Читаем без скачивания Окна из будущего - Владимир Губарев

Вечером мы не упустили случая повеселиться и острословили по адресу ремонтеров. Воскресенскому советовали на будущее запасаться анализами мочи для стартовой команды на предмет доказательства ее взрывоопасности. Берет был выстиран и в дальнейшем использовался по прямому назначени ю. Подобный метод ремонта кислородных магистралей вошел в ракетную мифологию".

— Почему же Королев, после первых блестящих побед в космосе, все же не оставил боевую тематику? Казалось бы, это было так выгодно для вашего КБ?

— Да, в случае прекращения разработок боевых ракет у нас высвобождались конструкторские и производственные мощности для новых космических программ. Если бы Королев смирился с тем, что Янгеля, Челомея и Макеева достаточно для создания боевых ракет, ни Хрущев, ни тем более Устинов, который в декабре 1957 года был назначен заместителем председателя Совета Министров СССР и председателем ВПК, не стали бы нас принуждать к разработке нового поколения межконтинентальных ракет. Однако, создав первую межконтинентальную Р-7 и ее модификацию Р-7 А, мы не могли отказаться от азартной гонки по доставке ядерных зарядов в любой конец света. Что произойдет в районе цели, если мы забросим туда настоящий заряд мощностью от полутора до трех мегатонн, никто из нас в те времена особенно не задумывался. Подразумевалось, что этого не случится никогда.

— Вы считаете себя "боевым" конструктором или "космическим"?

— Я эволюционировал: начинал как "боевой", и в этом смысле считаю себя "ястребом", но потом постепенно отходил от боевой тематики вместе с Королевым и всей фирмой, где работал. Так что боевые комплексы стали для меня "историческим прошлым". Но горжусь тем, что участвовал в создании таких ракет, как Р-9, и 8К98, которая много лет была на боевом дежурстве и составляла ядерный щит нашей страны.

— А что вам нравилось в этих ракетах?

— Начиная с "семерки", их огромная мощь. То, что головная часть ракеты может уничтожить целый город, внушает уважение к этому ракетному созданию. Безусловно, это творение человеческого гения. Можно рассуждать, доброго или злого — но это уже проблема философов. Именно они должны определять, кто — Бог или Сатана — руководил людьми, но они сделали такое ракетно-ядерное оружие… То, что ты работаешь над ним, возвышало, рождало, если хотите, "ракетный фетишизм". И все ракетчики, которых я знаю, в какой-то мере заражены им. Они влюблены в ракеты не как в средство, способное уничтожить человечество, а как нечто одушевленное… И когда мы испытывали ракеты, готовили их к старту, то обращались с ними, как с думающими существами. Укоряли их, мол, "как ты нехорошо поступила, давай попробуем по-другому…"

— Поэтому большую часть времени вы проводили на полигонах?

— Во время отработки ракет полжизни проходило там… И воспоминания, связанные с Сергеем Павловичем Королевым, прежде всего связаны именно с полигоном. Заместитель Королева по испытаниям Леня Воскресенский, прилетая на полигон, любил говорить: "Ну, вот мы и дома!", и мы всегда с ним соглашались.

СТРАНИЦА ИСТОРИИ: "8 ноября 1960 года Джон Кеннеди победил на президентских выборах. По пр едварительным выступлениям и первым заявлениям в конгрессе была надежда, что Кеннеди станет новым Рузвельтом. После знаменитого обращения Кеннеди 25 мая к конгрессу о подготовки экспедиции на Луну даже Королев как-то обмолвился: "А неплохо бы слетать за океан, посмотреть, как это они собираются делать". Келдыш, ставший президентом Академии наук, тоже давал понять, что он приложит старания для установления научных контактов между истинными создателями пилотируемых космических аппаратов.

Очень быстро эти надежды были разбиты… Американские военные, расходясь в деталях, открыто провозгласили доктрины на резкое усиление гонки ракетно-ядерных вооружений.

Чтобы преодолеть наше отставание, два завода: куйбышевский № 1 и днепропетровский № 586 — в три смены тру дились над выпуском межконтинентальных ракет- носителей ядерного заряда — Р-7А, Р-9 и 0-16. К концу 1962 года изготовлено ракет было уже много. Но стартов Р-7А по-прежнему было всего четыре. Р-9 и Р-16 еще не были доработаны для пусков из шахтных установок. Первые десятки этих ракет срочно поставили на дежурство на не защищенных от ядерного удара наземных позициях.

Ракет на подводных лодках у нас было в десять раз меньше, чем на вооружении США. Точных данных о действительном соотношении ядерных зарядов, которые стороны способны обрушить друг на друга в 1962 году, я не встречал в официальных публикациях. В мемуарах приводятся такие цифры: у США было пять тысяч единиц ядерного оружия, обеспеченных средствами доставки (на территорию СССР), против 300 единиц у СССР".

— Вы первые пуски помните хорошо?

— Конечно.

— Что было самым трудным?

— Пуски в Капустином Яре были тяжелыми, потому что у нас не было опыта. Многое делали впервые, а потому допускали глупости… Сейчас все это кажется детскими ошибками, но тогда все было серьезно.

— Когда вы почувствовали, что родилось грозное оружие? Ведь не думали же вы, что это Р-1?

— Вплоть до 1956 года мы понимали, что ракеты как оружие для будущей войны не эффективны. Но с того момента, как мы соединились с ядерщиками, ситуация сразу же изменилась. Все годы пусков первых ракет мы знали, что рано или поздно это произойдет… Еще в Германии мы узнали о Хиросиме. Тогда я подумал, что очень хорошо, что у немцев не было возможности поставить атомную бомбу на ФАУ-2…

— А что именно произошло в 1956 году?

— На ракете Р-5М впервые была установлена настоящая ядерная боевая часть и был произведен первый в истории (и последний, кстати!) пуск по схеме "земля-земля". Расстояние 1200 километров. Сколько там погибло сайгаков, не знаю…

— У боевых ракет своя история. Какие этапы развития вы могли бы выделить?

— Качественные скачки были. Шла "холодная война", и битвы ее проходили в лабораториях, на полигонах, на заводах. Те, кто создавал новые вооружения, трудились столь же напряженно, как и в годы Великой Отечественной войны.

— Получается, что у вас вся жизнь на войне...

— Так и есть… Надо было обеспечить паритет с Америкой в области ракетно-ядерных вооружений. "Холодная война" началась при явном преимуществе американцев по ядерным вооружениям. Да и сами США были для нас недоступны. Бомбардировщики могли долететь туда, но вернуться они уже не могли, то есть они были заведомо обречены. Да и средства противовоздушной обороны уже могли отразить любой налет. Поэтому шла очень жестокая война по созданию таких вооружений, которые делали бы Америку столь же уязвимой, как и СССР. И на нас лежала ответственность за создание принципиально нового вида оружия. Поэтому мы так интенсивно работали сначала над первой межконтинентальной ракетой Р-7. И она же стала носителем для первых космических аппаратов. Так что гонка вооружений явилась одним из мощным стимулов развития космонавтики. Все ее становление у нас — пуск первого спутника, Юрия Гагарина, других полетов — базировалось на межконтинентальной ракете, предназначенной для доставки ядерных зарядов до Америки… Но нам быстро стало понятно, что Р-7 для войны непригодна. И мы сделали ракету Р-9. Янгель параллельно создавал ракету Р-16, Челомей начал делать "Сотку". Шло соревнование между "ракетными полководцами", у каждого была своя концепция. Потом появляются твердотопливные ракеты, и резко сокращается время подготовки к старту — от семи суток у Р-7 и до нескольких секунд у современных ракет. От моноблочных головных зарядов перешли к многоблочным, к боеголовкам с индивидуальным наведением. Резко возросла точность: у Р-1 "квадрат попадания" был 16 на 8 километров, а теперь 100 на 100 метров!.. Это все качественные скачки в ракетостроении, и над этим работали лучшие умы нашей страны. И спектр был очень широкий: требовались люди разных специальностей. Требовалась полная отдача не только интеллектуальных, но и физических сил.

— Но рано или поздно экономика должна была "надорваться", не так ли?

— Одна из причин того, что мы проиграли лунную гонку, и была в том, что экономика не способна была обеспечить развитие боевого и лунных направлений. Надо было выбирать: "или — или". Естественно, предпочтение было отдано оборонному направлению. А американцам было под силу развитие разных направлений, и поэтому они выиграли. Кстати, Вернер фон Браун, который в Германии занимался боевыми машинами, в Америке создавал лунный носитель, и никаких других забот у него и его коллектива, в котором работало около семисот немцев, не существовало. У нас положение было совершенно иное: мы выполняли распоряжение Хрущева — "Луну американцам не отдавать!", и одновременно занимались боевыми ракетами.