я был в надвинутой на глаза шляпе с полями, но от славы все равно, похоже, не скроешься.

– Да ты звезда, я смотрю, – усмехнулся Валера не без легкой зависти.

– Это скорее музыкальная составляющая моей известности. Кстати, пользуясь случаем, тоже мог бы попросить у меня автограф.

– Ах ты…

Мы пару секунд дружески потолкались, затем все же продолжили свой путь к подиуму.

Не знаю как раньше, а в этот раз поглазеть на манекенщиц можно было в том числе и бесплатно, если ты предпочитал стоячие места позади сидячих, на которые продавались билеты по 50 фунтов. Подиум располагался на первом этаже универмага, занимавшего тысячи квадратных метров. «Язык» был огорожен, к тому же здесь дежурили секьюрити, чтобы особо ретивые не мешали модному действу.

Не успели мы протиснуться сквозь толпу, чтобы оказаться сразу позади уже занятых сидячих мест, как кто-то тронул меня за рукав.

– Мистер Мэлтсэф! Очень здорово, что вы нас посетили, это большая честь для «Selfridges»!

Невысокий, лет тридцати мужчина, с бэйджиком «Менеджер» на лацкане пиджака просто-таки сиял от переполнявшего его счастья.

– Меня зовут Стэн… Стэнфорд Уоррик. Я являюсь менеджером отделов первого этажа, и мне пришлось принимать непосредственное участие в организации всего этого безобразия. А вообще я являюсь большим поклонником современных музыкальных течений. Вы наверняка не вспомните мое лицо из тысяч других, но я был на октябрьском благотворительном фестивале, сумел пробиться почти к самой сцене.

– Это хорошо, а на игры «Челси» вы ходите?

– Нет-нет, я не футбольный фанат. Наверное, это редкость для Англии, где в преддверии Кубка мира все буквально живут футболом, но к этой беготне на поле я с детства был равнодушен… О, простите, не хотел вас обидеть…

– Да ничего, пустое… А это, кстати, еще один русский игрок «Челси», Валерий Воронин. В переводе на английский его фамилия звучит, вероятно, как Кроу. Или Кроули, – добавил я, вспомнив известного сатаниста.

После взаимного расшаркивания Стэн объяснил, с какой целью он прибился к нашей маленькой компании. Оказалось, что у него есть несколько зарезервированных мест для VIP-гостей, которые могут посетить мероприятие в последний момент. Узрев нас, он подумал, что мы – я-то уж точно – как раз подходим на роль статусных посетителей.

– Слушай, парень, – по-свойски обратился к нему Валера, – а нельзя ли после показа заглянуть за кулисы? Очень уж хочется увидеть поближе знаменитую Твигги.

– О'кей, сделаем, – подмигнул нам менеджер, только что упомянувший выражение из лексикона янки, которое среди англичан было не очень-то в ходу.

– Я чувствую, ты ее все-таки затащишь в постель, – сказал я Воронину, когда наш благодетель растворился в толпе.

– Не говори «гоп», – мечтательно произнес секс-символ советского футбола. – Игра покажет.

Появление на подиуме Твигги и в самом деле вызвало серьезное оживление в толпе модников. Девица со стрижкой под мальчика несколько раз вышагивала по «языку», демонстрируя одежду из весенней коллекции, и каждый ее выход сопровождался доносящимися со стороны обладателей бесплатных стоячих мест криками, свистом и призывами познакомиться поближе. Показ длился примерно час, после чего Воронин мне заявил:

– Слушай, подожди меня минутку, я сбегаю куплю цветы, тут рядом видел как раз цветочный отдел.

Я только покачал головой, глядя вслед сорвавшемуся с места в карьер Воронину. И уже начинал немного жалеть, что вытащил его в Лондон. Чувствую, доведет он меня до каких-нибудь неприятностей.

Подошел Стэн, которому я объяснил причину временного отсутствия товарища. Вскоре тот появился с огромным букетом белых роз.

– Как думаете, с цветом я подгадал?

Мы со Стэном синхронно пожали плечами, после чего нам было предложено следовать за менеджером.

Вскоре мы оказались в коридоре, куда вход посторонним был запрещен, о чем предупреждала табличка соответствующего содержания. Наш провожатый притормозил у одной из дверей.

– У мисс Твигги отдельная гримерка. Надеюсь, она не будет против нашего визита… О, миссис Куант, поздравляю, это был шикарный показ.

– Спасибо, Стэн, мне тоже было приятно с тобой поработать, – на ходу ответила кутюрье, процокав мимо нас набойками своих 12-сантиметровых «шпилек».

Проводив ее взглядом, Стэн повернулся к заветной двери и постучал в нее костяшками пальцев.

– Заходите, – раздался чуть приглушенный толщиной двери голос.

Твигги сидела в кресле перед зеркалом, с сигаретой во рту, стирая с лица макияж ватным тампоном. Из всей одежды на ней были только черные трусики и такого же цвета бюстгальтер, хотя что там было прикрывать… В моем детстве в адрес таких худосочных девчонок кричали обидное: «Доска – два соска».