Читаем без скачивания Даруй им покой - Валерия Вэл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– У роз острые шипы, – тихо произнес Дирхарт.
Маргарет прижала руку к губам, слизнув кровь.
– А у вас бесшумная походка. Или это привычка подкрадываться к людям, не жаждущим вашего общества?
– Ваши слова злее любых шипов.
Маргарет торопливо поднялась, оправляя пышную юбку и стряхивая с нее листья.
– Вы бесцеремонны.
– Нет. Просто влюблен.
– Не забывайтесь!
Дирхарт шагнул вплотную к ней.
– А если забудусь?
Маргарет замахнулась. Он легко мог перехватить ее руку, он даже успел представить, какое тонкое и хрупкое у нее запястье… Пощечина была сильной.
Дирхарт улыбнулся.
– Если позволите, я подставлю другую щеку.
Резко развернувшись, Маргарет подхватила с земли букет и почти побежала прочь, задевая подолом головки цветов. Он проследил за ней взглядом. В глубине сада виднелась остроконечная крыша маленькой часовни, среди зелени поблескивали разноцветными стеклами узкие стрельчатые окна. Дорожку скрывали кусты, и Дирхарт потерял из виду Маргарет. Дверь хлопнула, и он понял, что женщина вбежала в часовню.
Не в силах удержаться, он пошел следом, но, послушавшись голоса благоразумия, не стал входить, а заглянул в окно. Внутри помещение казалось еще меньше, самым заметным в убранстве было стоящее в сводчатой нише изваяние святого Лазаря, которому посвящена часовня. Каменный святой со скорбным видим смотрел вниз, где у его подножия расставляла розы Маргарет.
Вздохнув, Дирхарт отошел от окна.
* * *Отец Джеймс принял Дирхарта почти сердечно, однако тепло из глаз священника исчезло, как только стало ясно, о чем пойдет речь.
– Неравнодушие к судьбе ближнего делает честь любому, но все же я не понял, почему блестящего молодого дворянина так сильно интересует смерть бедной деревенской дурочки?
Дирхарт с трудом прогнал щекочущую душу горячую волну. Блестящий дворянин… Такие слова кружат голову, как нежданный поцелуй недосягаемой женщины. Впрочем, от него не укрылась мелькнувшая в глазах священника усмешка, мигом помогшая протрезветь. Он холодно взглянул на отца Джеймса.
– А разве не беда, что у кого-то поднялась рука на убийство?
– Кто вам сказал подобную мерзость?
– Мертвое тело.
Священник поморщился.
– Девушка упала с высоты.
– Разумеется, милорд. Но вы наверняка видели тела людей, умерших не в своей постели, и знаете, что если насилие было, то его следы трудно скрыть.
– Если они были на теле Дженни, то почему о них не сказали те, кто ее нашел?
– Среди них был я. И я вам об этом говорю.
– Я имел в виду – почему об этом не доложили сэру Уильяму?
– Так доложите.
– А вы не забываетесь? Вы понимаете, что вы мне сейчас предложили? Чтобы я… с ваших слов… с ваших пустых слов…
– Взгляните на тело, милорд, – перебил его Дирхарт. – У нее на запястьях следы пальцев, ее тащили к окну, чтобы сбросить.
– Итак, вы хотите, чтобы я передал барону ваши пустые домыслы? Я не спрашиваю, почему это вам пришло в голову. Не спрашиваю, как у вас хватило наглости предлагать мне подобное. Я лишь предлагаю вам выйти отсюда вон.
– Уйду после того, как вы меня выслушаете.
– Повторяю, выйди вон.
– Я не знаю, милорд, кого вы пытались оградить, удаляя Дженни из замка, – ее саму или того, чью исповедь она случайно подслушала. Вероятно, обоих. И я боюсь представить себе, что творится сейчас у вас на душе, ведь вы догадываетесь, кто убил Дженни и почему. Если этот человек узнает о нашем разговоре, он попытается убить меня – это если вы с ним заодно, во что я не верю. Но это не так страшно. Страшнее то, что он попытается убить вас.
– Вы понимаете, что вы несете?
– Да, милорд. Понимаю.
Порывисто поклонившись, Дирхарт вышел. Если, входя сюда, он не был уверен в своих догадках, то теперь сомнений не осталось, только лег на душу тяжелый осадок. Он проклинал свою неотесанность, неумение найти правильные слова, неуклюжесть попытки предупредить отца Джеймса и полное непонимание того, что делать дальше.
Джон с интересом разглядывал стоящий в спальне посеребренный кувшин для умывания. Увидев вошедшего хозяина, он быстро поставил кувшин на место и, поймав взгляд светлых глаз, почти испуганно замотал головой.
Оставив без внимания эту пантомиму, Дирхарт упал на стул и требовательным жестом протянул руку. Мысленно благодаря Бога за то, что гроза прошла стороной, Джон торопливо порылся в сундуке и вложил в руку господина флягу с виски.
– Что говорят слуги, когда Дженни перестали пускать в замок?
– В конце мая, господин.
– До того, как исчез Холл?
– Нет, господин. Почти сразу после этого.
Дирхарт вынул пробку и сделал глоток.
– И в замке она, как я понимаю, впрямь не появлялась.
– Нет, господин, не появлялась.
– А сейчас появилась. И погибла… Святой потрох! – Он раздраженно заткнул флягу. – Ведь явно неспроста все это.
– Вам-то какое до этого дело, господин?
Дирхарт повернул голову в его сторону с таким видом, что Джон едва не проклял себя за непрошеные слова. Впрочем, ему повезло – Дирхарт молча поднялся и вышел.
Каменный пол плавно сдвинулся куда-то вбок, и пришлось немного постоять, держась за притолоку, пока он не остановился. Дирхарт забыл, где потерял флягу и оставалось ли в ней что-то. Впрочем, судя по тому, что пол скоро перестал ехать, все-таки оставалось.
Что ему понадобилось в часовне, Дирхарт тоже не смог бы объяснить. Вряд ли Маргарет могла задержаться здесь до вечера, расставляя розы… Он поймал себя на том, что вместо поисков убийцы сэра Джеффри и бедняжки Дженни он постоянно ищет встречи с этой строгой красавицей. Хотя если отец Джеймс позволит убийце почувствовать, что на его след напали, то того не нужно будет искать. В этом случае Дирхарт, настырно сующий нос в чужие дела, сам превратится в приманку.
Он скользнул взглядом по любовно расставленным белым розам, по тонущим в темноте сводчатым нишам, не без труда остановив его на суровом каменном лице святого Лазаря. Чем-то ему не нравился этот святой. Не нравился, и все тут… Дирхарт прикрыл глаза. Не стоило так напиваться. Конечно, он и пьяный не слишком легкая добыча, но все же…
Тихие шаги сзади заставили его резко открыть глаза и обернуться. Пол и стены предательски крутанулись вместе с раздвоившейся на миг темной фигурой, стоящей на пороге.
– Я напугал вас, сын мой?
Снова обретший четкие очертания, отец Джеймс шагнул в часовню.
– Нет… нисколько… – Дирхарт замялся, вспоминая приличествующие случаю слова.
Священник подошел к нему почти вплотную, вдохнув запах виски.
– Я был с вами резок, сын мой. Хоть вы и говорили немыслимые вещи, мне нужно было проявить терпимость.
– Это вы меня простите, милорд. Вы… это… Вы были правы, я вел себя как…
– Не стоит
