Читаем без скачивания Великие пророчества. 100 предсказаний, изменивших ход истории - Елена Коровина

Домой композитора привезли почти в полуобморочном состоянии. Участники триумфальной премьеры отправились праздновать в ресторан, а занедужившего композитора оставили приходить в себя. Прошло несколько дней, потом недель, но никто не заметил, что композитор стал редко приходить в театр, словно грандиозный и возрастающий успех «Мадемуазель Нитуш» перестал его интересовать. Эрве заперся в своей небольшой квартирке на улице де Лоретт, перестал выходить из дома, чурался гостей. Будто последняя оперетта забрала себе его жажду жизни и стремление к радостям.

Правда, один раз композитор все же вышел в свет. Родня графа де Эрве прислала ему приглашение. Флоримон приоделся и надушился – думал, идет в гости. Оказалось, на похороны. На пороге дома, двери которого были обиты траурным крепом и украшены еловыми ветками, композитору вручили «билет на церемонию похорон господина Эрве».

Композитор выбросил злосчастный «билет» и, не заходя на похороны двойника, поплелся домой. Но с тех пор в нем что-то сломалось. Он перестал спать, бормотал нечто несвязное. Друзья не слишком раздумывали, что делать с несчастным страдальцем и поместили его в… лечебницу Бисетр.

И вот по безумной иронии судьбы Эрве вновь оказался в церкви Бисетра, но уже не дирижером, а участником «лечебного хора». Сначала врачи даже побаивались: а вдруг известный пациент станет буянить и рваться домой. Но вышло по-иному: Эрве благостно улыбался, смотря на все вокруг. Прошло столько времени, весь Париж переменился до неузнаваемости, но в этой старинной лечебнице все оставалось по-прежнему: те же драные простыни на кроватях, тот же черствый хлеб на обед, те же походы на мессу. Но теперь даже этот мир нищеты воспринимался Эрве как возвращение в юность. Да, собственно, он и вырос в этих стенах. И разве Бисетр не прошел с ним по жизни? Ведь это по воспоминаниям его пациентов он писал оперетты, выдумывал сюжеты и героев. И вот теперь, на склоне лет, он пел в «лечебном хоре», принимая «музыкальные пилюльки», до которых некогда додумался сам. И все чаще в затуманенном мозгу вспыхивало воспоминание и слышался голос отца настоятеля: «Брат органист сказал, что вы останетесь с нами навсегда и умрете здесь».

Что ж, пророк Бисетра оказался прав: Флоримон Эрве на всю жизнь оказался связанным с психиатрической лечебницей и умер в Бисетре 4 сентября 1892 года.

Ночь в редакции

В редакции газет, особенно если они ежедневные, всегда кто-то дежурит: вдруг придет срочное сообщение, которое надо успеть принять, отредактировать (а то и написать) и дать в утренний номер. В ночь на 29 августа 1883 года в газете «Глоб» дежурил по редакционному графику журналист Эдуард Сэмсон. Никаких срочных новостей не предвиделось, утренний номер уже к полуночи был сверстан и лежал в типографии, ожидая подписи выпускающего редактора. Обычно тот приходил к четырем утра, сменял дежурного и, если никаких ночных новостей не требовалось вставлять, подписывал газету на выпуск в свет. К половине шестого утра свежий «Глоб» уже отгружали из типографии, а в шесть продавцы-мальчишки уже предлагали его читателям.

Ночь на 29 августа была спокойной, ничего сенсационного не случилось. Но Эдуард Сэмсон чувствовал себя ужасно: голова трещала, тело ломило. Наконец, не сумев совладать с собой, он забылся на редакционном диванчике коротким беспокойным сном. Приснилось ему нечто жуткое – взрыв невероятной силы, потоки лавы из жерла вулкана, тысячи людей ищут спасения в море, но и оно бурлит, как кипяток. Все гибнут…

Ошарашенный таким ужасным сном, журналист вскочил. Голова кружилась, ноги плохо слушались. Но он все же сумел добрести до стола и по журналистской привычке все зафиксировать написал: «Маленький живописный остров Праломе недалеко от Явы; гора, которая вдруг разломилась пополам, из нее вырвался столб огня и поднялся выше туч; тысячи людей бежали из глубины острова к берегу и гибли; огромные волны поглощали людей и разрушали строения на берегу».

В полном изнеможении Сэмсон закончил писать и, свернув бумагу, поставил на ней: «Очень важно. 29 августа 1883». Почему важно, журналист и сам не понимал. Он только и смог дойти до дивана, и, едва в 5 часов явился выпускающий редактор, Сэмсон с гудящей головой отправился домой.

Выпускающий редактор, увидев на столе лист с пометкой «очень важно», решил, что это запись сообщения, которое Сэмсон принял по телеграфу. Он тут же снял малозначимые факты в газетной верстке и дал огромным шрифтом на первую полосу «Глоб» записи коллеги, которые он еще немного подредактировал и немного приукрасил.

Сэмсон же, прикорнув дома на пару часиков, вышел купить молока. В какой же ужас он пришел, когда прочел в свежем номере «Глоба» свою запись, оставленную в редакции. Конечно, сюжет был эффектным и будоражащим, но ведь это был сон, а никак не свежая новость! Проштрафившийся журналист кинулся к главному редактору, пытаясь объясниться. Но он, уже связавшись с мировыми агентствами новостей, и так уже понял, что они сели в лужу. К тому же оказалось, что даже острова с таким названием – Праломе – не нашлось ни на одной карте мира. Теперь надо давать опровержение – от этого упадет тираж. А там и до безработицы недалеко! Словом, с несчастным сновидцем главный редактор рассчитался по полной – уволил без выходного пособия.

Но каково же было удивление всей скромной редакции «Глоба», когда к вечеру именно к ним обратились журналисты ведущих изданий Америки и Европы. Телеграммы посыпались дождем с одним вопросом: откуда «Глоб» узнал о грандиознейшем извержении вулкана Кракатау? Сей вулкан находился на крошечном островке, принадлежащем Индонезии, на Малайском архипелаге в Зондском проливе между большими островами Ява и Суматра. Правда, звался островок, как и его вулкан, Кракатау, а никак не Праломе. Но кто станет обращать внимание на такие частности!

Оказывается, трагедия случилась 26–28 мая. Но из-за удаленности острова-вулкана от цивилизации мир узнал известие только к вечеру 29-го числа. «Так где же «Глоб» нашел столь осведомленных журналистов?» – изумлялись лучшие газеты США и предлагали взять деловых собратьев на работу. Прочитав такое, главный редактор тут же вернул Сэмсона в редакцию и поручил освещать последствия извержения вулкана. «Глоб» даже увеличила журналисту жалованье – пусть работает здесь и никуда не стремится! Больше того, о самом Эдуарде Сэмсоне тоже черкнули пару слов, расписав его журналистские достоинства, нюх и хватку. Правда, о его вещем сне не помянули. Да и не до снов оказалось…

Извержение вулкана Кракатау отозвалось на всем мире. Мало того что был разрушен сам остров Кракатау и другие острова в радиусе 30 километров, там погибли тысячи людей, утонули все суда в близлежащих морских водах, а корабли, стоящие в портах Суматры и Явы, оказались разбиты в щепки. Позже подсчитали, что погибло более 40 тысяч человек. Впрочем, любые подсчеты были примерными.