Читаем без скачивания Туда и обратно - Клиффорд Саймак

— Саттон пробрался, — сказал Адамс упрямо, — его запустили в спасательной шлюпке, и он пробрался. Его маленький корабль пробился там, где наши большие оказались бессильны.

Кларк также упрямо покачал головой.

— В этом нет смысла. Размеры корабля не имеют с этим ничего общего. Где-то есть другой фактор, о котором мы даже никогда не думали. Корабль Саттона прошел внутрь вполне спокойно и разбился, и, если бы Саттон находился в корабле в этот момент, он бы умер. Но он проник не потому, что его корабль был мал, а по другой причине.

Мужчины сидели, напряженно думая, выжидая.

— Почему Саттон? — в конце концов спросил Андерсен.

Адамс тихо ответил:

— Корабль был мал. Мы смогли послать только одного человека и мы выбрали того, который, как мы думали, выполнит задание лучше других, если только проникнет внутрь.

— И Саттон был лучшим?

— Был, — жестко сказал Адамс.

Андерсен дружелюбно произнес:

— Ну, очевидно, был лучшим. Он проник внутрь.

— Или был пропущен внутрь, — уточнил Блекборн.

— Не обязательно, — возразил Андерсен.

— Это же логично предположить, — заспорил Блекборн. — Почему мы хотели попасть в систему 61 Лебедя? Выяснить, опасна ли она. Такова была причина, не так ли?

— Да, причина была такова, — кивнул Адамс. — Все неизвестное потенциально опасно. Его нельзя сбросить со счета до тех пор, пока нет полной уверенности в безопасности. Таковы были инструкции Саттону: выяснить, опасна ли 61 Лебедя.

— Это лишнее доказательство того, что они хотят тоже узнать о нас, — сказал Блекборн. — Мы прощупываем и подсматриваем за ними несколько тысяч лет. Они могут желать получить о нас информацию так же сильно, как мы о них.

Андерсен согласился.

— Я понял, что вы имеете в виду. Они рискнули бы пропустить одного человека, если бы смогли затащить его внутрь, но они не рискнули бы пропустить полностью вооруженный корабль и целую команду на дистанцию боя.

— Точно, — сказал Блекборн.

Адамс резко прервал нить разговора, обратившись к Кларку.

— Ты говорил о контактах. Они были сделаны недавно?

Кларк покачал головой.

— По-моему, как раз двадцать лет назад. Там куча ржавчины. Проводка в некоторых местах размягчилась.

— Ну давайте предположим, — предложил Андерсен, — что Саттон каким-то образом, каким-то чудом узнал, как починить корабль, но даже тогда ему нужны были материалы.

— И много, — подтвердил Кларк.

— Лебедяне могли снабдить его ими, — предположил Шаллкросс.

— Если лебедяне существуют, — усмехнулся Андерсен.

— Я не верю в то, что они смогли бы, — сказал Блекборн. — Цивилизация, которая прячется за экраном, не машинная. Если бы они строили машины, то вышли бы в космос, вместо того чтобы отгораживаться от пространства. Я предполагаю, что лебедяне не техническая раса.

— А экран? — напомнил Андерсен.

— Он необязательно технического происхождения, — вяло произнес Блекборн.

Кларк хлопнул ладонью по столу.

— Что за польза от этих размышлений? Саттон не чинил этот корабль. Он привел его домой как-то без починки. Он даже не старался реставрировать его. На всем лежит покров пыли и ни следа гаечного ключа.

Шаллкросс наклонился вперед.

— Я не понимаю одного, — сказал он. — Кларк говорит, что некоторые иллюминаторы были разбиты. Это означает, что Саттон пролетел одиннадцать световых лет без всякой защиты.

— Он использовал скафандр, — ответил Блекборн.

— На нем не было скафандра, — тихо возразил Кларк. Он оглядел комнату, как бы боясь, что кто-то вне их маленького кружка мог его слышать. Он понизил голос: — И это не все. У него не было ни пищи, ни воды.

Андерсен выколотил трубку о ладонь, и глухой звук эхом откликнулся в комнате. Бережно, сосредоточенно, как бы желая сконцентрироваться на этом, он сбросил пепел в пепельницу.

— Может, у меня есть ответ на это, — сказал он, — по крайней мере, ключ. Предстоит еще много работы, прежде чем мы дадим ответ. Да и тогда мы не сможем быть полностью уверены.

Он неподвижно сидел в кресле, зная, что все смотрят на него.

— Я не решаюсь высказать то, что у меня на уме, — продолжал он.

Никто не проронил ни слова.

Часы на стенке отсчитывали секунды.

Далеко снаружи за открытым окном в тишине дня трещала цикада.

— Я не думаю, — вновь нарушил молчание Андерсен, — что этот человек — человек.

Часы все тикали. Цикада продолжала трещать.

Наконец заговорил Адамс:

— Но отпечатки пальцев подтвердили. И сетчатка тоже.

— О, это точно Саттон, — объяснил Андерсен. — И в этом нет сомнений. Саттон снаружи. Саттон во плоти. То же тело или, во всяком случае, часть того же тела, которое покинуло Землю двадцать лет назад.

— На что вы намекаете? — спросил Кларк. — Если он тот же — он человек.

— Возьмите старый корабль, — продолжал Андерсен, — и полностью подновите его. Добавьте приспособление там, другое тут, ликвидируйте одно, модернизируйте другое. Что у вас получится?

— Перестроенная конструкция, — ответил Кларк.

— Это как раз нужная мне фраза, — объявил Андерсен. — Кто-то или что-то сделали то же самое с Саттоном. Он — перестроенная конструкция и самая лучшая человеческая конструкция, которую я когда-либо видел. У него два сердца, и его нервная система расстроена… ну, не расстроена… но другая. Несомненно, не человеческая. И он обладает дополнительной циркуляционной системой. Может, не циркуляционная, но так она выглядит. Только она не связана с сердцем. Именно сейчас она не работает. Это запасная система. Одна система работает, и ее можно переключить на другую, пока первая чинится.

Андерсен убрал трубку в карман и крепко потер руки, как бы вытирая их.

— Ну вот, — сказал он, — теперь вам ясно?

Блекборн пробормотал:

— Но это же невозможно.

Андерсен, очевидно, не расслышал его, но тем не менее как бы ответил ему:

— Мы фиксировали Саттона почти целый час, и мы отсняли каждый дюйм его тела. Проанализировать материал такого объема — для этого необходимо время. Мы еще не закончили. Но в одном мы потерпели неудачу. Мы применили психометр, но он ничего не показал. Ни проблеска мысли. Ни крошки утечки информации. Его ум был закрыт, плотно заперт.

— Какой-нибудь дефект с прибором? — спросил Адамс.

— Нет, — ответил Андерсен, — «психо» был в порядке.

Он осмотрел собравшихся одного за другим.

— Может, вы не понимаете, что это означает? — спросил он. И начал разъяснять: — Когда человек спит или принял наркотики, или в любом другом случае, когда он без сознания, психометр может вывернуть его наизнанку. Он раскопает такие вещи, о которых человек, придя в сознание, клянется, что не помнит, не знает. Даже когда человек сопротивляется, определенная утечка информации существует, и она увеличивается, в то время как умственное сопротивление ослабевает.