Читаем без скачивания История России с древнейших времен до конца XVII века - Леонид Милов

Во втором десятилетии XVII в. к прежним добавились новые подати и сборы. В 1614 г. впервые был объявлен сбор стрелецкого хлеба — налога, идущего на жалованье служилым людям. Он брался со всех категорий земель натурой или деньгами. При общей тенденции роста всех налогов особенно прогрессировала стрелецкая подать. С 1630 по 1663 г. стрелецкая подать выросла в 10 раз. Это было связано с увеличивающимися военными расходами государства и постоянным возрастанием численности стрелецкого войска.

Опора на постоянные налоги оказалась недостаточной, и правительство встало на путь чрезвычайных мер — введение запросных и пятинных денег. Если запрос был добровольным займом, к которому правительству в 1613 г. призвало крупные монастыри, именитых людей Строгановых, служилых людей, то пятина представляла собой чрезвычайный обязательный налог, равный пятой части движимого имущества и доходов тяглеца. Этот сбор, впервые введенный по решению Земского собора в 1614 г., возлагался главным образом на гостей, торговое и посадское население, а также черносошных крестьян. Сначала сборщиками являлись рассылаемые по городам пятинщики, а позднее местные выборные люди, хорошо знавшие «животы» своих земляков. Плательщикам за неверные сведения о доходах, а сборщикам за злоупотребления при определении оклада и при взимании пятинных денег грозили «великая опала» и «смертная казнь». В течение 1613–1619 гг. всего было семь сборов — один запрос и шесть пятин. Постепенно пятинные деньги превратились в дополнительный налог, падавший на «соху» в сумме от 120 до 150 руб.

Проводившиеся в разных районах дозоры подготовили новое общее писцовое описание, осуществленное в 20-х гг. В него вносились сведения по всем населенным пунктам уезда с данными о количестве тяглецов, принадлежавших им дворах, землях, угодьях, промысловых и торговых предприятиях. Следствием нового описания явилось значительное уменьшение сошных окладов с посадов и уездов в районах частного землевладения. Там же при составлении писцовых книг повсеместно реализовывался новый принцип исчисления оклада, за основу которого бралась не площадь «пашни паханной», зачисляемой писцами в тягло, а так называемая живущая, или дворовая, четверть, состоящая из определенного количества крестьянских и бобыльских дворов. Сумма дворов и их сочетание в «живущей четверти», а следовательно, итоговый сошный оклад (четверть доброй пашни составляла 1/800 часть «сохи» на землях светских феодалов и 1/600 часть на церковных и монастырских землях) определялись в Поместном приказе и утверждались царем. Они были различными для разных уездов и категорий землевладения, например на светских землях по 8— 12 дворов крестьянских и 4–8 бобыльских; на церковных землях по 6–9 крестьянских и 3–6 бобыльских дворов. Как правило, при определении налогоплатежности один крестьянский двор приравнивался к двум бобыльским. Таким образом, в нашем примере и 10–16 крестьянских дворов в светской вотчине, и 7,5—12 дворов у церкви платили одинаковый налог, т. е. в монастырской вотчине в расчете на двор налог был на 25 % больше. Вместе с тем этот принцип позволил правительству найти способ привлечения в тягло бобыльской категории крестьянского населения, прежде традиционно исключаемой из системы «сошного» оклада (бобыли лишь платили фиксированный оброк). Отныне на бобылей возлагалась подать, хотя и в половинном по сравнению с крестьянами размере. В условиях массового перехода крестьян по всей разоренной стране на положение бобылей реформа системы налогообложения становилась жизненно необходимой.

Следующий этап в системе налогового обложения связан с проведением в 1646 г. новой общей переписи населения. На этот раз в ходе нее особое внимание было обращено не на земли, угодья и промыслы, а на население, причем вне зависимости от его возраста и отношения к тяглу. В итоге впервые учету подлежали все лица, не имевшие своего хозяйства, а жившие в домах тяглецов, за их «хребтом» («захребетники» и «соседи и подсоседники»). В ответ на многочисленные челобитья служилых людей в переписные книги заносились также беглые крестьяне, ушедшие со своих мест в течение действовавшего в это время 10-летнего срока урочных лет. Тем самым переписные книги, как и книги писцового описания 20-х гг., становились основанием их крепости и возврата прежним владельцам. В финансовом отношении правительство использовало переписные книги 1646 г. для подворного собирания «запросных денег» на военные нужды и «полоняничных» денег.

Осуществлявшийся на протяжении десятилетий постепенный переход к подворному обложению был завершен в 1679 г., когда двор стал окладной единицей при исчислении важнейшего из прямых налогов — стрелецкой подати. Единый налог, помимо собственно стрелецких денег, включил данные, оброчные, «полоняничные» и все мелкие сборы. Отныне двор становился счетной единицей при определении суммы оклада стрелецких денег, падавших на тот или иной посад, уезд или волость. Его величина устанавливалась по уточненным данным новой валовой переписи 1678–1679 гг. Разверстка же оклада по тяглецам осуществлялась, как и прежде, на основании мирской раскладки «по животам и по промыслам» при сохранении принципа коллективной ответственности мира за исправность платежей. Эти традиционные основы податных взаимоотношений власти и налогоплательщиков хоть как-то позволяли правительству собирать налоги, размер которых никак не ориентировался на тяглоспособность населения. Тяглые же общины в условиях возрастающего податного пресса использовали эти принципы в качестве защитного механизма от полного разорения. Тем не менее наличие хронических недоимок, несмотря на всю жестокость их выколачивания при помощи правежей, было неискоренимым явлением. Правительство время от времени вынуждено было их прощать, но недоимки накапливались вновь. Налоговая реформа сопровождалась списанием недоимок по старым окладам. Ставки стрелецких денег, падавших на двор как окладную единицу, как и при сошном обложении, были различны — рубль, полтора и выше.

§ 4. Феодальное землевладение и хозяйство

Правительство первого Романова не только восприняло от своих предшественников, но и значительно усилило двщэянский характер налоговой политики.

В условиях хозяйственного запустения правительство, стремясь поддержать хозяйство служилых людей, т. е. дворян, поверстанных поместьями и составлявших ядро военных сил Московского государства, осуществляет массовую раздачу земель. Поместья требовались служилым людям из уездов, отошедших к Польше по Деулинскому перемирию, а также особенно пострадавших во время военных действий. Массовыми земельные раздачи становятся сразу после освобождения Москвы от интервентов. Наиболее активно они шли в 20-х, а во второй половине столетия — в 80-х гг. Их фондом были черносошные, т. е. государственные земли, которые к началу XVII в. еще оставались в Замосковном крае, в Новгородской и Псковской землях, господствовали в Поморье, в Вятском и Печорском краях, имелись в Заоцком, Тульском районах, Поволжье. К середине XVII в. землевладение «черных» волостей центральных уездов поглощается феодалами. В руки дворян, особенно приближенных к царскому дому, поступают также земельные фонды из дворцового ведомства. Показательны, например, темпы роста населенных земельных владений царского «дядьки» Бориса Ивановича Морозова, ставшего главой правительства с воцарением Алексея Михайловича (1645–1676). Если в 1638 г. он владел 330 крестьянскими дворами, то в 1647 г. их число возросло до 6034, а в начале 50-х гг. значительно превысило 7 тыс., а число крестьян достигло 34 тыс. душ мужского пола. Его землеи дворовладение складывалось благодаря щедрым пожалованиям бывшего воспитанника. Но к концу века Морозовы владели лишь тремя тысячами душ мужского пола.

Важным моментом в географии феодального землевладения явилось проникновение дворянского землевладения в область Дикого поля, осваиваемого крестьянством и служилыми людьми по прибору, т. е. в украинные и польские города. Однако до 70—80-х годов XVII в. в этих районах не было большого дворянского землевладения. Это объясняется как отсутствием здесь достаточного крестьянского населения, так и политикой правительства. В целях защиты землевладения служилых «по прибору», игравших важную роль в обороне южных границ государства, правительство пресекало проникновение крупного феодального землевладения в южные, пограничные со степью уезды.

Земельная политика царя Михаила Федоровича (1613–1645) ставила своей задачей стеснить свободное обращение земель между служилыми людьми. Пока основу вооруженных сил составляло дворянское ополчение и была потребность в сохранении городовой корпорации служилых людей как основы организации поместного войска, правительство издает указы, запрещавшие московским чинам приобретать земли на южной окраине государства (1637) и переход поместий и вотчин уездных служилых людей к служилым людям думных и московских чинов (1639). В 40-х гг. правительство даже отписало все поместные и вотчинные владения столичных людей и монастырей, расположенные в южных пограничных уездах, компенсировав их потерю за счет земли в других местах.