Читаем без скачивания Папа для потеряшек (СИ) - Свит Кэти

Дочка едва не скачет на месте от радости. Еще немного —и в ладоши хлопать начнет.

— Он не козел, мам! — тараторит Олеся, тянет Мака на себя, заставляет его нагнуться и снимает шапку. — Видишь? — показывает на голову. — Рогов нет! — заявляет гордо.

Ловлю на себе взгляд Макара. Хочу провалиться сквозь землю от стыда.

— Баба! — кричит Алиса, топая ножкой. Она вся в нетерпении. Мама выходит из кухни и встает рядом со мной. — Папе ванна нужна!

— И волшебный чай! — со знанием дела добавляет Олеся.

Малышки стоят такие важные, что просто слов нет. Облегчение волнами накатывает на меня.

— А больше вашему отцу ничего не нужно? — скептически спрашивает мама. Она и виду не подает, что безумно перепугалась за внучек.

Мы ведь уже похоронить их в своих мыслях успели! Дети пропали… Кошмар, хуже которого не придумаешь.

До сих пор в шоке стою.

— Нужно! — важно кивает Олеся. — Он замерз! — поднимает палец.

Малышка говорит как ни в чем ни бывало. Она даже не понимает, через какой ужас мы с мамой прошли.

— Папу нужно согреть, накормить, напоить чаем и положить спать под теплое одеяло! — продолжает Олеся.

— Еще ему надо сказку прочитать! — добавляет Алиса, отпуская руку Макара. Снимает с себя шапку.

— И дать ключи от квартиры, где деньги лежат, — недовольно бурчит под нос мама, чем выдергивает меня из ступора.

— Этого добра у меня самого хватает, — совершенно спокойно и невозмутимо произносит Маковецкий. — Так что оставьте себе.

Мама смеряет его уничижительным взглядом, но ничего больше не говорит. Я иду вперед. Игнорирую мужчину из своего прошлого. Ну его нафиг! Нервы потрепал ужасно, но спасибо, что хоть дочек вернул.

— Пшел отсюда! — грозным голосом произносит моя мама. Она надвигается на Макара, держа кухонное полотенце в руках.

Спасибо, что хоть только полотенце взяла из кухни. А ведь могла сковороду или скалку. Когда мама в гневе, ее даже папа боялся.

Она нереально страшна.

— Татьяна Дмитриевна.— Маковецкий выставляет вперед руки в защитном жесте, делает шаг назад. — Я не крал ваших внучек! Я вообще ни при чем!

— Ах ты осел недоделаный! — ударяет Маковечкого полотенцем по берду. — Козлина рогатая!

— Баба! У него нет рогов! — хором кричат девочки. Оттаскиваю их из-под горячей руки мамы. А то ненароком заденет еще…

— Принцессы мои, — присаживаюсь перед дочерьми на колени, пытаюсь переключить внимание девочек на себя.

Нечего им смотреть, как Маковецкого лупят. За дело, между прочим! Сволочь он.

Помогаю дочкам раздеться. Говорю громко, с трудом перекрикивая ругань, льющуюся за спинами девочек.

— Почему ты плачешь? — Олеся внимательно всматривается в мое лицо. Малышка хмурится.

— Плачу? — быстро вытираю слезы. — Так это от радости, — выдавливаю улыбку.

— Что мы папу нашли, да? — невинно хлопает ресничками. Над головой слышу сдавленный смешок.

А затем следует новая порция шлепков и беспросветная ругать.

— Мама! Тише! — закрываю дочкам ушки. — Эти слова не для детских ушей!

— Так вот и уведи их, — показывает на малышек. — Мои внученьки устали и, наверное, кушать хотят. Правда, девочки, — елейным голосом обращается к принцессам.

— Угу.— Они кивают.

Приобнимаю своих сокровищ за плечи, веду в сторону кухни.

— Куда?! А ну-ка стоять! — За спиной раздается гневный рык. Внутри все сжимается в тугой комок. — Мало я тебя с пацанами в детстве лупила?! Ох мало!

Ох, Макар… Не завидую я тебе…

Но сам виноват.

Глава 16. Оля

— Ты как? — осторожно спрашиваю у Макара. Он сидит на стуле на кухне и гневно смотрит на меня.

Напротивнего на столе стоит кружка с горячим чаем, но он даже ни разу не притронулся к ней.

Я знаю, Маковецкий очень сильно замерз. Это видно невооруженным взглядом. Его аж потряхивает чуть-чуть.

Не заболел бы… Сегодня на улице лютый мороз. Если бы знала, что так сильно изменится погода, никуда бы девочек утром не повела.

К ночи обещали еще холоднее и ветер порывами. Служба спасения прислала оповещение оставаться дома и без острой необходимости на улицу не выходить.

Мама пошла укладывать девочек спать. Точнее, я ее уговорила это сделать. Дочки нагулялись, наигрались и должны мгновенно уснуть.

Мама не отойдет от внучек до тех пор, пока они не проснутся. Она всегда так делает.

А вот оставлять ее рядом с Маковецким опасно, еще прибьет ненароком.

Теперь часа два-три ни мне, ни Маку ничего не грозит.

— Сама-то как думаешь? — произносит он без тени юмора.

Его красноречивый взгляд говорит гораздо больше слов. Даже спрашивать не стоило на самом деле.

Мне очень неудобно из-за произошедшей ситуации. Мама перегнула палку, но и ее можно понять. От Маковецкого в нашей семье одни проблемы.

— Я нашел девочек, привел их к тебе домой, замерз до одури, — перечисляет. Вроде говорит спокойно и ровно, в открытую не осуждая, а у меня в груди разрывается на части от эмоций. Они переполняют. — А мне вместо банального спасибо отвешивают люлей! Офигенная благодарность за помощь, не находишь?

— Прости, — в очередной раз шепчу. Стыдно ужасно. — Мы подумали, что это ты девочек забрал, — произношу еле слышно. Говорить громче не хватает решимости и сил.

— Торковская, ты в своем уме? — В голосе Мака звучат грозные нотки. Возмущению мужчины нет предела.

Он старается скрыть гнев, но тот все равно прорывается сквозь выстроенные барьеры.

— Нахрена мне вешать на себя криминал? — впивается взглядом в меня.

— Ой, — едва перебарываю желание закрыть пылающее от стыда лицо руками. Я, наверное, красная, как помидор.

Опускаю глаза.

— Прости, пожалуйста, — еще раз прошу. Мак смотрит на меня осуждающе. Ощущаю себя полнейшей идиоткой.

— Ты думаешь не там, где нужно, Оля, — строгим тоном произносит Макар.

На столе начинает вибрировать мой сотовый. Одновременно с мужчиной смотрим на экран, видим высветившееся имя, и мне становится еще сильнее не по себе. Мак хмурится.

Выскакиваю из-за стола.

— Привет, Ипполит, — здороваюсь, поднося сотовый к уху.На Маковецкого не смотрю.

— Оленька, где ты сейчас? Дома? — спрашивает у меня. Голос встревожен. Оно и понятно, Смоленский напару со мной искал Олесю и Алису. — Я у подъезда стою. Поднимусь?

— Не нужно, — отвечаю слишком поспешно. Сердце бешено стучит.

Если Макар и Ипполит столкнутся в квартире, то это будет самый настоящий кошмар. Моя нервная система не выдержит напряжения.

— Большое спасибо за помощь, но я сейчас занята с девочками, — лгу не моргнув и глазом. Спиной чувствую разозленный взгляд Маковецкого, кусаю щеку изнутри.

Не по себе мне.

— Они нашлись? — удивляется.

— Представляешь! — не могу перестать улыбаться. Мои принцессы дома. С ними все хорошо. — Малышки сами пришли домой! Им надоело в детском садике, и они решили прогуляться.

— Я тебе давно говорил, что государственный сад ничему хорошему не научит. Нужно было отдать их в частный, про который я тебе говорил. Тогда бы ничего не случилось, — вновь принимается учить меня жизни. Опять ловлю себя на мысли, что хочу закатить глаза. Достал! — Завтра же забирай документы и переводи девочек! Из детского сада, что я предлагал тебе, еще никто не сбегал. К тому же там есть возможность оставить ребенка на ночь. Он круглосуточный, а не как твой, который работает всего до семи.

— Девочки продолжат посещать тот детский сад, в который ходят, — стою на своем.

Ипполиту не понять, что смена привычного уклада жизни для ребенка —очень большой стресс. Девочки и так нелегко привыкли к детскому садику в их жизнях, а он предлагает вообще все в корне для них поменять.

— Об этом мы поговорим позже, — не желает сдаваться. Спорить с ним бесполезно. Не отстанет, пока не добьется своего.

За спиной слышу недовольное сопение Маковецкого. Пора сворачивать разговор, а то еще выхватит трубку.