Читаем без скачивания Инопланетное вторжение – Ответный удар - Милослав Князев

— Можно ещё раз?

— Конечно, можно! — ответил я.

Теперь уже девушка мне подпевала. Голос у неё был красивый, а если учесть, что песня исполнялась второй раз…

Сбитый мною последним истребитель дзынов, который отбуксировали на линкор, потом ещё долго изучали. И вовсе не в смысле технологий. Просто не могли поверить, что вообще возможно так попасть. Буквально охали и ахали. И то, что щиты оказались на момент выстрела почему-то выключенными, ещё ничего не значит. Выяснилось, я попала в единственную точку, позволяющую гарантированно вывести боевую машину из строя, при той мощности заряда, что у меня тогда имелась.

Даже пытались меня спрашивать, как такое возможно. А я сама не знаю как. Просто почувствовала, что стрелять нужно именно в тот момент. Не раньше и не позже! Вот и выстрелила. Я всегда руководствуюсь прежде всего чутьём, а не глазами. Поэтому тренировочные и тестовые результаты у меня хоть и немаленькие, но боевые всё равно выше. В последнем случае опасность настоящая, следовательно, и чутьё острее.

Почему у того истребителя оказались выключенными щиты, так никто и не понял. Чисто технически они были в полном порядке, а считать информацию с бортового компьютера, который по совместительству служил ещё и чёрным ящиком, возможность отсутствовала, так как я вместе с пилотом сожгла и главный узел электронного мозга. А спросить у выжившего пилота дзыниров, которого тот и пытался спасти, почему-то никто кроме меня не додумался.

Поскольку никаких запретов на общение с пленным не было, я так и сделала. Помогла мне одна особенность, обнаружившаяся при гипнообучении языку. Те, кто говорил только на родном, а какой-нибудь из иностранных знал на уровне школьной программы, то есть между почти никак и совсем никак, почему-то дзынирский получили примерно в таких же объёмах. Я же свободно говорила на двух языках и, соответственно, оба их и получила.

Пленный дзын выглядел вполне как человек или ашжурец. Если издалека и не присматриваться. Хотя нет, лысых ашу или ожу я что-то не видела, поэтому с ними точно перепутать было бы сложно. Слышала, что кожа у дзыниров может быть самых причудливых расцветок, но этот имел вполне человеческую, в смысле нормальную, белую, разве что слегка сероватую. Только вот при ближайшем рассмотрении оказалось, что состояла она из маленьких змеиных чешуек.

Пока рассматривала пленного, тот никак не показывал, что вообще заметил моё присутствие. Не исключено, что принимал за ещё одну ашу.

— Это я тебя сбила, — 'обрадовала' я дзына.

— И что? — только и спросил он.

— Прилетевшего тебя спасать тоже.

Пленный никак не отреагировал. Неразговорчивый попался.

— Пришла узнать, он был дураком или героем? — обозначила я цель своего визита.

Хотела объяснить, что если сам в бою щиты выключил, то полный идиот, а если потерял их уже в сражении, но всё равно попытался выручить своего, то, возможно, и наоборот. Хотя, в принципе, одно другому не так чтобы очень сильно должно мешать. Однако не понадобилось, дзынир и так всё понял.

— Это был мой друг, — начал пленный. — У него произошёл сбой в системе компьютера, в результате чего и отключился силовой кокон. Против челнока прекрасно можно было выстоять и так. Кто же мог подумать, что обломок вражеского истребителя со взорванными двигателями и покорёженными орудиями сможет выстрелить, да ещё и попасть?

Прекрасная новость для пропаганды Арбитров с их нелюбовью к компьютерам вообще и искусственному интеллекту в особенности. Только я не имела намерений ею ни с кем делиться. Если кому надо, пусть выясняют сами. Всё, что хотела узнать, я узнала и уже собиралась уходить, как он меня остановил:

— Довольна, ашу?

— Я не ашу и не ожу. Я человек!

Как только выдали новый истребитель, мы с напарницей тут же отправились его осматривать.

— И зачем ты меня сюда притащила? — спросила Даля. — Машина совершенно ничем не отличается от предыдущей.

— Традиция у нас такая, — объяснила я в ответ на, в общем-то, справедливое замечание.

И это действительно так. Когда получаешь новый истребитель, то нужно идти с ним знакомиться. После того как тебя сбили, это даже важнее, чем в первый раз. О том, что нужно попросить у истребителя сохранить пилота и стрелка в будущих сражениях рассказать всё же не решилась.

— Слушай, подруга, — вдруг обратилась ко мне напарница. — А где звёздочки?

— Какие? — не поняла я.

— Маленькие, можно даже красные, — ответила хомо.

— Зачем? — опять спросила я.

— Как это зачем?! — удивилась Даля. — Сбиваем вражеский истребитель, рисуем у себя на борту звёздочку, сбиваем линкор… Ну не знаю, когда собьём, тогда и придумаем.

— Да, время подумать действительно будет, — с усиленной иронией в голосе, чтобы смогла услышать даже обладательница слабого слуха, ответила я.

Но сама идея мне неожиданно понравилась. Тем более с её слов выходило, что это тоже традиция, практикуемая у них на планете. После недолгого обсуждения решили для пилотируемых истребителей дзыниров и их беспилотников использовать различные обозначения. Для первых красная пятиконечная звезда с вписанной в неё чёрной фигурой гуманоида, а для вторых она же, но с шестерёнкой.

Поначалу я настаивала на пиктограмме, с помощью которой у нас обычно обозначают вычислительную технику, однако ей удалось меня переубедить.

— Что может означать этот иероглиф, никто кроме вас и не поймёт, в то время как шестерёнка у всех разумных выглядит примерно одинаково, — выдала довольно логичный аргумент она.

После недолгого раздумья согласилась. В конце концов, это их традиция.

— Должна тебе сказать, что сама я рисую не очень, в смысле, никак, — призналась напарница.

— Это был намёк, что всё придётся делать мне?

— Не обязательно, — ответила Даля, — могу и у ребят из десантных дивизий поспрашивать.

— Ну уж нет! — заявила я. — Наша машина, и всё, что связано с традициями, нужно делать самим.

В общем, рисовать пришлось мне. Ещё немного посовещавшись, решили также добавить круг, перечёркнутый молнией, повторяющий контурами медаль, которую дают сбитым, но выжившим.

— У тебя совсем неплохо получилось, — прокомментировала напарница.

— Спасибо.

— Так и рождаются традиции, — добавила она.

— Думаешь?

— Уверена! Пройдёт совсем немного времени, и все начнут так делать. Как говорят у нас на Земле — дурной пример заразителен.

Шутки шутками, но должна сказать, что напарница оказалась права. Сначала на нашем линкоре, потом на других начали появляться истребители со звёздочками на борту. Постепенно новая мода захватила весь флот и как-то незаметно превратилась в старую традицию. Правда, поначалу некоторые пилоты, сбивая беспилотники, рисовали на борту звёздочку с пиктограммой, но со временем шестерёнка всё же победила.

Глава пятая Война продолжается

Первый настоящий бой линкора, а не дуэли истребителей, десантники встретили лёжа на своих койках. Это, конечно же, были не просто двухъярусные кровати, которые можно встретить в любой казарме или тюрьме, а высокотехнологичные агрегаты со встроенной системой жизнеобеспечения каждая. Они даже в спасательные капсулы при необходимости могли превращаться.

Однако лежать пристёгнутым к койке, когда линкор сотрясает от получаемых ударов, мягко говоря, неприятно. Ожидать, облачившись в боевые скафандры, необходимости отразить абордаж было бы куда лучше. Пускай и в чисто психологическом плане, но всё равно. Только вот устав такого не предусматривал. Абордажи в этой войне вообще являлись большой редкостью. Чем-то вроде экзотики, о которой все слышали, но никто не мог похвастать, что участвовал лично.

Вот наша десантная дивизия и провела первый настоящий бой, лёжа на кроватях. Самое крайнее проявление солдатской мудрости про сон и службу.

Без скафандров всё-таки не обошлось. После окончания боя мы их надели. Вот только не боевые, а универсальные, то есть рабочие. Весь десант, как самых не уставших, погнали разгребать завалы. Реально пострадали только две секции корабля, и ремонт был возможен прямо в космосе. Только для начала предстояло освободить место от покорёженного металла и остатков брони.

Вообще в боевых условиях такие участки обычно заливают бронепеной и корабль продолжает воевать, однако капитан решил по возможности восстановить пострадавшие сектора, раз представились время и эта самая возможность. Нужно признать, что временная броня, поставленная в условиях полёта, понятно, хуже нормальной. Она даже слабее толстого слоя бронепены. Но на деле это последний рубеж обороны, и до неё доходит очень редко. Первыми удары на себя принимают силовые щиты, и если не выдерживают они, то и от остального толку мало.