Читаем без скачивания 100 великих тайн Нового времени - Николай Непомнящий

(По материалам vostlit.info)

Секретная миссия на Мадагаскар

Победный для России Ништадтский мирный договор положил конец Северной войне. Несколько ранее закончилась война за Испанское наследство. Однако политической гармонией в Европе, как говорится, и не пахло. Причин для этого было много, но главными являлись колониальные противоречия великих держав. Одна из интриг закрутилась вокруг далекого острова в Индийском океане.

В 1506 г. португальский мореплаватель Лоренсу Алмендогу открыл в южном море гигантский остров. Он назвал его Сен-Лоран. Соотечественники Алмендогу в те времена бредили сокровищами Индии и не проявили интереса к его открытию, зато им заинтересовались в Париже. Сен-Лоран был переименован в остров Дофина и объявлен собственностью французской короны, затем французы начали превращать новую колонию в тропическую плантацию и базу на морских путях, связывающих Европу с Индией.

Что же касается аборигенов, то их безжалостно сгоняли с земли и превращали в рабов, а смиренные слуги божьи в рясах католических монахов обращали в истинную веру темнокожих язычников.

Такая ситуация имела место до 1670 г., когда лютая ненависть к белым угнетателям и горький опыт прошлых выступлений против них позволили туземцам уничтожить французских захватчиков, после чего европейское проникновение на остров, получивший к тому времени название Мадагаскар, было временно приостановлено. Точнее говоря, остались лишь пираты, и то в укромных бухтах восточного побережья.

Об этих индоокеанских пиратских «малинах» россияне были в общем-то наслышаны. Однако в конце 1723 г. царь Петр I узнал на сей счет нечто совершенно новое. Оказалось, что на Мадагаскаре существует пиратское королевство. Автором сенсации был вице-адмирал Вильстер. Бывший шведский подданный, эстонец по национальности, он объявился в Ревеле и заявил, что не является врагом России и имеет важное государственное дело к ее царю. Аудиенцию у Петра I он получил, после чего в Ревеле началась срочная подготовка к какому-то не просто секретному, а сверхсекретному вояжу. Лишь крайне ограниченный круг лиц знал, куда, когда, под чьим командованием и с какой целью фрегаты «Амстердам Галет» и «Крон де Ливде» выйдут в море. В начале декабря того же года оба корабля подняли якоря и покинули Ревель. Однако штормовые повреждения, полученные в районе балтийских проливов, заставили их вернуться. Экспедиция была сначала отложена, а затем и вовсе отменена.

В начале XVIII в. на Мадагаскаре не существовало никакого государства, а тем более короля из европейцев

Со временем пелена секретности, скрывавшая это предприятие, спала, но некоторые его детали так и остались невыясненными, хотя прожект, которым Вильстер ухитрился было соблазнить Петра I, неоднократно привлекал внимание историков. Одним из них был некто И. Зейдель. В 1867 г. он опубликовал в журнале «Морской сборник» статью, в которой весьма путано изложил ход событий и еще более путано их подоплеку.

Согласно описанию Зейделя, в начале XVIII в. в Стокгольме была получена петиция от индоокеанских пиратов шведского происхождения. Они испрашивали у властей амнистии и права на возвращение на родину. Король Карл XII с готовностью простил своих многогрешных подданных, а наследовавшая ему королева Ульрика подтвердила решение брата.

Решение это объяснялось, конечно, не христианским милосердием, а надеждой на то, что раскаявшиеся грешники вернутся на родину не с пустыми руками. Для шведской казны, истощенной войной, пиратская добыча была бы даром небес. Однако никаких последствий высочайшее милосердие не породило, так как индоокеанские пираты в Стокгольме не объявились. Зато там возник прожект создания шведской колонии на острове Мадагаскар. Из числа шведских подданных к нему были причастны командор Ульрих, вице-адмирал Вильстер и штатный секретарь министерства иностранных дел фон Гепкен.

Наместник шведской короны на острове Каспар Вильгельм Морган решил обратиться к королю. Учитывая ограниченные возможности шведской казны, опустошенной Северной войной, он предложил на свои средства снарядить 30 кораблей. Шведское же участие в предприятии предлагалось ограничить одним или двумя кораблями. Для большей убедительности Морган разыскал среди своих коллег (бывших подчиненных) две или три дюжины шведов и убедил их подписаться под прошением с просьбой о помиловании.

В Стокгольме сложилось впечатление, что на Мадагаскаре есть соотечественники, которые могут быть опорой в деле освоения острова. А тут еще Морган заявил, что европейские пираты на Мадагаскаре и тамошние аборигены желают стать шведскими подданными. Все это сочеталось с обещаниями сказочных прибылей, и неудивительно, что королевские министры не устояли перед соблазном.

Затем прожект был утвержден в высочайших инстанциях, но к его реализации удалось приступить лишь в 1721 г., после окончания Северной войны. Доля государственного участия в предприятии была при этом увеличена. Общее руководство всем предприятием возлагалось на капитана-командора шведского флота Карла Ульриха.

Специальная секретная инструкция предписывала ему организацию четкого взаимодействия с эскадрой Моргана, а так как последний тогда находился в Лондоне, то Ульрих должен был отправиться туда инкогнито для установления негласного контакта с английским пиратом. Затем ему надлежало следовать на Мадагаскар для создания там колонии и приведения в шведское подданство тамошнего населения.

Таким образом, в прожекте, адресованном Петру I, имела место мистификация, и автором ее был, очевидно, Вильстер. Во всяком случае, то, что он предлагал россиянам, являлось вариантом прожекта, предложенного шведам от лица Моргана. Разница была в некоторых деталях. Причем объяснений на этот счет господин Вильстер не представил. В частности, на Мадагаскаре обнаружилось некое королевство.

Владыка его искал европейского покровителя, роль которого господин-прожектер и предлагал русскому царю.

Надо сказать, что Петр заинтересовался прожектом Вильстера, в частности, он пожелал ознакомиться с деталями шведской экспедиции на Мадагаскар. Тогда Вильстер посоветовал царю подкупить штатного секретаря министерства иностранных дел Швеции фон Гепкена, что, судя по всему, и было сделано – секретная инструкция командору Ульриху попала в руки Петра I. Ознакомившись с ее содержанием, он принял решение отправить в Индийский океан экспедицию, однако круг ее задач был расширен.

Во-первых, Вильстер должен был передать письмо Петра мадагаскарскому владыке и договориться с ним об установлении дипломатических и торговых отношений между двумя странами. Планировалась также организация мадагаскарской миссии в Петербург, желательно во главе с самим королем.

Во-вторых (и это была наиболее секретная часть), Вильстер должен был следовать из Мадагаскара в Индию, а точнее в Бенгалию, дабы передать послание Петра I Великому Моголу, а также договориться об установлении дипломатических и торговых отношений между Индией и Россией.

Ясно, что Петр I планировал экспедицию в Индийский океан не для колониальных захватов, а для расширения дипломатических и экономических контактов своей державы со странами Востока. А для того чтобы европейские недруги не ставили препоны задуманному, царь принял меры по обеспечению секретности. Прежде всего, вицеадмирал Вильстер, хотя и был назначен начальником экспедиции, никакого участия в ее подготовке не принимал. Более того, его препроводили в Рогервик (впоследствии Балтийский порт), где до самого начала плавания он жил в доме коменданта в строжайшей изоляции, на положении узника.

Когда эскадра Вильстера вернулась в Ревель, царь был огорчен, но от своего решения не отказался. Корабли экспедиции по просьбе Вильстера были заменены фрегатами «Принц Евгений» и «Крюйсер». Однако в навигации 1724 г. они плавали уже совершенно с другими целями, т. е. экспедиция была отменена.

Чем же объясняются причины отказа от экспедиции в Индийский океан?

Видимо, для русского флота в петровскую эпоху подобный вояж был слишком сложен: Россия не имела необходимых для этого людей и кораблей. Таково мнение видного историографа русского флота Ф.Ф. Веселаго.

Истинные препятствия заключались в другом. Начнем с того, что на Мадагаскаре в то время не существовало никакого государства, а тем более короля из европейцев. Следовательно, устанавливать дипломатические отношения было не с кем. Русская коммерция на острове также была невозможной. Европейские пираты имели своих клиентов, да и возможность контактов с ними была очень проблематичной.

Что же касается аборигенов, то французы надолго привили им ненависть ко всем белым. К тому же они вряд ли смогли бы представить для обмена что-либо достойное внимания. И, наконец, всякое проникновение русских купцов на Мадагаскар вызвало бы противодействие европейских колониальных держав (прежде всего Франции). Дело в том, что от мысли овладеть Мадагаскаром французы не отказались. Они обосновались поблизости, на Сейшельских островах, и, без всякого сомнения, русское начинание вызвало бы у них активное противодействие. Не менее враждебной была бы реакция Англии.