Читаем без скачивания Я – «Дракон». Мемуары маршала авиации - Евгений Савицкий

С вечера ребята приводят в порядок свою форму – чистят костюмы, утюжат рубашки, и вскоре так все блестит да играет красками – хоть в парижский дом моделей.

А с утра пораньше – все у дрезины. Управлять аппаратом доверено мне (как-никак «мерседес-бенц» водил!). Запускаю мотор: чихнул он пару раз, винт нехотя крутанул оборот, замер, потом неуверенно провернулся еще и наконец заработал, оглушая все вокруг веселым треском. Мои друзья повскакивали на платформу дрезины, обнялись покрепче, чтобы не свалиться по дороге, я прибавил газу – и понеслись мы в Сталинград! И так нам было тогда все просто, так радостно, что казалось, ничто и никогда не омрачит нашу жизнь – нет таких сил на земле! Однако шел уже 1933 год. В Европе пробуждалась зловещая сила, да такая, которую и представить себе было невозможно…

Я уже сделал два выпуска летчиков – подготовь шестнадцать воздушных бойцов. Командование отряда ко мне относилось хорошо, меня повысили в должности – стал командиром звена. А комбриг Богослов, начальник нашей школы, уважительно подчеркивал при случае и мою преподавательскую работу. Надо сказать, среди инструкторской братии мой авторитет в вопросах аэродинамики был непререкаем.

Но вот как-то на аэродроме Гумрак приземлился самолет незнакомых, самых современных аэродинамических форм, и я не смог сказать, что это за машина. Более компактная, чем Р-5, – крылья и фюзеляж ее были заметно короче, мощный лобастый мотор с кольцевым капотом, сравнительно большой киль – все придавало ей динамичный бойцовский вид.

Самых современных… Пишу вот, а слова эти никак не вяжутся с образом давно ушедшего в историю самолетика. Перед мысленным взором невольно встает привычный ряд боевых машин, на которых летал в последние годы. Сейчас молодые парни несут на этих и других действительно самых современных ракетоносцах-перехватчиках боевую вахту по охране неба Отечества. Кое-какие машины прошли и проверку боем. Так, например, сверхзвуковой истребитель МиГ-21 получил добрый отзыв специалистов, вернувшихся из Вьетнама, – самолет-солдат!..

На одном из наших сверхзвуковых самолетов 100 километров было пройдено за 140 секунд! Это мировой рекорд по замкнутому маршруту. Его установил выдающийся летчик нашего времени Александр Васильевич Федотов. Абсолютный мировой рекорд высоты на летательных аппаратах также принадлежит ему – 37 650 метров. О Саше я еще расскажу. К слову сказать, больше десяти лет прошло, а рекорд высоты полета, установленный им, до сих пор не побит.

Не стану лукавить, мне было приятно читать в газетах и такие вот сообщения: «Редкое для космонавта исключение являет собой Светлана Савицкая: перед своей вселенской славой она прошла испытание известностью, пусть не столь широкой, но громкой. 500 парашютных прыжков и три мировых рекорда в 17 лет, звание абсолютной чемпионки планеты по высшему пилотажу в 22 года, несколько мировых достижений на сверхзвуковых самолетах в неполные 30. Редчайшая, даже уникальная для женщины профессия, которую выбрала – нет, отвоевала у мужчин летчик-испытатель Савицкая, проведшая в воздухе на 20 с лишним типах самолетов полторы тысячи часов…»

Или вот – после рекордного полета Светланы на Е-133, когда на этом серийном самолете она установила скорость 2 683 километра в час: «Занимаясь с Савицкой, я убедился в ее трудолюбии, исключительном летном таланте. Она очень скромный и симпатичный человек. Не сомневаюсь, что она еще не раз порадует нас успехами в авиационном спорте». Это из выступления Саши Федотова на пресс-конференции, посвященной новому мировому рекорду Светланы. Он тренировал ее. Надо признать, Светлана оправдала слова летчика Федотова – неплохо поработала на сверхзвуковых машинах.

Однако вернемся на аэродромное поле 7-й военной школы, к истребителю И-5, самому современному все-таки по тому времени самолету. Сравнительно высокая горизонтальная скорость – 278 километров за минимальное время для выполнения виража, хороша; скороподъемность быстро выдвинули его в число лучших в мире истребителей. И вооружен он был хорошо: вместо двух, как обычно, на нем стояло четыре пулемета!

А прилетел тогда на И-5 начальник нашей летной школы комбриг Богослов.

Истребитель-полутораплан И-5

Начальство зачем прилетает? Чему-то учить, давать указания, проверять, наконец. Относительно последнего предположить можно было что угодно: проверку инструкторского состава по технике пилотирования, зачеты по знанию каких-нибудь инструкций, наставлений – их в авиации всегда хватало! (Разве вот только братья Райт впервые оторвались от земли без документов, регламентирующих летную работу.) Но то, что я услышал через каких-нибудь полчаса после прилета Богослова, превзошло все мои предположения.

Дело повернулось так. Меня вдруг вызывают к начальнику школы:

– Савицкий! Бегом на стоянку – комбриг приказал!..

Срываюсь с места – и пулей к новому самолету, вокруг которого уже собрались, с любопытством рассматривая новую машину, летчики-инструкторы и командование отряда. Докладываю Богослову о прибытии. Он внимательно слушает меня, потом вдруг спокойно говорит:

– Вот что, Савицкий. Изучите инструкцию по эксплуатации этого истребителя, – Богослов показал в сторону И-5. – Мотор, конструкцию самолета – все, как положено. Зачеты буду принимать лично. Справитесь – разрешу летать на нем. Ясно?..

Как не ясно! От радости я чуть не крутанул на аэродроме сальто. Потом собрался с духом и выпалил:

– Есть, товарищ комбриг! Справлюсь!..

Стоит ли говорить, с какой нетерпеливостью изучал я все, что касалось того истребителя. Не прошло и трех дней – докладываю начальнику школы о прибытии и сообщаю:

– Ваше приказание выполнил!

– Какое такое приказание? – не сразу сообразил комбриг Богослов.

– Готов сдавать зачеты по инструкции и по матчасти истребителя И-5, – отчеканил я.

Богослов, похоже, хотел о чем-то спросить меня, но потом согласно кивнул головой и уже на ходу буркнул односложно:

– К самолету…

На все каверзные вопросы по устройству новой машины, по эксплуатации ее в воздухе ответил я начальнику школы без запинки. Тогда принялся он гонять меня по так называемым особым случаям в полете. Ну это, к примеру, когда мотор на самолете откажет: что делать? Или когда пожар. Или обледенение. Или в штопор свалился – обычный штопор, перевернутый, плоский… Да мало ли что в воздухе с летательным аппаратом приключиться может! Это я только так пишу – аппарат. У него скорость-то все ж побольше была, чем у «Жигулей» или «Волги». Да ведь и то сказать: на автомашине обнаружил неисправность (допустим, колесо на полном ходу спустило) – тормознул, остановил и копайся хоть до утра. А то еще лучше: вызови техпомощь, а сам покуривай без горя и забот.

В небе же весь технический сервис только в твоих руках, там самолет не затормозишь и не остановишь. Вот и приходится летчику соображать быстро да ладно. Ошибки исключены. На особые случаи отпускаются порой считанные секунды.

Словом, как ни гонял меня комбриг, сдал я все зачеты, вылетел на И-5 самостоятельно и получил личное разрешение Богослова один раз в неделю облетывать эту машину, чтобы как конь – не застаивалась. Не мог сам начальник школы летать постоянно – забот других хватало.

Я, понятно, четко выполнял указание. Аккуратно прилетал на Р-5 на центральный в Сталинграде аэродром, а то и на нашей дрезине добирался, затем пересаживался в кабину И-5 и прямо над летным полем начинал пилотировать. Все ниже и ниже вязались «мертвые петли», «иммельманы», круче становились виражи, пикировать научился – говорили, дух захватывало смотреть! Как-то Богослов и спрашивает:

– Ты что над аэродромом – цирк без сетки устроил?

– Никак нет, – отвечаю, – облетываю боевую технику.

Комбриг покосился на меня и опять кивает в сторону И-5:

– А ну, покажи…

Что тут оставалось делать? «Слетаю, допустим, по кругу чинно да благородно – не поверит, – рассуждал я, пока устраивался в кабине, пока запускал мотор. – Скромно, по-ученически попилотировать – только тоску нагнать. Слава богу, комбриг сам – истребитель!» И решил я тогда: «Эх, была не была! Покажу все, чему обучился на новом самолете». И взлетел…

Потом мне рассказывали, как комбриг наблюдал за моей работой. Пилотку всю измял в руках, пока я гнул те «мертвые петли», пикировал, вырывая машину у самой земли, крутил вертикальные «бочки»… Когда же приземлился, на аэродроме Богослова уже не было – он уехал. Ничего про «облетывание» машины от него я так и не услышал, пилотировать на И-5 продолжал и в напряженных инструкторских буднях уже стал забывать, как устроил «цирк без сетки» самому начальнику летной школы.

Но вот как-то вызывают к Богослову меня и еще инструктора Гориславского. Тогда я вспомнил про пилотаж и подумал невольно: сейчас всыплет!..

А начальник школы без долгих вступлений спрашивает: