Читаем без скачивания Мир на краю бездны - Александр Шубин

Накануне Сталин торопился с подписанием советско-югославского договора. Он заставил югославскую делегацию собраться на подписание сразу, как только был подготовлен проект — глубокой ночью. 6 апреля планировался дипломатический прием по поводу этого события. Сразу после вторжения Германии на Балканы Сталин приказал Молотову отменить прием, что вызвало даже перепалку между вождем и его верным соратником. «Отменить? Почему отменить? Подожди, подожди, ведь мы же официально заявили югославам, что сегодня будем чествовать их. Об этом наверняка уже знает весь дипкорпус». Как же престиж государства! Молотов тем и был хорош, потому и сменил Литвинова, что прежде всего заботился о престиже СССР. Но теперь шла слишком тонкая игра, нюансы которой Молотов чувствовал плохо. Цель югославской партии достигнута, Гитлер повернул на Балканы, теперь не следует бросать ему там вызов громкими демонстрациями, выражением солидарности с врагами Германии. Поэтому Сталин, не вдаваясь в подробности, оборвал разговор в приказном тоне: «Надо оставить эту затею, ставшую неуместной»[878]. В это время Сталин уже продумывал замену Молотова на посту председателя Совнаркома собственной персоной. Нужно было тверже держать руль внешней политики в собственных руках. Слишком тонкую игру он вел, чтобы раскрывать все ее стороны даже Молотову…

17 апреля Югославия была разгромлена. К 23 апреля греко-британские силы также были разбиты. 15 апреля высадившиеся в Ливии немецкие войска отбросили британцев в Египет. В Европе британцы держались только на островах (в том числе на греческом Крите). Поле для войны с СССР было почти расчищено. Но из-за нападения на Югославию и Грецию Гитлер был вынужден перенести сроки нападения на СССР с 15 мая на 22 июня. Это имело большое значение для исхода всей мировой трагедии.

Итак, программа Пакта Молотова-Риббетропа была выполнена, Европа четко поделена. Настало время передела мира. Поскольку СССР отказался подчиниться германскому плану этого передела, он должен был стать следующей жертвой. Сегодня все знают, что Гитлер планировал напасть на СССР. Чем мог ответить на эту угрозу Сталин? Нанести удар первым? Готовиться к обороне?

Историки и публицисты вот уже несколько лет ведут на эту тему спор, который больше напоминает войну. И между тем, большинство участников этой войны отчасти право. Ответ на загадку 1941 года неоднозначен.

Глава IX

Капкан Сталина

1941 год — не просто черная дата в отечественной истории. Это — психологическая травма народа. И неудивительно, что большинство людей, родившихся в России, не может равнодушно рассуждать об этом времени. Шок, пережитый народом, заставляет людей, даже далеких от исторической науки, возвращаться к этому времени, снова и снова всматриваться и вдумываться в него. Почему нас застигли врасплох? Почему армия, в конечном итоге разгромившая нацизм, сначала отступала до Москвы? Могло ли быть иначе?

Объяснение, ставшее общепринятым на десятилетия, предложил Н. Хрущев в своем знаменитом докладе ХХ съезду — во всем виноват Сталин. Мы доверились Вождю, а он недоглядел. Плохо готовился к обороне. Вариант на ту же тему для сталинистов — Сталина плохо информировали. В любом случае — недалекий человек возглавляет огромную страну, и никто его глупости не перечит — все боятся. Однако критики Сталина, в главном продолжали укреплять как раз его версию — мы готовились к обороне и только к обороне.

В 1992 г. в России вышла книга В. Суворова «Ледокол», в которой утверждалось, что Сталин готовил удар по Германии в 1941 г., но чуть-чуть не успел. Версия Суворова привлекла к себе внимание и симпатии значительной части читателей не только свежим взглядом, не только тем, что позволила объяснить многие неувязки прежней, «оборонительной» версии, но прежде всего своеобразным восстановлением исторической справедливости. Советский Союз перестал выглядеть страной дураков, возглавляемой дураком. Сталин считался с угрозой и нашел на нее свой ответ. И ошибся чуть-чуть. С кем не бывает.

При том, что такой вывод естественно вытекает из «наступательной» версии В. Суворова, сам автор сначала преследовал другие идеологические цели, что придало спору дополнительную полемическую остроту. Чего только не утверждал В. Суворов, «раздувая» значение своего открытия: «Я замахнулся на самое святое…» На память о войне. И на место СССР во Второй мировой войне. Потому что «Советский Союз — главный ее виновник и главный ее зачинщик»[879].

А еще Сталин проиграл Вторую мировую войну (это — в другой книге «Последняя республика»). Правда, в «Ледоколе» В. Суворов утверждал прямо обратное: «На Западе выпущено множество книг с идеей: Сталин был к войне не готов, а Гитлер — готов. А на мой взгляд, готов к войне не тот, кто об этом громко заявляет, а тот, кто ее выигрывает, разделив своих врагов и столкнув их лбами»[880].

Чтобы выиграть войну, Сталин сам и привел Гитлера к власти, сделав его «Ледоколом революции». Якобы даже вооружал его. Видимо для того, чтобы Гитлер бросил на СССР силы объединенной Европы. Еще Сталин подписал с Гитлером пакт о ненападении, специально для того, чтобы спровоцировать завоевание Гитлером Европы. «Каждый, кто подписывал договор со Сталиным, плохо кончал…»[881] Напомню, что договоры со Сталиным подписывали Рузвельт, Черчилль, де Голль, Мао Цзэдун. Почему В. Суворов считает, что они плохо кончили, остается загадкой. Так вот, когда Гитлер Европу почти объединил, Сталин готовился все это наследство захватить.

Не только для специалистов, но и для публицистов не представляет особого труда доказать — идейно-политические рассуждения В. Суворова не стоят бумаги, на которой написаны. Тем более, что они постоянно меняются. Из ярого антикоммуниста и антисталиниста, каковым он предстал в «Ледоколе», В. Суворов постепенно перешел просто таки к воспеванию Сталина. На этой стороне наследия В. Суворова мы не будем останавливаться — достаточно сказанного в предыдущих главах об эпохе 30-х гг.

Беспомощность В. Суворова в области политики не отменяет необходимости рассмотреть по существу его аргументы военно-стратегического характера. Эти аргументы распадаются на две части: во-первых, военно-технические доказательства преимуществ советского оружия и его специально наступательного характера (следовательно, Сталин планировал наступательную войну и поэтому не был готов к оборонительной), и, во-вторых, «разведывательная операция» (В. Суворов, он же В. Резун — профессиональный разведчик), которую автор провел по открытым источникам (мемуары, советская литература и т. д.). Навыки разведчика, анализирующего материалы печати с целью выявления скрытых приготовлений к войне, позволили В. Суворову сделать вывод: Сталин выдвигал к границам с Германией мощную группировку войск, которая превосходила по силам германскую, носила наступательный характер и не могла не ударить по противнику уже в 1941 г.

Безусловная заслуга В. Суворова в том, что он спровоцировал весьма продуктивную дискуссию о ситуации 1941 г. Историки, изучающие этот период, разошлись по трем лагерям. Первые по принципу «ни шагу назад» продолжали защищать прежнюю концепцию — СССР готовился только к обороне. Но готовился плохо. Их мы будем условно называть «оборонцами». Другие с теми или иными оговорками поддержали главный тезис В. Суворова — Сталин готовился в 1941 г. первым нанести удар по Гитлеру и наступать на Берлин. Сторонников этой концепции мы будем условно именовать «наступателями». Третьи пока не определились, ссылаясь на недостаток источников для окончательного вывода — часть архивов все еще закрыта, да и проблема уж очень всеохватная.

Как только на страницах книги В. Суворова армада Сталина двинулась вглубь Европы, она попала под интенсивный огонь. На полях Восточной Европы закипело воображаемое сражение. Специалисты в области истории военной техники подвергли технические аргументы В. Суворова придирчивому обстрелу.

В. Суворов — автор увлекающийся, легко принимающий смелую гипотезу за аксиому, которая не нуждается в доказательствах. Некоторые домыслы являются явно лишними для доказательства версии «Ледокола». Они просто бросаются в глаза, как, например, утверждение, что литера «А» означает «автострадный» танк, хотя мы с детства помним: такую же литеру, означающую экспериментальную разработку, имел даже прототип Т-34. Очень много у В. Суворова поэтических сравнений, которые также не придают убедительности его книгам: «БТ — это танк агрессор. По всем своим характеристикам БТ похож на небольшого, но исключительно мобильного конного воина из несметных орд Чингиз-хана»[882]. Но модель БТ имеет американское происхождение. Неужели американцы вдохновлялись образом конника Чингиз-хана или хотя бы воинов из племени апачей? Ах, дело в том, что танк имеет съемные гусеницы! Прямо как конники Чингиз-хана (съемные копыта, что ли). Эти танки должны быстро обтекать укрепления врага и врываться, аки саранча, на германские автострады, где скинуть гусеницы и автомобильным порядком катиться хоть до самого Берлина. Но вот загвоздка: до германских автострад нужно еще доползти через Польшу, что явно нельзя сделать сразу, в момент первого удара. Что же, все это время БТ будут прохлаждаться в резерве?