Читаем без скачивания Принцессы тоже плачут - Елена Езерская

— Что есть слуки?

— Слухи, — мягко поправил принцессу Жуковский.

— Слу…хи? Слу…хи!

Слухи, — повторил Жуковский. — Слухи и сплетни — часть придворного этикета. Мне всегда приходилось прилагать огромные усилия, чтобы доказать всем, что я достоин лучшей участи. Это была постоянная борьба!

— Мне тоже надо иметь борба… Я должен доказать императрис, я достоин Александр.

— Хорошо, что Вы понимаете это. Однако готовы ли Вы к этой борьбе? Хватит ли у Вас сил?

— Не знать… — Мария задумалась и перешла на привычный при русском дворе французский. — Я не уверена, что у меня хватит сил бороться за Александра. Это чужая страна, и я здесь одинока. И здесь все надо мной смеются. Когда в Россию приехала Александра Федоровна, над ней тоже смеялись?

— Во-первых, не все смеются. И только от Вас зависит, сумеете ли Вы увеличить число своих сторонников. А во-вторых… Не забывайте, что императрица приехала невестой Великого князя Николая Павловича. И тогда никто не знал, что он станет императором. А Вы приехали невестой наследника престола! От Вас требуют большего, гораздо большего!

— Вы правы! Я буду бороться за Александра.

— Вот и молодец! А что касается слухов, то советую смотреть на них сквозь пальцы.

— Смотреть на слуки вокруг палец? — опять перешла на русский принцесса.

— Правильнее сказать «сквозь пальцы».

— Я запомнить, — кивнула Мария. В этот момент дверь распахнулась и в комнату только что не влетела стремительная Репнина. Она слегка смутилась, увидев Жуковского, но принцесса дала ей понять, что у нее нет тайн от воспитателя Александра. Разговор снова пошел на французском.

— Это всего лишь вы, Натали. Я думала, Александр. Я ждала, что Он прочитал мое послание и полетел ко мне навстречу на крыльях любви. — Мария поймала удивленный взгляд Жуковского и пояснила: — Княжна уговорила меня отправить цесаревичу анонимом признание в любви.

Вы все больше и больше удивляете меня, Ваше высочество, — с поклоном ответил Жуковский. — Это была ваша идея, Натали?

— Да, — кивнула она. — Я подумала, что следует заставить Александра Николаевича увлечься таинственной незнакомкой, а потом мы откроем ему эту тайну. И он поймет, как сильно принцесса любит Его.

— И перестанет избегать меня! — воскликнула Мария.

— О, женщина! — покачал головой Жуковский. — Хитроумное дитя наивности! Я желаю вам успеха в этом предприятии и готов содействовать по мере сил и надобности во мне. Но будьте осторожны — у моего воспитанника елико богатое воображение. Как бы оно не увело его слишком далеко от той цели, к которой вы его направляете…

Говоря это, Жуковский и не подозревал, насколько он был близок к истине. Когда Гаврила передал цесаревичу поднятую с полу записку, которую кто-то бесшумно и незаметно просунул под дверь его кабинета, Александр поначалу заподозрил в просьбе забрать письмо из известного ему тайника происки ретивой Нарышкиной, сладострастное внимание которой он ощущал на себе с того момента, как матушка приблизила ее ко двору. Но потом Александр все же рассудил, что место это не могло быть открыто еще кому-нибудь. О тайнике, одной из широких «пузатых» ваз в отдаленном коридоре Зимнего, знали только он и Ольга Калиновская. Впрочем, была еще и Репнина, но что за тайны у нее к нему?

Послание Александр забрал сам и, прочитав, растерялся. Стихи, написанные по-французски, были весьма русскими по стилю. И такая проникновенность! Цесаревич задумался об авторе этих дивных строк. Почерк был ему незнаком, аромат бумаги — совершенно новым. Писавшая ему женщина была откровенна, но не навязывалась. И у нее был явный поэтический дар! Неужели родственная душа? Но кто, кто?

Александр полдня перебирал в уме всех фрейлин императрицы, в том, что послание исходило из их лагеря, он не сомневался. Цесаревич зашел к матери, пообщался с ее подопечными.

в непринужденную беседу вплетая строчки из заинтриговавшего его письма. И каждая из фрейлин доверчиво принимала на свой счет ту или иную цитату, что красноречиво свидетельствовало об их абсолютной невинности и непричастности к этой тайне.

Оставалась только одна кандидатура — Наталья Репнина. Но если это она, то Александр боялся поверить своему счастью. Уже давно он думал о ней не только как об ангеле-хранителе их с Ольгой любви. Цесаревич угадывал в Наташе страстность и цельность, которые всегда притягивали его в женщине. Княжна Репнина была, как лань, элегантна, как серна, строптива, и каждый раз, глядя на нее, Александр чувствовал возбуждение охотничьего азарта. А появление Андрея Долгорукого не только не охладило пыл наследника престола, но еще больше разожгло его не совсем достойный интерес к чужой невесте.

И теперь, проведя остаток дня в раздумьях и сопоставлениях, Александр однозначно пришел к решению, что письмо написала Репнина. Ведь он уже не раз давал ей понять, что его нынешнее чувство к ней давно вышло за рамки дружбы. И потом, если князь Андрей последовал его совету, то Натали отныне свободна!

Вечером, когда Наташа прокралась к заветному тайнику, там ее уже ждало ответное письмо Александра.

— Мари! У меня для вас такие чудесные новости, — с порога громким шепотом сообщила вернувшаяся Наташа, врываясь в покои принцессы.

— Это ответ Александра? — Мария заволновалась и чуть не сорвала голос. — Я знала, знала! Дайте мне его, я хочу немедленно его прочитать.

Счастливая Наташа церемонно поднесла принцессе сложенный по длине втрое листок и встала на уважительном отдалении.

Жизнь без любви темнее мрака ночи —Стоял у бездны ада на краю!Но ваши ослепительные очиВолшебно озарили жизнь мою,

— на одном дыхании прочитала Мария. — О, mein herz! Как это романтично! Я должна немедленно написать ему ответ!

Начало переписки было положено, и каждая сторона старалась, как могла. Но при этом все совершенно запуталось. Александр вновь почувствовал вкус к жизни. Он стал чаще наведываться к принцессе — исключительно из желания лишний раз увидеть сияющие глаза Наташи Репниной. А фрейлина улыбалась цесаревичу совсем по иному поводу, она была счастлива видеть исполнение своего плана.

В неведении оставалась и принцесса Мария. Она увлеченно занималась стихосложением трижды на день и черпала вдохновение в ответных виршах Александра. И только мудрый Жуковский с грустью смотрел на нее, чутко подозревая в перемене отношения цесаревича к Марии почти шекспировскую путаницу. Но никто из участников этой сказочной неразберихи не понимал истинного положения вещей, а финал истории был уже не за горами.

Спустя неделю от начала страстной переписки с таинственной незнакомкой, Александр творил очередное послание в рифмах, когда был застигнут за этим занятием Николаем. Цесаревич был настолько упоен своими чувствами, что даже не заметил вошедшего в его кабинет императора.