Читаем без скачивания Линия Между - Алсана Злолотце

- Что-то рано в этом году... - поежился Альмель, самый молодой из этой дюжины. Остроухий скользнул по нему взглядом и едва удержал улыбку: мальчишке ой как не хотелось выползать из теплого помещения на продуваемую всеми ветрами стену, но он никогда в этом не признается. Стражник ведь, да не где-нибудь, а в самом Лимаре.

- Даже до конца кресня тишь не дотянула, - подхватил Пэри.

- Может, это просто Льёрды балуют? - с надеждой предположил Унор.

- Балуют?! Если это действительно Льёрды, то они злы, как дюжина демонов!

- Представляю, что сейчас творится в море. И все-таки рано они табун сменили...

"Да, - мысленно согласился менестрель, - рано. Обычно Ведьмы делают это в начале вьюжня, но тогда лучше наружу совсем не высовываться..."

Он впервые остался на севере на столь долгий срок - целый месяц, если считать Самарханские Ночи. Но раз уж довелось, эльф решил использовать время с пользой, благо, легенды, сказки и мелкие бытовые поверья липли к нему, как ольховые листочки по весне. И сейчас Лэо чувствовал себя так, словно жил в Лимаре половину сознательной жизни. Конечно, ощущение это исчезнет, как только Северный Престол останется за спиной, но пока остроухий искренне верил в то, во что верили все володайцы.

Метель разыгралась - или шторм поднялся в зимнюю-то пору - Льёрды резвятся, объезжают холодные ветры. Сети оборваны - морские демоны улову позавидовали и напакостили. А уж Скала Силовлада - об этом местные готовы рассказать дюжины историй, одна одной чудней и героичнее.

Материала хватит до следующей зимы, не меньше. А там можно рвануть в глубь страны, на запад, в глухие леса, где кое-как разбросаны крепкие деревеньки со своими законами жизни, разительно отличающейся от столичной. А потом к морю, в селения на берегах любой, мало-мальски пригодной бухты. А уж рыбацкие они или пиратские - какая разница? Умеющий слушать и слышать везде найдет обрывок строки, отголосок мелодии...

Лэо тряхнул головой и улыбнулся сам себе. И о чем только думает? Малявка, заметив на лице "охраняемого" странно-мечтательное выражение поднялся на лапы, внимательно посмотрел, да и качнулся вперед, ткнувшись носом чуть повыше сапог. Чего, мол, задумался?

- Ничего, - тихо ответил ему остроухий. - Так, планы на будущее составляю...

А метель все стервенела. Теперь уже холодно было даже заглядывать в широкое внутри и узкое снаружи "окно". Альмель вжал голову в плечи и так вцепился в кружку, что клещами не отдерешь. Знает, что уже скоро придут с патруля остальные шестеро стражников, и тогда волей-неволей придется идти наружу. В снег.

Вдруг где-то в самом центре вьюги тихо-тихо зазвучала пронзительная, будоражащая сердце и кровь мелодия. Лэо встрепенулся и беззвучно тронул струны. Он гонялся за этой мелодией уже несколько дней, чаще всего она слышалась во дворце, но вот уже третий раз - так, на воле, за городскими стенами. Но ни разу менестрелю не удавалось не то, что запомнить,- даже разобрать, что за инструмент. Подобное поведение капризной музыки эльф принял как вызов, брошенный лично ему, и пообещал не сдаваться, пока не поймает и не укротит строптивицу.

И что же это все-таки звучит? Гитара? Нет, точно не она. Лютня? Нет... Высокие, да что же это такое-то?!

Лэо раздраженно подался вперед, пристально разглядывая неуемную метель. Как будто это поможет. Мейчас бы расслабиться, закрыть глаза и позволить медитации унести себя в сладкие недра музыки. Но ведь растормошат, отвлекут, а потом еще и с вопросами пристанут!

Тут мелодия, рассыпавшись напоследок нежным звоном, исчезла. Снова выл ветер, шумел в стенах и крышах, бился в щели бойниц. Эльф было отвернулся, но разочарованный вздох так и остался в горле.

Отряд! Сквозь непогоду к городской стене медленно и упрямо пробивались больше полудюжины всадников.

Лэо смотрел и смотрел, пока не заболели глаза, но различить среди приближающихся женскую фигуру так и не смог. Может, это ошибка? Мало ли где могли задержаться Таисс с отрядом, мало ли кто мог приехать со стороны эльфийского замка, мало ли...

Ум продолжал создавать все новые предложения, невозможные, успокаивающие, но сердце уже точно знало: идущий впереди конь - Дикий. А всадник на нем - ар-принц Велемир. Один.

Руки сами положили гитару на стол. Совсем как тогда, когда он узнал о гибели Иссилены.

Ноги подняли тело, повели к двери. Совсем как тогда...

Губы еле слышно шепнули "Неправда!" Совсем как тогда...

А дальше понеслись ступени, повороты, вертикальные зрачки бойниц. Ну кто придумал эти бесконечные винтовые лестницы, узкие двери, тяжелую калитку в человеческий, а не эльфийский рост?! Кто разрешил двум лоботрясам праздно грызть семечки, когда нужно открывать ворота, впускать королевского сына?!

Вьюга еще на пороге башни больно стеганула по лицу, но Лэо не заметил. Рявкнул на стражников, как будто имел право, изо всех мил толкнул окованную широкими полосами дверцу. Рядом незаметно оказался Малявка.

И оба их взгляда метались от одного лица к другому, пытаясь отыскать...

- Велен?! - отчаяние плеснуло через край. И уже куда глуше: - Велемир?

Маг остановился, почти сбив менестреля с ног. Не глядя ни на кого спешился, бросил эльфу поводья, шагнул мимо.

- Не трогай его, - шепнул подоспевший граф. - Он такой с самого храма. Не трогай.

- А Таисс? - с мольбой в голосе уточнил Лэо.

- Таисс... - горький вздох сказал все еще до того, как с губ сорвалось страшное: - Погибла она. Там.

- Но... - менестрель отступил на шаг. - Это же... невозможно...

Дикий угрожающе всхрапнул и поднялся на дыбы, вырывая у эльфа повод. Мар с отвагой героя-самоубийцы повис на ремне, сползая с седла на землю.

- Спокойно, Дикий! - заорал он, пытаясь удержать коня, пока не среагировали гвардейцы. Те сработали быстро: при себе ар-принц тугодумов не держал, да и многодневный опыт сказался. Животное слаженно и осторожно скрутили магией и совместными усилиями четырех рук повели к воротам.

- Они оба будто с ума сошли, - пожаловался граф, растирая руку. - Что конь, что Велен. Только друг с другом общий язык и находят...

Но Лэо уже не слушал его. Он как зачарованный смотрел на багровые лепестки горьчцев, которые ар-принц на ходу сорвал, растер и бросил в снег.

Мелодия зазвучала снова. Та же, но как будто и не та. Ее пронзительности и чистота теперь ранили, мучили, растили в груди шершавый комок.

Эльф развернулся и бросился в ворота, по улицам, ко дворцу. Снег бил в спину, расстегнутая куртка хлопала по бокам, шарф плескался следом. Быстрее, быстрее! Не за музыкой, а прочь от нее.

Его не остановили, не напомнили о приличиях. Мрамор отразил шаги, усилил, разбросал по стенам и потолку. А в спину менестрелю жестокой, злой насмешкой грянули скрипки. Лэо затормозил, как будто споткнулся. Поднял голову, медленно обернулся. Нет, ветер не распахнул окна, воет только в ушах, в голове, в сердце. И служанка наверняка не слышит рыданий смычков. Задыхаясь, эльф взмахом руки подозвал девчонку.