Читаем без скачивания Жизнь Пи - Янн Мартел

Отец повел нас ко львам и леопардам.

– Был в Австралии один сумасшедший с черным поясом по карате. Так он вздумал потягаться силой со львами. И поплатился. Вот дурак! Наутро смотрители нашли от него только ножки да рожки.

– Да, папа.

Гималайские медведи и губачи.

– Одним ударом когтей эти миленькие мишки выпотрошат вас и разбросают внутренности по земле.

– Да, папа.

Гиппопотамы.

– Своей рыхлой, дряблой пастью они перемелют вас в кровавое месиво. А на суше обгонят в два счета.

– Да, папа.

Гиены.

– Самые крепкие челюсти в природе. Не думайте, что геены трусливы и пожирают только падаль. Чушь! Они и живьем вас слопают за милую душу.

– Да, папа.

Орангутаны.

– Один такой зверь запросто завалит десяток здоровяков. И переломает кости, как спички. Некоторых из них я помню еще малышами, помню, как вы с ними возились. Теперь они повзрослели, набрались сил и поди угадай, что у них на уме.

– Да, папа.

Страус. – С виду непоседа и глупыш, да? Так вот, страус – одно из самых опасных животных в зоопарке. Одним ударом клюва запросто перебьет вам хребет вместе с ребрами.

– Да, папа.

Индийский олень.

– Милашка, правда? Если самец вздумает напасть, то вот этими самыми рожками проткнет вас насквозь, как кинжалами.

– Да, папа.

Одногорбый верблюд.

– Одним слюнявым укусом запросто отхватит у вас полбока.

– Да, папа.

Черные лебеди.

– Своими клювами вмиг раскроят вам череп. А крыльями переломают руки.

– Да, папа.

Птицы-малютки.

– Своими клювиками в мгновение ока перекусят вам пальцы, как батончики масла.

– Да, папа.

Слоны.

– Самые опасные звери. В зоопарках от них гибнет куда больше смотрителей и посетителей, чем от любых других зверей. Молодой слон сперва разорвет вас на куски, а после растопчет. Такое случилось в одном европейском зоопарке с бедолагой, который через дырку в ограде пролез в слоновий вольер. А слон постарше, ничем не прошибаемый, прижмет вас к стене или сядет сверху – и всмятку. Как ни смешно, подумать над этим стоит!

– Да, папа.

– Есть еще звери – мы их обошли. Но не думайте, что они не опасны. Животное, даже крохотное, может за себя постоять. Любой зверь свиреп и опасен. Может, он и не убьет, зато точно покалечит. Будет царапаться и кусаться, да так, что страшные гнойные раны, заражение крови, лихорадка и десять дней в больнице, считайте, вам обеспечены.

– Да, папа.

Мы подошли к морским свинкам, единственным животным, которых по распоряжению отца посадили на диету вместе с Махишей, – оставили вчера без ужина. Отец открыл клетку. Достал из кармана коробочку с кормом и высыпал на пол.– Видите, это морские свинки?

– Да, папа.

Обессилевшие от голода, зверьки судорожно набивали себе щеки зерном.

– Так-так… – Отец наклонился и вытащил одну наружу. – Вот они не опасны. – Другие свинки мигом бросились врассыпную.

Отец рассмеялся. И передал пищащего зверька мне. Отцу хотелось закончить урок на радостной ноте.

Свинка испуганно замерла у меня в руках. Совсем детеныш. Я подошел к клетке и осторожно опустил его на дно. Он тут же кинулся к матери. Единственно, почему наши свинки считались безопасными – они не кусались до крови и не царапались, – так только потому, что были почти ручные. А так взять морскую свинку голыми руками – все равно что схватиться за лезвие ножа.

Урок закончился. А мы с Рави дулись на отца всю неделю. Матушка тоже держалась с ним холодно. Когда я проходил мимо ямы с носорогами, мне чудилось, будто носороги стоят печально понурив головы, и переживают, что потеряли верного друга.

Но что поделать, любовь к отцу оказалась сильнее. Жизнь идет своим чередом, и тигров ты как будто уже не замечаешь. Правда, я здорово переживал, что попытался свалить на Рави вину, хотя тот не натворил ничего такого. А он в отместку знай меня стращал, приговаривая: «Ну погоди, вот останемся одни. Будешь следующим козлом! »

Глава 9

Когда держишь зоопарк – а это искусство и одновременно наука, – важно приучить зверей к тому, что человек всегда рядом. Главное – сократить дистанцию бегства зверя, то есть свести до минимума то расстояние, на которое он решается подпустить видимого врага. В природе фламинго и глазом не моргнет, остановись вы ярдах в трехстах от него. Но стоит вам подойти чуть ближе, как птица бросится наутек и не остановится, покуда не отбежит на заветные триста ярдов, а то и вовсе будет бежать до тех пор, пока не разорвутся сердце и легкие. У разных зверей и дистанция бегства разная, да и определяют они ее по-разному. Кошки – на глаз, олени – на слух, медведи – на нюх. Жирафы подпустят вас ярдов на тридцать, и то если вы в машине, а если подбираетесь пешком – разбегутся, почуяв вас еще за полторы сотни ярдов. Манящие крабы пустятся наутек с десяти ярдов; ревуны замечутся с ветки на ветку, окажись вы ярдах в двадцати; африканские буйволы насторожатся и с семидесяти пяти.

Сократить же дистанцию бегства можно, если вооружиться знаниями о каждом звере и дать ему приют, пищу и защиту. Сработает – дикий зверь станет кротким и послушным, перестанет бояться и уже не будет помышлять о бегстве. Он будет жив и здоров – на долгие годы; будет тихо кормиться и спокойно воспринимать окружающий мир, в том числе и своих соседей. Но самое, пожалуй, главное – он будет приносить потомство. Не хочу сравнивать наш зоопарк с зоопарками Сан-Диего, Торонто, Берлина или Сингапура: хорошего директора и так видно. Отец мой был директором зоопарка от Бога. Недостаток специального образования он восполнял природным чутьем и верным глазом. Он научился читать мысли животных с первого взгляда. И в работе всегда был прилежен, хотя ее все только прибавлялось.

Глава 10

И все же среди зверей непременно находятся такие, которые так и норовят удрать из зоопарка. Особенно те, что содержатся в неподходящих клетках или загонах. Каждый зверь привыкает к своему естественному местообитанию, и это надо учитывать. Если клетка слишком светлая, если там сыровато или пустовато, если насест слишком высок или прямо на виду, если земля – один песок, если веток так мало, что не свить гнезда, если кормушка низковата, если маловато грязи, чтобы поваляться, – и великое множество других «если», – то животное никогда не будет чувствовать себя уютно. И вся трудность не столько в том, чтобы искусственно воспроизвести природные условия, сколько в том, чтобы постичь самую суть этих условий. В загоне все должно быть на своем месте. Иначе говоря, нельзя переступать предела, за которым животное чувствует себя неуютно. И чтоб им пусто было – плохим зоопаркам с никудышными загонами, вольерами да клетками! Это – пятно на добром имени всех остальных зоопарков.