Читаем без скачивания Фантастика 2024-158 - Андрей Третьяков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Уверен, что хочешь знать? – поморщился Дуэр.
– Да. Расскажите! Считайте мою просьбу последним желанием… приговоренного. Так как это будет?
– Ты захлебнешься. Однажды на привале мы разведем костер. Как только тебя коснется искра, ты захлебнешься водой.
– Понятно… Спасибо, Великий. Значит, на привале… Костер… Но как странно! Он попил воду и сгорел. А я коснусь огня и захлебнусь в воде.
– Это не странно. Наоборот. Стихии охотнее всего принимают в жертву свою противоположность. Так Огню требуется носитель Воды, а Воде – маг Огня.
– А Свету – Тьма и наоборот?
Дуэр оглянулся на шагающего сзади Альвина и кивнул.
– А талисман? – возобновил разговор Танон. – Эти жертвы стихиям помогут добыть его?
– Уже помогли. – Дуэр прикоснулся к тому месту, где под одеждой лежал извлеченный из пепла камень. – Это и есть талисман.
– К-как? Тот комок пепла?..
– Да. Там, в глубине, прячется талисман. Стихия Воды подарила его, отблагодарив за принесенную жертву. Так что маг Огня погиб не напрасно. Именно об этом он и спрашивал перед смертью – приняла ли стихия его жертву.
– Но… – Танон даже остановился от пришедшей ему в голову мысли. – Если талисман уже у вас, мы можем возвращаться?!
– Не все так просто, – возразил Дуэр. – Чтобы то, что ты назвал комком пепла, стало талисманом, его нужно очистить Тьмой. Затем закалить Огнем. И наконец наполнить Светом.
– И для этого понадобятся остальные маги. – Танон помрачнел. – Значит, следующая стихия… Тьма, да? И жертвой станет ее противоположность… – Он посмотрел на шагающего впереди Светлого мага.
– Да, – подтвердил Дуэр. – Следующая очередь его.
– Так, может, стоит ему все рассказать?
– А ты думаешь, что тех мучений, которые ему вот-вот придется испытать, не достаточно? – рассердился Дуэр. – Ты хочешь обречь его еще и на страх близкой неминуемой смерти? Тебе-то самому разве стало легче оттого, что ты все узнал?
– Нет. Вы правы, – прошептал Танон и отвернулся, пряча повлажневшие глаза.
13
Следующим и в самом деле погиб Светлый маг. Одну из пещер наполнял густой темный дым, который удалось благополучно миновать всем, кроме одного…
Дуэр подстроил так, чтобы они с магом Света оказались последними. Стихия Тьмы, разумеется, сразу учуяла приносимую ей жертву. Болезненно-белые лучи пронзили мага, превращая в нестерпимо-яркое облако света. Маг закричал, забился в корчах. Дуэр вложил в его сведенные судорогой ладони то, что должно было вскоре стать талисманом. Крепко зажал, помогая магу удержать камень в руках. Зажмурился, не в силах выносить яркий режущий свет. И долго слушал, как, срывая голос, кричит человек, пытаясь хоть чуть-чуть ослабить невыносимую пытку Светом…
Дуэру показалось, что прошли годы, пока он выбрался наконец из Тьмы. Его спутники пережили произошедшее каждый по-своему. Танон сидел, зажав уши, на полу у стены и трясся мелкой дрожью. Гвардейцы с искаженными, застывшими лицами напоминали почетный караул у престола Царя Смерти. Альвин хмурился и напряженно думал о чем-то.
Едва Ученик Бога вышел из Тьмы, все взгляды устремились на него, но никто не проронил ни слова. Дуэр убрал превратившийся в черный граненый кристалл камень за пазуху, заметил, что лежащий там же цветок померк ровно наполовину, и устало сказал:
– Надо идти дальше.
Все также молча люди двинулись в путь.
Альвин поравнялся с Дуэром.
– Следующая очередь чья? Моя или его? – Темный кивнул на мага Воды.
Повелитель Тумана поморщился. И этот туда же. Догадливые все, прямо спасу нет! Он покосился на Альвина, раздумывая, как лучше ответить, но не успел – маг Тьмы заговорил вновь:
– Ладно, это неважно. Я, собственно, о другом… Скажи, только честно, все стихии в обязательном порядке должны получить свои жертвы?
– Да, – коротко ответил Дуэр.
– А можно талисман изготовить как-нибудь по-другому?
– Нет.
– Но неужели нет другого способа? – настаивал маг Тьмы.
– Ну… – протянул Дуэр. – Можно, конечно, что-нибудь придумать… Главное закалить кристалл Огнем, а Светом можно и не наполнять. Талисман, конечно, получится слабее, чем хотелось бы, зато ты останешься в живых.
Альвин недоверчиво посмотрел на него, но промолчал, задумавшись.
Внезапно потянуло холодом, словно отряд приблизился к поверхности с ее уже порядком подзабытой зимой. Теперь стены пещер покрывал свежий иней, а по туннелям гулял морозный, пробирающий до костей, ветер. Люди задрожали от холода, который показался еще сильнее после только что испытанной жары. К тому же усталость давала себя знать – измотанные тела не имели сил сопротивляться стуже.
– Привал, – скомандовал Дуэр. – Давайте разведем костер и немного отогреемся.
Маг Воды вздрогнул и с ужасом взглянул на него. А гвардейцы, напротив, обрадовались и принялись срывать серый чешуйчатый мох со стен, намереваясь использовать вместо хвороста.
Несмотря на холод, Танон весь вспотел, его лицо скривилось, а по щекам заструились слезы. Альвин удивленно посмотрел на него, на гвардейцев, которые готовились развести костер, нахмурился и подошел к Дуэру.
– Я правильно понял, что следующая жертва будет принесена Огню? А жертву Свету приносить необязательно? – спросил Альвин.
– Да, ты понял правильно. Жертва Огню будет последней, – резко ответил Повелитель Тумана.
Его раздражало, как упорно маг Тьмы цепляется за жизнь. А ведь когда-то Дуэр считал его сильным, симпатизировал ему! Теперь же Альвин вызывал лишь презрение. Даже этот нытик, Танон, оказался сильнее духом. Вон, плачет, как ребенок, исходит потом и страхом, но готовится принести себя в жертву ради блага родной страны.
Дуэр отвернулся от Альвина, собираясь подойти к магу Воды, но Темный остановил его:
– Послушай, не ври мне сейчас. Поверь, это очень важно! Ты уверен, что Свет обойдется без жертвы?
Альвин совсем распоясался. Мало того, что снова перешел с Учеником Бога на «ты», так еще посмел схватить за плечо! Дуэр едва удержался, чтобы не оторвать его поганую руку. Вместе с головой. Огромным усилием воли он подавил свой справедливый порыв. Впрочем, бешенство прорвалось в голосе, в словах:
– Да! Сколько раз тебе повторять! Чтобы кристалл превратился в талисман, будет достаточно Огня. И хватит так трястись над своей жалкой жизнью, на тебя противно смотреть. Не трусь, ты останешься в живых. Если, конечно, не разозлишь меня так, что я сам тебя прибью!
Альвин
