Читаем без скачивания 1993. Расстрел «Белого дома» - Александр Островский

27 июня 2006 г. В. А. Ачалов, 3 июля 2006 г. А. Ф. Дунаев и Б. В. Тарасов в беседе со мною подтвердили, что были свидетелями описанного выше эпизода. [Запись беседы с В А. Ачаловым Москва. 27 июня 2006 г. // Архив автора; Запись беседы с Б. В. Тарасовым. 3 июля 2006 г. Петербург — Москва По телефону // Там же; Запись беседы с А. Ф Дунаевым. 3 июля Петербург — Москва. По телефону // Там же. ] Несколько позднее Б. В. Тарасов признался: „Когда я увидел эту сцену, у меня сразу же мелькнула мысль: значит все, что было в „Белом доме“, — это фарс“. [Запись беседы с Б. В. Тарасовым. Москва. 24 августа 2006 г. // Архив автора]

В очень осторожной форме факт этой встречи признал и М. И. Барсуков. „Я, — сказал он через три дня после этого в интервью газете „Известия“, — хотел встретиться с Баранниковым. Мы в свое время были в весьма хороших, если не сказать в дружеских отношениях. Я хотел посмотреть ему в глаза. Но раскаяния в них не увидел“. [Начальник ГУ ОП РФ, комендант Кремля генерал-лейтенант Михаил Барсуков дал „Известиям“ интервью о подробностях операции по нейтрализации и аресту Руслана Хасбулатова, Александра Руцкого, Виктора Баранникова и других бывших высших руководителей государства // Известия. 1993. № 192. 8 октября.]

Исходя из этого, можно считать, что эпизод с братанием является реальным фактом. Но в таком случае получается, что М. И. Барсуков смотрел на В. П. Баранникова не как на своего противника, а как на товарища по оружию. Это дает право выдвинуть версию о том, что, находясь в Кремле, В. П. Баранников вел двойную игру и, согласившись занять пост исполняющего обязанности министра безопасности, на самом деле представлял в Белом доме интересы Кремля.

Позднее, когда через пять лет после рассматриваемых событий уже отставному Н. М. Голушко был задан вопрос, поддерживал ли В. П. Баранников с ним какие-либо контакты во время своего пребывания в Белом доме, Н. М. Голушко ответил: „ДА, был КАНАЛ ПОСТОЯННОЙ МОБИЛЬНОЙ СВЯЗИ“. [Начеку// Московский комсомолец. 1998. 3 октября (интервью Н. М. Голушко). ] После визита В. П. Баранникова на Старую площадь он установил негласную связь и с С. В. Степашиным[Степашин С.В. „Передай Ельцину: мы сохраним ему жизнь, если…“ (беседу вели А. Гамов и В. Мурашкин) // Комсомольская правда. 19 октября.]

Знали ли об этом А. В. Руцкой и Р. И. Хасбулатов?

После этой „встречи на Эльбе“ В. А. Ачалова, В. П. Баранникова и А. Ф. Дунаева отправили в Лефортово, И. К. Полозкова и Б. В. Тарасова — на стадион в Лужники. [Запись беседы с Б. В. Тарасовым. Москва. 24 августа 2006 г. //Архив автора. ] Разумеется, не на футбольный матч. Для фильтрации.

С чувством выполненного долга М. И. Барсуков и А. В. Коржаков помчались докладывать Б. Н. Ельцину о завершении операции. „Мы, — с обидой вспоминает А. В. Коржаков, — вернулись в Кремль. Потные, грязные“. И что же там увидели? „Пир победителей“. „Они уже засели. Спрашиваю официанта: „Давно гуляют?“ — „С пятнадцати часов“. То есть мы еще не начали штурмовать, а Грачев, Филатов, Илюшин принялись отмечать победу“. [Черный октябрь// Московский комсомолец. 1998. 3 октября (А. В. Коржаков).]

Тем временем капитуляция продолжалась. Из центрального подъезда осажденные выходили, „держа руки за головами“. Шли они „между двумя рядами солдат и садились в подогнанные к лестнице здания со стороны Краснопресненской набережной автобусы“. [Хроника // Газета. 2003. 3 октября.]

Через этот подъезд выводили руководителей Белого дома.

Один из очевидцев этих событий, не пожелавший назвать свою фамилию, пишет: „Я был с Руцким до последней минуты, в кабинете приемной. Нас уводили вместе. Появился полковник „Альфы“, спокойный, обходительный. „Ребята, давайте без глупостей. Кладите аккуратно оружие, стволы отдельно, патроны отдельно. Если выстрел раздастся, все разнесем в клочья“… Хасбулатов во время штурма перешел в кабинет Руцкого. Оттуда их и вывели“. [Неизвестный автор. Из подполья // Завтра. 2003. 1 октября.]

По имеющимся данным, А. В. Руцкой и Р. И. Хасбулатов вышли из центрального подъезда в 18.01. Их посадили в автобус и в сопровождении бойцов „Альфы“ и „Вымпела“ повезли в Лефортово. [Зайцев Г.И. „Альфа“ — моя судьба. С. 23–24; ИвановИ.Анафема. М., 2003 С. 308.]

Я хорошо помню, как в тот вечер нам показывали по телевидению этот эпизод. Что сразу же бросилось в глаза? Выбритые свежие лица спикера и и. о. президента, отглаженные костюмы, чистые белые рубашки. И что особенно поразило? У обоих в руках были светлые плащи. Это настолько дисгармонировало с горящим, весь день находившимся под обстрелом зданием парламента, что никак не укладывалось в сознании.

Прошло немного времени. И в моих руках оказалась изданная бывшей администрацией президента книга „Москва, осень-93“, в которой я увидел фотокадры этой же самой сцены. И был поражен еще больше.

На них А. В. Руцкой запечатлен в военной камуфляжной форме, Р. И. Хасбулатов, хотя и в костюме, но в полосатой, а не в белой рубашке. И никаких плащей. [Москва, осень-93. С. 463.]

Это значит, что вечером 4 октября нам демонстрировали монтаж!

Касаясь ареста А. В. Руцкого, неизвестный автор пишет: „Когда его и Хасбулатова сажали в автобус, чтобы везти в Лефортово, Хасбулатов был спокоен, а Александр Владимирович плакал“. [Неизвестный автор. Из подполья // Завтра. 2003. 1 октября]

„Руцкого, — вспоминал Г. И. Захаров, — я сопровождал в Лефортово — он молчал всю дорогу, пачку сигарет высадил. С ним мы больше не встречались никогда“. [Геннадий Захаров, в 93-м году заместитель руководителя службы безопасности президента: Эта демонстрация силы спасла жизнь многим // Известия. 2003. 3 октября.]

„Я, — вспоминает И. Константинов, — помню, как закончились страшные события, бледные лица депутатов, окаменевшего Руслана Хасбулатова. Я хорошо помню, как ко мне подошел офицер „Альфы“, тронул меня за плечо и сказал: „Вам не надо садиться в автобус, пойдемте я вас провожу“. И вывел меня через оцепление. А сзади, в колодцах домов, раздавались автоматные очереди, там людей расстреливали“. [Момент истины // Завтра. 1998. 29 сентября (интервью И. Константинова).]

По свидетельству В. Г. Уражцева, он тоже был „выведен из здания Верховного Совета „Альфой““. [Пушкарь Д.А. Неуловимый Уражцев // Московские новости. 1994. 9 марта (интервью В. Уражцева)]

Несмотря на то что около 17.00 началась капитуляция, сопротивление в Белом доме продолжалось.

„Около шести часов вечера 4 октября, — вспоминает А. Марков, — когда мы уже знали, что наши „лидеры“ сдались в обмен на гарантии жизни, мы продолжали обороняться в здании. Мы собрались в Доме Советов не для того, чтоб защищать Руцкого или каких-то лидеров. Мы, офицеры, воевали за свою Присягу, за Советскую власть и Закон, поэтому мы продолжали бой, даже когда сдались все вожди. ПРИКАЗА О КАПИТУЛЯЦИИ МЫ НЕ ПОЛУЧАЛИ. Я благодарю Бога и судьбу, что мне не пришлось выполнить такой приказ“. [Марков А. В 93-м нас не победили // Завтра. 2001. № 39 (408) 25 сентября).]

Читаем воспоминания А. А. Маркова далее: „Штаб полка был на шестом этаже. Сверху уже бушевал пожар. Бойцы… под обстрелом ползали и открывали… пожарные гидранты, чтоб текла вода… Наверное, не всякий пожарник сможет сделать такое под обстрелом. Электричества не было. В темноте вижу слева на лестнице тени вооруженных людей… Кричу: „Стой! Бросаю гранату!““. „В это время, — пишет А. А. Марков, — меня дергает за рукав боец — посмотри, говорит, вправо. Там через темноту идут два силуэта. Я таких раньше видел только в кино. Оба в броне от пяток до ушей, над головой болтаются антенны, вдоль стволов автоматов, как лазеры, лучи прицелов, в шлемах, как у сварщиков. Мой боец орет: „Стой! Стреляю!“ „Терминатор“ кричит: „Не стрелять, мы для переговоров!“ Второй, положив „ствол“ на пол, подходит ко мне, представляется подполковником группы „Альфа“, зовут его Александром. Просит поговорить с глазу на глаз. Я отвечаю, что буду говорить при бойцах. Александр предлагает мне уйти с ним и уехать под охраной в Лефортово, гарантирует жизнь. Приказ он получил на вывод только меня. Говорю: 'Ты что мне предлагаешь?! Выводи всех или никого!“ Подполковник дает нам слово офицера, что выведет, мы идем вслед за ним по лестницам вниз. Выходим по одному к восьмому подъезду. Там вся „Альфа“. Ее командир, увидев нас, налетел на подполковника: „Ты на хрена их сюда привел? Ты приказа не понял?!“ Я хорошо услышал голос Александра: „Я дал им слово офицера“» «Мы, — сообщает А. А. Марков, — вместе с „Альфой“ прошли сквозь здание и вышли к набережной, скопившись у портала Дома. Тут группа „А<льфа>“ стала эвакуироваться. Колонной подъезжали автобусы прямо к большой лестнице. Отряды их бойцов в колонну по одному выдвигались по лестнице, ныряли в автобусы и уезжали. По ним никто не стрелял. Мы построились следом за ними. Рванулись следом вниз по лестнице. Нам автобуса не предполагалось, но мы успели выскочить на набережную, где стояли БМП и вели огонь по зданию. Попытка прорваться в сторону международного торгового центра была остановлена пулеметным огнем, который и отсек нас от „Альфы“. Мы повернули в сторону мэрии. Уткнулись в цепь ОМОНа. Те не поняли, что к чему, — по площади постоянно метался кто попало, и все с оружием, все в форме». По свидетельству А. А. Маркова, им удалось прорвать цепь омоновцев, вырваться из оцепления «без единого выстрела» и разойтись «в разные стороны». [Там же.]