Читаем без скачивания Пламя над бездной - Вернор Виндж

Фам открыл рот, чтобы возразить, но Синяя Раковина уже дал Страннику канал. По всему холму загремел голос пилигрима, говоривший на языке Стай. Вдоль всех стен на этот голос стали поворачиваться головы. Для них это должно было звучать как голос бога. Еще секунду слышались аккорды и трели, потом все стихло.

Тут же раздался голос Равны из коммуникатора:

– Не знаю, что вы там сделали, но Булат пошел вразнос. Я еле разбираю, что он говорит – что-то насчет пыток, которым он подвергнет Джефри, если мы не отгоним войска Резчицы.

– Тогда ладно, – хмыкнул Фам. – Синяя Раковина, поднимай.

Хватит этих тонкостей.

Синяя Раковина поднял шлюпку в воздух. Они поплыли вперед едва ли быстрее бегущего человека. За их спиной на гребень холма выходили войска Резчицы. Они сильно отошли назад после карательного рейда Фама: надо было многое решить перед тем, как вновь подступить к замку. Но Резчица все равно еще далеко дотягивалась: над бастионами появились всплески огня и дыма, сопровождаемыми резкими лопающимися звуками. Попытка убить Джефри Олсндота выходила Булату очень дорого.

– Ты можешь лучеметом убрать войска Булата со стен? – спросила Джоанна.

Фам собрался было кивнуть, затем заметил, что делается в замке.

– Посмотри на нефть.

Между стаями противника и охраняемыми ими стенами разливались темные лужи. Пока не будет ясно, откуда выйдет мальчик, лучше не затевать игры с огнем.

– Ой-ой! – сказал Странник. И выкрикнул что-то в громкоговоритель. Артиллерия Резчицы прекратила огонь.

– Отлично, – сказал Фам. – Теперь все глаза на стены замка. Синяя Раковина, облетай по периметру. Если мы заметим парнишку раньше ребят Булата, у нас есть шанс.

Донеся голос Равны:

– Они рассыпались равномерно вдоль каждой стены, кроме северной. По-моему, Булат понятия не имеет, где мальчик.

Когда бросаешь вызов Небу, ставки высоки.

И я мог выиграть. Если бы он не предал меня. Я мог выиграть.

Но теперь маски были сброшены, и единственно, что играло роль, – грубая физическая мощь врага. Булат выдернул себя из истерического беспамятства последних минут.

Если я не выиграл Небо, я еще могу утащить их всех в Ад.

Убить Амдиджефри, уничтожить корабль, который так хотят получить Гости… а главное – уничтожить своего вероломного учителя.

– Властитель?

Голос Теневика.

Булат повернул к нему голову. Время истерии прошло.

– Как идет заливка? – мягко спросил он.

– Все закончено. Нефть разливается за стенами замка.

Обе стаи припали к земле – бомба Резчицы разорвалась прямо перед бастионом. Ее войска уже прошли половину поля – а лучники Булата были заняты заливкой ходов в стенах и наблюдением за выходами.

– Я думаю, мы могли бы выкурить предателей, властелин. Как раз перед тем, как противник возобновил огонь, мы что-то слышали у юго-восточной стены. Но я боюсь, как бы космонавты не увидели, что мы там делаем.

И его головы судорожно закивали.

«Странно видеть, как разваливается Теневик», – подумал Булат. Теневик был верен, как часы, но сейчас его упорядоченный мир рассыпался, и ничего не было, на что можно опереться. Лишь сумасшествие, из которого он родился, – это все, что в нем осталось.

Если Теневик готов сломаться, значит, осада Холма Звездолета подошла к концу. Еще чуть-чуть, больше я не прошу ни о чем. Булат заставил свои элементы принять уверенный вид.

– Понимаю. Ты хорошо поработал, Теневик. Мы еще можем победить. Я знаю, как рассуждают эти богомолы. Если ты сможешь убить ребенка, особенно у них на глазах, это сломит их дух – как можно сломать щенка чистым ужасом.

– Да, Властитель.

В глазах Теневика было унылое неверие, но этот приказ его удержит, даст приемлемое оправдание продолжению работы.

– Зажигайте нефть за стенами. Поставь солдат перед теми выходами, где ожидаешь выхода Амдиджефри. Гости должны это видеть, чтобы это произвело должный эффект. И…

И взорви корабль беглецов!

Эти слова были готовы сорваться в воздух, но Булат вовремя остановился. Взрывчатка, встроенная в Челюсти и в купол Звездолета, разнесет все внутри внешних стен и убьет почти все находящиеся там стаи. Приказать Теневику это сделать – значит слишком явно выдать свои намерения.

– …и шевелись быстрее, пока не подошли силы Резчицы. Это последняя надежда Движения, Теневик.

Стая поклонилась, спускаясь по лестнице. Булат держал демонстративную позу, гордо оглядывая поле битвы, пока Теневик не скрылся из виду. Тогда он бросился к другой лестнице и вбил радиопередатчик в каменный пол. Тот не сломался, и из него послышался сердитый голос Равны. Булат бросился по лестнице вниз.

– Ничего не получишь! – взвизгнул он на языке стай. – Все, что ты хотела, погибнет!

И он сбежал по лестнице и устремился через двор. Нырнул в коридор, который шел вокруг Челюстей Гостеприимства. Их легко можно было взорвать, но главный купол и звездолет вполне могли бы уцелеть. Нет, надо бить в сердце. Уничтожить корабль и спящих богомолов. Он вбежал в потайную комнату, схватил два арбалета и один радиоплащ, который заранее подготовил. Внутри плаща была бомба. Он проверил эту идею на втором комплекте радиоплащей, и носивший их погиб на месте.

Еще по другой лестнице, еще один коридор. Шум битвы остался позади, и самым громким звуком было клацанье его собственных стальных когтей. Вокруг громоздились мешочки с порохом, провизия, свежие бревна. До запалов и зарядов оставалось всего пятьдесят ярдов. Булат перешел на шаг, подобрав лапы так, чтобы металл на них не звякал. Прислушался. Огляделся во все стороны. Почему то он знал, кто здесь будет. Фрагмент Свежевателя. Тень Свежевателя преследовала его всю его жизнь, преследовала даже тогда, когда Свежеватель по большей части умер. Но раньше, до этого явного предательства, Булат не мог дать волю своей ненависти. Скорее всего Хозяин сбежал вместе с детьми, но был шанс, что Свежеватель собирался выиграть все. Тогда был и шанс, что он вернулся. Булат знал, что его собственная смерть уже близко. И все же триумф еще возможен. Если он собственными зубами и когтями убьет Хозяина…

О, ради Стаи Стай, милый Хозяин, окажись здесь. Окажись здесь, думая, что можешь обмануть меня еще раз…

И желание сбылось. Послышались неясные звуки мысли. Близко. Из-за кладовых над ним поднялись головы. Еще два элемента Фрагмента показались впереди в коридоре.

– Ученик?

– Учитель! – Булат улыбнулся. Здесь были все пять элементов – Фрагмент смог тайно собрать себя обратно. Но не было на нем плащей. Элементы стояли обнаженные, и шерсть их была покрыта гноящимися язвами. Радиобомба оказалась бесполезной. Что ж, это не важно – Булату случалось видать трупы, которые выглядели здоровее этих останков. Не показываясь, он натянул арбалеты. – Я пришел тебя убить.

Мертвые головы пожали плечами:

– Ты пришел попытаться.

В открытом бою когтей и клыков Булат убил бы его без труда. Но Фрагмент поставил три своих элемента наверху, где контейнеры с грузами как-то странно балансировали на краях ниш. Открытый бросок вперед может быть фатальным. Но если сделать верный выстрел… Булат чуть подался вперед, чуть не доходя до места, куда могли упасть контейнеры.

– И ты всерьез рассчитываешь выжить, Фрагмент? Я же не единственный твой враг. – Он махнул носом в сторону коридора. – Там тысячи других, кто жаждет твоей смерти.

Противник махнул головами в мимолетной улыбке, и кровь выступила из открывшихся ран.

– Дорогой мой Булат, кажется, ты никогда не поймешь. Ты создал для меня возможность выжить. Разве ты не видишь? Я спас детей. И даже сейчас я не даю тебе уничтожить звездолет. Это даст мне возможность сдаться на почетных условиях. Я много лет буду слаб, но я останусь жив.

Сквозь боль от ран звучал прежний Свежеватель. Все тот же старый оппортунист.

– Но ведь ты – фрагмент. Три пятых тебя – это…

– …маленькая школьная училка? – Свежеватель склонил головы и застенчиво мигнул. – Она оказалась сильнее, чем я думал. Одно время она правила этой стаей, но я потихоньку отвоевал верх. И теперь, даже без остальных, я целостен.

Свежеватель снова целостен! Булат попятился, чуть ли не отступая. Но было в этом всем что-то странное. Да, Свежеватель снова в мире сам с собой, доволен собой, как прежде. Но теперь, когда Булат видел эту стаю в сборе, что-то он увидел в языке тел, такое, что… и тут его озарило, а вместе с озарением пришел прилив неимоверной гордости. Впервые в жизни я понял дело лучше Мастера.

– Целостен, говоришь? А ты подумай. Мы оба знаем, как ведется внутренняя душевная борьба – маленькие рационализации, огромные незнания. Ты думаешь, ты убил ту, другую, но откуда же твоя недавняя уверенность? А делаешь ты то же самое, что делала бы на твоем месте Тиратект. Все мысли – твои, но основа их – ее душа. И что бы ты ни думал, а победила маленькая школьная училка!