Читаем без скачивания Отец монстров - Сергей Арно

— Какой «сами»?! — воскликнул я рассерженно. — Терпеть не могу запаха хабариков. — Я встал, взял пепельницу и отнес в туалет вытряхнуть в унитаз. — Ты хоть понимаешь, что это дело профессионалов? — вернувшись, сказал я. — Что мы с тобой сделаем?! Это в американских фильмах Шварценеггер всех побеждает. Где мы твою маму искать будем? Да и Шварценеггера где возьмем? И не забывай — ты свидетельница. Может быть, тебе придется в милиции пока пожить… или где они там свидетелей прячут.

— В пятизвездочном отеле они свидетелей прячут… Ну может быть, я у вас останусь, как мама сказала.

— Послушай, Мариночка. — Я сел напротив и насколько возможно приблизился через стол к девушке. — У меня тебе находиться опасно, они, возможно, будут тебя искать. И вообще, с каких это пор ты маму слушаться стала?

— Ну кто догадается меня у вас искать? Будут по родственникам, по друзьям разыскивать.

Пожалуй, в ее словах был резон. Что могут ей предложить в милиции? Отдельную камеру. А так она недалеко от своей квартиры, да и мать знает, как с ней связаться в случае чего. Не зря же она велела ей ко мне идти.

— Ну ладно, оставайся у меня, а там посмотрим.

Марина улыбнулась, но тут же подавила свою улыбку, хотя по глазам было видно, что она очень довольна.

— А чего ты так радуешься? — спросил я, глядя на ее довольную физиономию. — Милицию все равно подключать нужно. Тут профессионалы должны работать.

Я оставил Марину дома, а сам отправился в милицию к Николаю Николаевичу. Друзьями мы не были, скорее старыми знакомыми — наши жены дружили со школы.

Выходя из дома, я оглядывался и испытывал сильное подозрение к каждому встречному прохожему и, пока дошел до отделения, изрядно утомился.

Мы проговорили с Николаем Николаевичем около часа. Он обещал делом этим заняться прямо сейчас. Выслал опергруппу на место преступления и одобрил мое предложение, чтобы девушка пожила пока у меня, но сказал, что с ней обязательно нужно будет побеседовать и составить фотороботы похитителей, посоветовав быть поосторожнее.

Марину пришлось уговаривать отправиться в отделение милиции для составления фоторобота, и только к вечеру она согласилась. Я проводил ее, прождав около двух часов. Когда мы вернулись домой, я сел в кабинете за компьютер — нужно было продолжать роман.

Марина между тем отправилась в кухню готовить ужин.

Через час она постучалась ко мне в кабинет.

— Дядя Сережа, вас можно отвлечь?.. Ужин готов.

Как-то мило прозвучало это «можно вас отвлечь». Давно никто не говорил со мной так мило, с тех пор как уехала жена… Да, пожалуй, и она не говорила.

Я вышел в комнату и остановился на пороге. Из музыкального центра доносилась органная музыка, мои любимые токкаты Баха. Стол был сервирован, посредине стояла откуда-то взявшаяся бутылка вина, горели свечи… Прямо романтический ужин.

В загадочном мерцании свечей Марина выглядела пугающе очаровательно: хотя на ней и был атласный голубой халат, но в полумраке он выглядел вечерним платьем. Волосы она убрала назад, открыв лицо, и это лицо поразило и смутило меня.

— А что это за праздник сегодня? — прокашлявшись от некоторой неловкости, проговорил я, озирая обстановку.

— Просто захотелось поужинать с удовольствием, — сказала Марина. — А вам, дядя Сережа, не нравится?

— Да нет, отчего же. Очень мило, я тут отвык от сервиса, одичал немного, — проговорил я, садясь за стол. — А вино откуда? — Я взял бутылку в руки. — Ладно, я понимаю, что ты взяла первую попавшуюся кассету и поставила в музыкальный центр, — говорил я, открывая штопором бутылку вина, — но откуда ты могла узнать, что я люблю хванчкару, можно сказать, с детства, да и вообще… Откуда взяла эту бутылку?

— Можно я не буду отвечать на эти вопросы? У меня тоже есть маленькие тайны.

Марина закурила сигарету и выпустила тоненькую струйку дыма. Она курила, элегантно держа сигарету между указательным и средним пальцами. Как все-таки красиво, когда курит женщина. Зря моя жена курить бросила. Сколько, оказывается, достоинства и, пожалуй, даже элегантности было в этой девушке. Как я не замечал этого раньше? Я налил в бокалы вино.

— Давай выпьем за то, чтобы твоя мама поскорее нашлась и чтобы ей не сделали ничего плохого, — поднял я бокал.

— Найдется, — уверенно сказала Марина, глядя на меня голубыми глазами.

Мы выпили. Оказалось, что готовила Марина вкусно, во всяком случае из того, что разыскала у меня в холодильнике.

В другой раз я, конечно, отпустил бы какую-нибудь неуместную шутку по поводу того, что не рановато ли ей пить вино в мужском обществе и разрешает ли ей пить вино мама? Или еще что-нибудь в этом роде. Но сейчас, глядя через стол на Марину, не хотелось говорить ерунды, хотелось говорить глупости. Что-то поднималось внутри мальчишеское, неуемное, давно и накрепко забытое. Хотелось шалить, бузить, не только говорить, но и делать глупости… Вино, что ли, так действовало?!.. Но я удерживался, изо всех сил удерживался. Я человек все-таки разумный и должен держать… себя в руках. В глазах девушки я видел веселые огоньки… Черт, почему мы не в одном возрасте? Хотя мне сейчас казалось, что в одном. То ли она опустилась до моего возраста, то ли я опустился до ее. Но мне же не пятьдесят, я как раз на рубеже между сорока и пятьюдесятью. Как писал Виктор Гюго, «сорок — старость молодости, а пятьдесят — молодость старости». Марина смеялась и, сев за фортепиано, спела несколько песенок и даже мой любимый романс…

— …Не уходи, побудь со мною, я так давно тебя люблю, я поцелуями покрою уста и очи, и чело…. — Голос у нее был слабеньким, но приятным.

С ней было легко и весело. Я, увлекшись, даже позабыл и о похищенной Татьяне Владимировне, и о своем романе…

— А расскажите о своем новом романе, дядя Сережа, — напомнила Марина, подсаживаясь ко мне поближе.

Лицо ее раскраснелось от выпитого, глаза сияли, она была чертовски привлекательна. Сейчас это произнесенное ею «дядя» кольнуло меня. Да что со мной?.. Неужели она мне нравится?.. Да нет — чушь. Я, наконец-то, женат.

Я совсем не люблю рассказывать о незаконченных вещах: в этом есть некий мистический смысл. Но сейчас было наоборот. Я с каким-то вожделенным восторгом пустился рассказывать о своем новом романе, как будто бросился в омут. Эх, пропади все пропадом! Марина слушала, не перебивая, с восторгом глядя мне в глаза, и курила одну сигарету за другой.

— …Вот такой был великий анатом Фредерик Рюйш. Ну или приблизительно такой, — закончил я рассказ о своей новой книге, которую еще не написал. Но в рассказе этом удивительным образом сформировалось дальнейшее действие и повороты романа, появились новые краски и оригинальные ходы. Марина будила во мне что-то особенное, возбуждала фантазию, заставляя голову работать более активно.