Читаем без скачивания Бессмертный избранный (СИ) - Юлия Леру
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Травница сказала, что я ношу ребенка уже два круга. — Инетис обрывает себя. — Я боюсь, Цили. Я чувствую, как он растет. Мне кажется, я чувствую, как он становится все больше и больше у меня в животе.
Она прижимает руку к животу и замирает, прислушиваясь, и глаза ее стекленеют, и мне становится не по себе. Я отпускаю ее руку и смотрю на нее, пытаясь поймать взгляд. Мгновение — и она возвращается, приходит в себя, смаргивает.
— Инетис, я уверен, все будет так, как сказала Энефрет, — говорю я. — Ты родишь этого ребенка, и все будет хорошо. Думай об этом.
— Она этого не говорила, — качает она головой. — Она лишь сказала об избранном, которого я должна буду родить. А вдруг он убьет меня? Ты ведь не убьешь меня, правда… ребенок?
Она даже не может назвать его своим сыном. Да и я не могу думать об этом ребенке, как о ее сыне, как о моем племяннике. Энефрет сделала ее сосудом для исполнения своей воли, просто женщиной, которая родит необычного ребенка. Серпетис был прав, когда злился и рычал, призывая ее, требуя ответа. Энефрет так же отбросит прочь Инетис, когда та родит. Лишит ее знака — просто потому что она уже выполнила то, что должна была. Я почти уверен, что так и будет, и хоть я не хочу сейчас об этом говорить, хуже будет, если я скрою правду.
— Серпетис вчера был у меня, — говорю я. — Приходил вечером.
Она удивленно поднимает на меня взгляд. Инетис неприятно говорить о нем, и я понимаю, почему — и за это никто ее не может винить — но я должен рассказать ей о том, что случилось.
— Его знак пропал. Как и не было.
Инетис инстинктивно хватается за свое запястье, словно ожидает, что и ее знак вот-вот исчезнет. Она качает головой, пытается найти слова — и не может.
— Почему? — наконец, спрашивает она, но я — не тот, кто может ей ответить.
— Я не знаю. Ты беременна, он сделал то, что должен? — Я пожимаю плечами. Другого ответа у меня нет. Другого ответа и не будет.
Инетис поднимается с постели и подходит к окну, потом возвращается к постели, снова идет к окну и возвращается. Она взволнованна и пытается осознать услышанное.
— Ты потому пришел? — спрашивает она.
Я качаю головой.
— Нет. Я пришел из-за пожара. Я хочу уйти в Шинирос, хочу помогать там. Орвинис тоже…
— Нет, Цили, нет! — восклицает она, почти перебивая меня. Инетис подбегает ко мне, садится рядом и хватает меня за руки, заставляя посмотреть на нее. Она выглядит испуганной. — Ты не можешь меня оставить! Ты не можешь бросить меня!
Я ждал этих слов, но они ничего не изменят.
— До рождения ребенка еще долго, — говорю я. — Я вернусь к концу Холодов. Да и Унна будет рядом с тобой.
И снова лицо Инетис меняется.
— Она же жила в лесу, — говорит она. — Вдруг она тоже решила уйти? С кем я останусь тут? С Серпетисом? Ему теперь наверняка и дела до планов Энефрет нет. Он зол на нее — и я понимаю, почему, я бы тоже была в ярости.
— Ну, как бы то ни было, он — отец твоего ребенка, — говорю я.
— Мланкин не позволит ему переступить порог моей сонной, — качает она головой. — Судя по всему, уже не позволяет. Он ни разу не зашел ко мне. Ему неприятно видеть меня. Как и мне его. Это не тот мужчина, которого я бы хотела видеть в своей постели, — говорит она прямо, густо краснея, и мы оба отводим взгляды друг от друга, потому что это не те вещи, которые брат должен обсуждать с сестрой. — И это может быть опасно. Если хоть кто-то заподозрит…
Я ее понимаю. Как бы то ни было, Серпетис — сын ее мужа. Мужчина, только недавно достигший возраста, когда можно заключать брачные союзы. Она же — женщина, у которой есть муж и ребенок от этого мужа, более того, муж этот — владетель земель от неба до моря и до гор. Представить себе правительницу Асморанты, ублажающую двоих мужчин своего дома одновременно, означает отправить ее на костер. Вина в этом случае лежит целиком на Инетис — она нарушила брачную клятву, она прелюбодейка и обманщица, она носит в себе плод этого прелюбодеяния, хоть и совершила его не по своей воле.
И теперь в ее покои не заглянет маг, который за небольшую плату мог бы помочь ей избавиться от этого ребенка. Мои травы ей тоже не помогут, да Энефрет наверняка бы и не позволила мне их использовать. Инетис придется носить в себе это напоминание о ночи, которую она предпочла бы забыть, ей придется пройти через боль, рожая этого ребенка, а потом расстаться с ним навсегда, потому что он с самого начала ей не принадлежит.
Мланкин получит власть, славу и долгую жизнь за то, что позволит избранному родиться в этих стенах. Что получит за это Инетис?
— Зачем тебе этот пожар, Цили? — спрашивает она. — Зачем тебе огонь, смерть, зачем все это снова? Ты забыл запах костров, на которых сжигали магов? Ты забыл, как выглядит сгоревший на огне мужчина? Не оставляй меня! А вдруг что-то случится с тобой, вдруг нападут побережники или ты погибнешь в пожаре? Я не выдержу, если потеряю еще и тебя!
