Читаем без скачивания Космическая станция "Василиск" - Вебер Дэвид

Однако всей многочисленности, огневой мощи и мобильности крепостей вряд ли хватило бы, случись наихудшее. Такой мощный противник, как, например, Народный Флот хевенитов, мог применить многостороннюю атаку.

Корабли через Центральный Узел могли попасть на любой из второстепенных терминалов и с любого второстепенного терминала на Центральный Узел, но не имели возможности напрямую перемещаться от одного второстепенного терминала к другому. С экономической точки зрения это давало Мантикоре огромное преимущество, с военной — наоборот.

Каждая станция имела максимальный порог тоннажа на одно перемещение. В случае Мантикоры он лежал в районе двухсот миллионов тонн. Любой противник, решивший воспользоваться терминалом, мог перебросить на Центральный Узел лишь ограниченное число кораблей. Каждое использование пути между станциями создавало так называемое «транзитное окно» — временную дестабилизацию пространственного туннеля, пропорциональную квадрату массы тела, совершающего переход. «Транзитное окно» одиночного четырехмиллионотонного грузового судна едва достигало двадцати пяти секунд. Армада в двести миллионов тонн закрыла бы данный путь больше чем на семнадцать часов, во время которых она не могла ни получить подкрепление, ни, в случае чего, отступить. Атакующему придется полагаться только на себя.

Но если противник контролирует не один терминал, он может послать максимальный тоннаж с каждого из них, не заботясь о «транзитных окнах». Такая операция, конечно, потребует тщательного планирования. Синхронные действия — непростая задача для флотов, разделенных тысячами световых лет. Однако перед тем, кто сумеет провернуть нечто подобное, не устоят никакие укрепления.

Даже мантикорские, подумала Хонор. Даже при том, что на пристанционные крепости уходило до тридцати процентов бюджета КФМ, гарантировать безопасность — или по крайней мере нейтралитет — второстепенных терминалов просто необходимо.

«Бесстрашный», подтормаживая маневровыми двигателями, завис, сохраняя неподвижность относительно Узла.

— С Центрального получено разрешение на готовность, мэм, — объявил лейтенант Вебстер. — Мы восьмые в очереди на переход…

— Спасибо, связь. — Рядом с курсором, обозначавшим «Бесстрашный», появилась алая цифра 8. Капитан бросила взгляд на маневровый дисплей, затем на дежурного рулевого. МакКеон молча застыл рядом с Веницелосом перед тактическим монитором, но Хонор, казалось, даже не заметила его присутствия. — Поставьте нас в исходящую очередь, старшина Киллиан.

— Есть, мэм. Переходим на исходящий курс. — Рулевой на секунду умолк и затем доложил: — Мы в очереди, капитан.

Хонор удовлетворенно кивнула и перевела взгляд на дисплей визуального наблюдения как раз в тот момент, когда из туннеля вынырнул колоссальный сухогруз. Подобные невероятные зрелища никогда не надоедали, а увеличение на мониторе придвигало изображение на расстояние вытянутой руки.

Судно весило, должно быть, больше пяти миллионов тонн, однако возникло в поле зрения, словно бесплотный призрак, мыльный пузырь, но в мгновение ока обрело плотность легированной стали. Его огромные паруса Варшавской всего на миг полыхнули яркими ажурными зеркалами, затем лучистая энергия стекла в пустоту и корабль сложил крылья. Невидимые паруса сменились импеллерными лентами, и грузовик медленно пополз вперед, выбираясь из терминала и попутно запрашивая «добро» у центральной диспетчерской на отправку к своему конечному пункту и номер новой очереди.

«Бесстрашный» постепенно продвигался вперед вместе с остальными уходящими судами. В мирное время он имел приоритет не больше, чем любой торговец, по сравнению с которыми крейсер казался ничтожным корытцем. Хонор, откинувшись на спинку кресла, созерцала целеустремленную и суетливую деятельность терминала.

В нормальных условиях он пропускал исходящие и входящие суда в среднем по одному каждые три минуты, круглые сутки, год за годом. Грузовики, исследовательские корабли, пассажирские лайнеры, транспорты колоний внутренних миров, частные курьеры и почтовые контейнеры, военные транспорты дружественных держав — объем движения был невероятный, и угроза столкновений в нормальном пространстве требовала неослабного внимания диспетчеров. Весь Узел представлял собой сферу диаметром почти в световую секунду, а каждый терминал, также охватывавший огромный объем пространства, имел собственный входящий и исходящий векторы. Переход к соответствующему пункту назначения требовал совмещения этих векторов с большой точностью, поскольку на центральном пульте не знали, кто, откуда и когда появится, и всякое передвижение ограничивалось жесткими рамками зон вместимости Узла.

Чиф Киллиан без дальнейших указаний удерживал «Бесстрашный» в исходящей очереди. Когда они приблизились к стартовому бакену, Хонор вызвала технический отсек.

На маленьком экране кома возникло лицо лейтенант-коммандера Сантос.

— Капитан, приготовьтесь к переключению на паруса Варшавской.

— Есть приготовиться к переключению, мэм.

Харрингтон кивнула. Грузовик перед ними проплыл дальше, секунду померцал и исчез. Цифра на маневровом дисплее поменялась на «1», и капитан, выжидательно изогнув бровь, повернулась к Вебстеру.

— Переход разрешен, мэм, — доложил тот.

— Очень хорошо. Передайте мою благодарность центральному пульту Узла. — Женщина снова перевела взгляд на Киллиана: — Вперед, рулевой.

— Есть, мэм.

«Бесстрашный» двинулся вперед с ускорением всего в двадцать g, безупречно нацелившись на невидимые рельсы. Хонор напряженно всматривалась в дисплей. Слава богу, на свете есть компьютеры. Если бы ей пришлось самостоятельно производить расчеты для чего-то подобного, она бы, скорее всего, удавилась еще много лет назад, но компьютерам все равно, даже если пользующийся ими человек — математический идиот. Все, что им нужно, это правильные исходные данные, но, в отличие от некоторых инструкторов в Академии, они не ожидают их с таким демонстративным терпением.

Световой код «Бесстрашного» вспыхнул ярко-зеленым, крейсер занял точную позицию, и Хонор дала сигнал Сантос.

— Приготовить передний парус к переходу.

— Есть, мэм. Передний парус пошел.

Никаких видимых изменений на корабле не произошло, но приборы четко зарегистрировали момент, когда импеллерный клин «Бесстрашного» резко сбросил мощность наполовину. Его передние узлы больше не участвовали в генерации лент напряжения. Вместо этого они перестроились, образовав диск концентрированной гравитации, развернувшийся на три сотни километров во всех направлениях от корпуса крейсера. Парус Варшавской, бесполезный в нормальном пространстве, и был секретом гиперпространственных путешествий, а Сеть представляла собой просто переплетение туннелей фокусированного гиперпространства, похожих на застывшие навек «глаза циклона», если говорить категориями нормального пространства.

— Приготовить задний парус, — негромко произнесла Хонор.

«Бесстрашный» продолжал ползти вперед на одних лишь кормовых импеллерах. Замигали новые блоки данных. Танцующие ряды цифр постепенно смещались вверх по экрану, по мере того как основной парус все глубже погружался в Сеть. В обоих направлениях имелась полоса безопасности почти в пятнадцать секунд, но ни один капитан не пожелает выглядеть небрежным в таком маневре, и…

Мерцающие цифры пересекли порог. Передний парус набрал достаточную мощь из мечущихся гравитационных волн, постоянно прогоняемых через Узел, и Хонор резко кивнула Сантос.

— Задействовать задний парус.

— Есть задний парус, — откликнулась стармех, и «Бесстрашный» передернуло. Импеллерный клин исчез совсем, а на дальнем конце корабля взметнулся второй парус Варшавской.

Хонор внимательно наблюдала за рулевым Киллианом, поскольку переход с импеллера на парус представлял собой один из самых сложных маневров, но маленький хрупкий пилот даже не моргнул. Его руки и пальцы, приручившие крейсер, двигались с полной уверенностью. Капитан, с удовлетворением отметив профессионализм подчиненного, вернулась к маневровому дисплею. «Бесстрашный» мчался вперед.

Киллиан твердо удерживал курс, и Хонор моргнула, когда на нее накатила первая знакомая волна тошноты. На самом деле очень немногие привыкали к неописуемо гадкому ощущению пересечения порога между нормальным и гиперпространством, а в туннельном переходе дело обстояло еще хуже из-за более крутого входа. Однако по той же причине переход и заканчивался быстрее, напомнила себе Хонор и сосредоточилась на том, чтобы выглядеть безмятежно, в то время как знобкая тошнота усиливалась.

Маневровый дисплей снова мигнул и затем на мгновение, которое не смог бы измерить ни один таймер или человеческое чувство, КЕВ «Бесстрашный» перестал существовать. Только что он был здесь, в пространстве Мантикоры, а в следующую секунду он оказался там, в шестистах световых минутах от звезды по имени Василиск, в один миг покрыв расстояние, превышающее сто десять световых лет в Эйнштейновском пространстве. Харрингтон с облегчением сглотнула. Тошнота исчезла вместе с энергией перехода, излучаемой парусами «Бесстрашного».