Читаем без скачивания Русский город Севастополь - Сергей Анатольевич Шаповалов

палаток из парусины, от которых веяло чем-то вкусным, печённым…. Но иногда доносилась вонь тухлой рыбы и гнилых овощей. Подойдя к палаткам, Павел увидел множество возов, в беспорядке стоявших повсюду: татарские арбы и молдавские каруцы, еврейские буды, тут же двухместные тарантасы. Свора худых, грязных собак затеяла драку, не обращая внимания на снующий народ. Хозяева кормили своих кляч и волов. Тут же офицеры, сидя в распряжённой бричке, распивали водку, закусывая хлебом с салом. Солдат пробежал мимо, на шее связка баранок, в руках узелок в котором шуршали сухари.

Павел подошёл к офицерам в бричке.

– Господа, подскажите, где можно купить хорошего табака и конфет?

– Конфет? – засмеялись офицеры. – Зачем вам, поручик?

– Долго объяснять, – уклончиво ответил Павел.

– Выпейте лучше с нами. Отличная водка, – от души предложили офицеры.

– Спасибо, но я на дежурстве. Мне табак нужен хороший и леденцы.

– Вон в той палатке, – указали ему. – Грек торгует. Звать по-нашему Фёдор Иванович. У него всякого товара полно. Хоть чёрта лысого вам продаст.

Павел направился к указанному грязному шатру, перешагивая через кучи мусора. Внутри теснота, толкотня. У одной из стенки стояли рядком бочонки с вином, водкой, растительным маслом, тут же с икрой и жирной сельдью. На бочонках сверху банки с солёными огурчиками, маринованными грибами и пикулями. Поперёк палатки возвышался длинный дощатый прилавок, на котором громоздились ящики с сухарями, сигарами, табаком, сморщенными яблоками, лимонами и сушёной смоковницей. Полный горбоносый грек в парусиновом фартуке стоял за прилавком и живо отпускал товар, пряча полученные деньги куда-то в потайной карман под фартуком. Глаза у него были черные, как маслины. Усы смоляные, свисали к подбородку. Губы яркие, пухлые. Лысую розовую макушку обрамляли остатки кучеряшек. Над его головой была натянута верёвка, на которой покачивались копчёные колбасы, вязанки лука, чеснока, вяленая рыба, баранки….

У заднего полога палатки был сложен очаг из старых кирпичей. Дым выходил в дыру, специально прорезанной в пологе. Перед печью сидел седой старик. Павел с удивлением узнал в худощавом старике деда Михо! Своим видом, неспешными движениями, сейчас он чем-то напоминал философа. На закопчённой сковородке дед Михо пёк блины и аккуратно складывал их стопкой в широкое керамическое блюдо. Рядом большая кастрюля с тестом. Дед Михо иногда помешивал тесто деревянной ложкой на длинной ручке. А иной раз в его свободной руке оказывалась кривая трубка, и он глубоко затягивался крепким табачным дымом.

У противоположного полога стояли две бочки, на которых были положены доски – своего рода стол. Вокруг стола толпились офицеры. Пили, закусывали, вели беседы. Трое приказчиков, молодые греке, по всему видно – сыновья хозяина, подносили посетителям блины, жареную рыбу, сало с хлебом, подливали вина и водки. В уголке, на высокой перевёрнутой бочке стояла музыкальная машина, скрипевшая и звякавшая какую-то унылую мелодию. Временами машина начинала затягивать ноты. Тогда самый молодой приказчик подбегал к ней, доставал из кармана штанов ключик и приводил машину в чувства.

– Что желаете, господин офицер? – спросил продавец, вытирая пухлые руки о замызганный край фартука.

– Фунт табаку, – попросил Павел.

– Сейчас отсыплю. Ещё что? Водка есть отменная. Селёдка свежая, жирная. Чай можете попить. Лучше моего чая нигде не подают. Мне воду из Голландии возят.

– Из самой Голландии? – не понял Павел.

– Да нет же, – засмеялся грек. – Район здесь есть под Севастополем, Голландией называется. Там подземный источник с божественной водой. Я за два ведра полкопейки плачу. А чай у меня Московской чайной компании. Где вы здесь такой купите? И всего-то четвертак за кружку с сахаром.

– Мне бы конфет полфунта, только кислых.

– Мария! – строго окликнул грек-продавец. – Посмотри: на мешках с овсом должна быть жестянка с лимонными леденцами.

– Сейчас, – ответил мелодичный детский голосок. Вскоре занавеска отлетела и за прилавком оказалась смуглая, стройная девушка. Павел взглянул на неё и обомлел. Глаза тёмные, влажные. Взгляд гордый. Брови тонкими дугами. Шея высокая с плавными изгибами…. Как же она красива! Павел забыл обо всем на свете, глядя на девушку. Словно увидел ожившее древнегреческое изваяние Артемиды.

– Господин офицер! Господин офицер! Вы чего замерли? – услышал он слова торговца. Грек недовольно проследил за его взглядом, сердито сказал девушке: – Принесла? Так иди, делом займись.

Девушка послушно скрылась за занавеской.

– Кто эта юная нимфа? – спросил Павел не своим голосом.

Офицеры, ужинавшие за столом из досок на бочках, грохнули лошадиным смехом.

– Ещё один юнец попался, – сквозь смех вымолвил старый пехотный капитан с багровым лицом пьяницы.

– С вас два рубля, – буркнул торговец.

– Неужели есть такие красивые девушки? – не унимался Павел. – Вот, у нас в Петербурге много красивых девушек, но таких глаз я не встречал….

– О-о, – обречённо протянул капитан. – Парень пропал!

И снова гогот.

– Дочка моя, – нехотя объяснил торговец. – Девчонка ещё совсем. Пятнадцать недавно исполнилось.

Павел взял бумажные кульки с табаком и конфетами, подошёл к старику.

– Здравствуй, дед Михо. Не ожидал тебя здесь увидеть.

– А, это вы, благородие, – улыбнулся старик сквозь седую борода. – А где мне ещё быть? Вот, помогаю сыну мошну набивать. Посмотрите, разве это грек? – с презрением сказал он, кивком указав на толстого торговца. – Разжирел, словно бочка с салом. И внуков моих к торгашеству пристроил. Говорю ему: давай научу их рыбу ловить или охотиться. Зачем, – отвечает, – чтобы они всю жизнь в нищете прожили?

– Разве он не прав?

Старик неторопливо снял со сковороды очередной блин, уложил его в стопку на тарелке. Зачерпнул теста, разлил по сковороде. Тесто зашипело, запузырилось. Дед Михо нехотя ответил:

– Понимаете, ваше благородие, деньги делают людей счастливыми, когда монеты умещаются в одной ладони. Но когда их в излишке – они отнимают свободу и превращают человека в своего раба.

– Ну, не знаю, – не согласился Павел.

Старик лишь усмехнулся.

– А вы присаживайтесь, вот сюда. – Он указал на ящик, покрытый мешковиной. – Блинами угощайтесь. Я сейчас вина принесу.

– Нет, спасибо, я на минутку. Мне на бастион надо.

– На каком нынче дежурите?

– На четвёртом.

Старик оторвался от своего занятия. Нахмурился.

– Господи, так там же самый ад! А почему князь вас к себе в адъютанты не взял? Он же так вас хвалил….

– Видать, из меня плохой штабист, – пожал плечами Павел.

– Дедушка, ты не устал? Отдохни, а я за тебя блинами займусь?

Рядом возникла та самая черноглазая, смуглая красавица. Павел почувствовал, как к лицу приливает кровь. До чего же она не похожа ни на одну девушку, которых он знал. Все в ней было просто и открыто, и, в то же время, завораживающе, загадочно. Он ни разу не встречал подобной красоты…. Да нет же, наверняка