Читаем без скачивания Гори - Патрик Несс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тогда… О, тогда – что это будет за день!
Он восстановил ритм и зашагал дальше.
5
Сара пошла искать имя «Казимир» в рассыпающихся энциклопедиях школьной библиотеки.
«Некто, знаменитый доблестью в битве», – сообщила ей книга, подтверждая собственную версию дракона, но заодно еще и «разрушитель мира», и даже (вот бывает же, что никакой пользы от языка!) «тот, кто приносит мир».
– Это ладно, но откуда он твое-то имя знал? – усомнился Джейсон, когда она засунула том «J – K» обратно на пыльную-препыльную полку.
– Ну, может, слышал, как отец меня звал.
Оба понимали, насколько это маловероятно, учитывая, как осторожно вел себя Гарет Дьюхерст в присутствии дракона. Да и вообще в чьем бы то ни было присутствии.
– Они нечитаемые. Всегда были.
– А ты – словарник, – парировала она. – И всегда был.
– Это очень крутое имя, – продолжал задумчиво Джейсон. – Меня бы, наверное, меньше задирали, зовись я Казимиром.
– Ну, ты на самом деле так не думаешь.
– Не-а, не думаю.
На самом деле никого из них в школе особо не задирали… скорей уж, не замечали. Даже антияпонские настроения уже, мягко говоря, устарели: нынче все газетные заголовки только и кричали, что о Советах.
– А вы сегодняшние видели? – к ним подошла мисс Арчер.
Она была из своих – библиотекарша, предпочитавшая считать себя не «старой девой», а «одинокой и самостоятельной молодой особой».
– Нас опять собираются стереть с лица земли? – осведомился Джейсон, собирая свои вещи.
У него сегодня еще была работа на неполную ставку – в «Але», единственной во всем Фроме закусочной. Ее держал Альберт, настоящее имя которого было Нориюки (об этом Сара знала только потому, что ей сказал Джейсон).
– Не собираются, – сказала Сара (хотя кто их знает на самом деле, эти Советы?).
Она быстро просмотрела газету. Куча фотографий: СССР тестирует новое пусковое оборудование… – где-то в глубинах этой таинственной страны, за наглухо закрытыми границами. Советы все еще держали у себя пойманного американского шпиона. Может, он как раз эти снимки и сделал.
– Наверняка они что-то задумали, – сказала мисс Арчер.
– Наверняка космическую гонку. Все хотят первыми оказаться на орбите или на Луне.
– Они могут разбомбить нас оттуда, – вставил свое Джейсон.
– Не обязательно, – пожала плечами Сара. – Космос может означать и надежду, разве нет? Такое специальное место, где неважно, американец ты или русский.
– Или дракон, – подхватил Джейсон.
– Думаешь, оно им надо, в космос-то?
– А кто знает, чего они на самом деле хотят? – сказала мисс Арчер со вполне дружелюбной улыбкой… в которой пряталась нацеленная в Сару стрела: ну, давай же посплетничаем!
– Что, все уже знают? – устало вздохнула она.
– Фром не такой уж большой.
– К несчастью, – заметил Джейсон.
– Наш дракон – голубой. Это будет проблемой?
– Так он правда русский? – спросила мисс Арчер. – Он с вами разговаривал? Какой у него акцент?
– Драконский. У них же такого нет, что они из той страны или из этой. Они все из Пустошей. Даже если мы их зовем русскими или канадскими. К тому же этот, кажется, здесь уже достаточно давно, чтобы считаться американским.
– С моими родителями этот аргумент не сработал, – вставил Джейсон.
Сара нахмурилась:
– Вы что, правда думаете, что с ним могут быть проблемы?
– Я всегда думаю, что могут быть проблемы, – вздохнула мисс Арчер. – Поэтому меня невозможно удивить.
– Это, возможно, не самое лучшее утешение, – заметила Сара.
* * *
– Ну, ты же знаешь, какие они, люди, – сказала она за ужином, уже отцу (на столе стояло только побулькивающее рагу с кукурузной кашей… но еда хотя бы была горячей). – Если им втемяшилось в голову, что он действительно русский…
– Кончай уже париться насчет этого дракона. – Он даже не поднял глаз от «Такома Ньюс Трибьюн энд Хералд» (тот же выпуск, что она видела в школе).
– Я просто не хочу, чтобы люди доставляли тебе проблемы только потому, что мы наняли…
– И до моих проблем тебе тоже не должно быть дела. С когтем я как-нибудь разберусь.
– Они этого не любят, – сказала Сара. – Когда их так называют.
Он, наконец, посмотрел на нее поверх газетного листа.
– Не любят и ладно. Это вообще не самый добрый мир.
– А нас они как зовут, ты знаешь?
– Я от него слышал только «человеки» и «млеки».
– И тебе это оскорбительным не кажется? Я только хочу сказать…
– Они в твоей защите не нуждаются, – сказал он уже жестче. – Они весят по семьдесят тонн. А еще они летают и дышат огнем. И вообще они драконы, Сара. Бездушные твари, звери. И у них нет чувств, которые можно ранить, – не больше, чем у волка, который охотно сожрет тебя на завтрак.
Он раздраженно перевернул страницу и снова уткнулся в нее.
– И один только дар речи, который дал им дьявол, еще не значит, что ты говоришь НЕ с диким хищником.
– Вот прямо дьявол?
– Это просто фигура речи.
– Старая фигура. И гадкая.
– Сара!
– Люди и маму всякими гадостями называли. И тебя – за то, что на ней женился.
За газетой воцарилось молчание. И неподвижность, которая Сару отнюдь не успокоила. Она и сама не знала, зачем так шпыняет отца. Ей никак не помещалась в голову эта странность: зачем нанимать создание, которому настолько откровенно не доверяешь? Отец ее был человек сложный, но никак не злой. Он сидел с матерью, носился с ней, как с младенцем, без единой жалобы, когда опухоль сожрала ей желудок всего за каких-то два месяца после постановки диагноза, положив конец браку, очень счастливому, но ни разу, ни единой секунды не легкому.
Вашингтон – это вам не Юг и даже не соседний Айдахо, где браки между белыми и черными до сих пор были вне закона. И не Орегон, который отменил закон о межрасовых браках всего каких-то шесть лет назад. Вашингтон сделал это, на минуточку, в 1868 году шестым из всех сорока восьми сделавших это штатов (так рано, что он и штатом-то еще толком не был). Он всегда был прогрессивным местом. Но глядеть в нем от этого не перестали. Косо глядеть. И записки кидать в почтовый ящик, которые юная Сара в конце концов, конечно, нашла. И неожиданное неприятие с другой стороны, противоположной. Сара сама с ним однажды столкнулась – в парикмахерской, когда мама повезла ее в Такому – «научиться, как справляться с этими твоими волосами». Целая комната хохочущих женщин, с кожей
