Читаем без скачивания Вебсик. История первая. Испытательный срок – История вторая. Мозаика на полу - Юрий Грум-Гржимайло

Влада первой прервала короткую идиллию. Она легко чмокнула меня в нос и выскользнула из моих рук надевать свои кроссовки. Я надел опять обруч и услышал Пуся. Пес призывал нас со всех лап лететь к дому. Поняв, что мои шлепки для бега не подходят, я побежал босиком рядом с Владой. Впереди несся Пусь.

Но добежать мы не успели. Над самой крышей дома как-то криво и вихляясь со снижением пролетел коптер с фигурой человека, висящей на руле. Он рухнул на землю почти около круглой полянки и перевернулся на бок.

– Это мама, – узнала Влада.

Мы побежали обратно.

Коптер перевернулся на бок, его винты еще вращались. Марта была за руки и за пояс привязана к машине, поэтому не упала с нее. Она явно была без сознания. Я отстегнул лямки ее рюкзака, в котором лежало что-то массивное и нескладное, и страховал тело, пока Влада возилась с креплениями ее рук и пояса. Вдвоем мы оттащили Марту от машины. Никаких ран на ней видно не было, она просто крепко спала. Дыхание было ровным, пульс – четким. Я набрал на коммуникаторе Славу, но его номер не отвечал. Не было связи и с домом. Через обруч я объяснил Пусе, что нам надо пригнать садовую роботележку, чтобы довезти Марту. Она стояла на улице около дровницы. Пес самоуверенно заверил, что тележки ему по зубам, и убежал.

Влада вытряхнула из рюкзака его содержимое и пристроила на нем голову матери. Потом она подошла ко мне. Я тем временем остановил винты и с колен осматривал коптер. Судя по полету, что-то произошло с гироскопом.

– Знаешь, Марта никогда открытыми одноместными не пользовалась, у нее был страх высоты, – сказала она. – Может это просто испуг у нее?

– Я даже не знаю, есть ли в нашем доме диагност, – ответил ей я. – Отец молодец, что ее так примотал. Намертво. Но я не понимаю, как этот коптер вообще сюда долетел. Автопилот же не работает – смотри.

Я пощелкал клавишами пульта.

– Может, сама она его вела? – предположила Влада. – На стрессе все возможно.

Вдали послышался отчаянный лай. Мы поднялись, но ничего не разглядели. Тогда я подсадил Владу себе на плечи. Всмотревшись, она даже засмеялась.

– Что там такое? – поинтересовался я, опуская ее на землю.

– Сейчас увидишь сам, – улыбнулась она. – Пусь – прелесть!

Лай приближался, и скоро я все видел сам. К нам, уворачиваясь от наскакивающего на нее Пуся, медленно ползла в нужном направлении гусеничная садовая тележка, а Пусь, забегая то с одной, то с другой стороны, лаем корректировал ее движение. Я пошел навстречу и «принял управление». Пес, тяжело дыша, свалился рядом с Мартой.

Платформа тележки была коротковата по длине, и мы еще провозились, приспосабливая на ее бортах рюкзак для поддержки ног, потом перетащили со всеми предосторожностями Марту, положили привезенные приборы и Пуся. Сзади платформы были ручки для управления, я встал за них, и мы на малой скорости поползли к дому. Влада сидела спереди и поддерживала голову матери, чтобы не трясло.

Марту мы устроили в кабинете на диване. Пришлось, конечно, помучаться, объясняя кухонным манипуляторам, почему ее надо тащить по парадной лестнице, а не поднять в кухонном лифте, предварительно проверив степень готовности, но в итоге все было сделано. Пока я возился с подъемом, Влада постелила на диване постель для матери и уточнила по терминалу дома наличие диагноста. Диагност, к счастью, был. Меня еще посетила светлая мысль подключить его к мегаинформаторию и превратить в мировое диагностическое светило, за что я был удостоен нежного поцелуя. Отдохнувший за время поездки Пусь, видимо, «излучил» такое желание, что дом при его появлении сразу ударил в кухонный гонг.

– Мне надо в душ и вылезти из своего комбинезона, – заявила Влада, появляясь в кабинете с сандвичами на подносе. Я возился с подключением мегаинформатория. – Я порою твои футболки и штаны в шкафу, ладно?

– Угук, – кивнул я. – Рой.

Она подошла ближе.

– Милый, ты только не волнуйся, – попросила она. Я оторвался от своих кабелей.

– Эфир чист, – просто и буднично сообщила Влада. – В нем никого нет. Спасателей тоже.

Солнце уже село, когда я, наконец, поместил на голове Марты диагностический шлем и застегнул «липучки» металлических пластин на ладонях и ступнях. Куб диагноста тихо загудел. Теперь оставалось только ждать результата.

– Вебсик, помоги вылечить, – попросил я без всякой надежды на ответ.

Взяв с подноса последний сандвич, я начал пытаться осмыслить минувший день. Тут вошла Влада, принеся с собой запах морской свежести. На ней была клетчатая футболка и тщательно подвернутые серые штаны, на голове – тюрбан из полотенца. Она подошла к дивану, потом села ко мне на колени.

– Слава и Марта – мои приемные родители, – вдруг сказала она. – Мои родные погибли на Луне-10. Я же там родилась. Мне было два года, когда это случилось.

Я напряг память. Да, как раз тогда была авария с анамезонными двигателями на лунной станции. Это, вроде, была одна из последних попыток воскресить пилотируемые полеты к звездам. Погибло человек сорок. Значит, родители Влады были среди них…

– Они были физиками, – продолжала Влада. – А Слава – администратором лунопорта, он хорошо знал моего отца и мать, они дружили. Пытались найти бабушку, мамину маму, но она уже эмигрировала в Марсианскую автономию, а там, как ты знаешь, обрывали с Землей все контакты. Папа был «ребенком общества», рожденным по программе поддержки демографии, у него были только приемные родители, они работали тогда далеко от Земли, на Плутоне, и никак не могли меня взять к себе. Слава сперва стал моим опекуном, как друг семьи. Потом он познакомился с Мартой, когда она приехала преподавать в лунную школу, но своих детей у них не было, и тогда они удочерили меня. Мне они роднее всех, – она вздохнула. – А когда я заболела «луняшкой» – это есть такая детская болезнь в условиях низкой гравитации – то они решили со мной уехать с Луны на Землю. Прошли переподготовку в Институте Времени, и вот уже десять лет мы тут, в Загорном… А тебя я знаю давно, – оживилась она.

– Откуда? – изумился я.

– Ладно, скажу. Помнишь, лет семь назад поезд на Французскую Ривьеру застрял в тоннеле, и ты всю ночь рассказывал маленькой девочке, которая никак не могла заснуть, сказки? Вся моя туристическая группа спала, а я с тобой сидела у откидного столика в проходе, и ты мне рассказывал тихо-тихо, чтоб никого не разбудить…

– Так это была ты? – я ошеломленно потряс головой.

– Я, – обхватила она меня рукой. – Ты мне рассказывал про забавную птицу Киви. Я не забыла. И фамилию твою запомнила. Мечтала о том, что вырасту – и найду тебя, моего сказочника… Как хорошо, что сбылось…

Диагност запищал. Влада свободной рукой подтянула к нам экран терминала. Сбой программы. С чего бы это?

Я запустил перезагрузку. И понял, что меня подспудно угнетало: Слава до сих пор не дошел до нас. А я совсем забыл.

– Влада, – осторожно начал я. – Ты иди отдыхать, если что – я разбужу.

– А ты?

– А я дождусь конца диагностики и приду тоже.

«Конца диагностики и я могу дождаться, – сообщил мне разлегшийся в ногах у Марты Пусь. – Идите спать оба…»

«…и не мешайте мне», – закончил я за него. – «Так?»

«Почти», – согласился пес.

Девушка подозрительно на нас посмотрела, но поцеловала обоих и вышла.

– Дом, пришли мне кофе, – попросил я.

Кофе я скоро получил. Его принесла Влада. Поставив передо мной поднос, она взъерошила мне волосы и сказала:

– Не стоит меня отсылать спать, когда хочешь отправиться искать отца. На твоем лице все написано, Кивин. И на его морде тоже, – она кивнула в сторону Пуся. – Не хитрите с лохматым. Я – хитрее.

Пришлось согласиться. У меня созрело три варианта поиска. Первый – спросить Вебсика. Второй – спросить дом. Третий – взять Владин коптер и самому полетать над серпантином. Третий теперь наотрез отпадал – было ясно, что полетит только она. Допустить этого я не мог никак.

Влада о чем-то сосредоточенно думала.

– Слушай, – наконец сказала она. – А он не мог эвакуироваться со всеми?

– Ну ты же помнишь его звонок. Он сказал, что посылает с коптером Марту, а сам идет серпантином.

– Да, но потом сразу оборвалась связь. Понимаешь, он мэр поселка. Он не может по статусу отказаться от эвакуации.

– Хорошо, если он в безопасности, – вздохнул я. – А если нет? Но идея верная, надо запрашивать Центральную Справочную. И потом – почему тогда он не эвакуировал Марту, а послал ее сюда?

Я засел за терминал.

Сеть работала, но очень медленно. Все еле ползло. Очевидно, купол заблокировал скоростные каналы, и нам остался доступ по какому-нибудь древнему кабелю, проложенному в незапамятные времена вдоль железной дороги… Наконец, приполз список эвакуированных из Загорного. Влады, Славы, Марты и всех бывших тут ребят в нем не было. Ребята нашлись в списке отправленных в континентальные госпитали. Меня, впрочем, тоже ни в одном списке не было.