Читаем без скачивания Фанки-идеи. Создание инноваций вне зоны комфорта - Альф Рен

Я уже слышу хор возражений со стороны консультантов по креативности. Конечно же, скажут они, все говорят о значении креативности. Но предпринимают ли они усилия, чтобы добиться успехов в этой области? Действительно ли люди активно развивают свои творческие способности? Спорить об этом можно довольно долго, но подобные вопросы дискуссии далеки от решения реальной проблемы. Мы живем в мире, где каждый человек исповедует веру в креативность. Мы живем в эпоху, когда очень трудно найти людей, имеющих смелость критиковать общепринятую точку зрения, сомневаться в идее, которую возвели в культ. Может быть, не все, кто пропагандирует креативность, действуют в соответствии со своими словами, но это не меняет того факта, что в нашем мире существует идеология креативности, догма, в которой креативность и инновации считаются чистым, истинным благом во веки веков. Аминь.

На самом деле ситуация гораздо более удручающа, чем я описываю. Если бы вопрос касался только корпораций, заявляющих о своей бесповоротной приверженности креативности, можно было бы считать это лишь очередной прихотью менеджмента. Но печальная правда такова: вопрос креативности насквозь политизирован. Сегодня креативность расхваливают не только исполнительные директора и консультанты — это делают и чиновники, вплоть до премьер-министров, молящиеся на коленях у алтаря креативности. Если взглянуть на мир пошире, то окажется, что руководители Коммунистической партии Китая, вдохновляемые учением Мао, заявляют, что креативность является естественным элементом развития коммунизма и даже главной составляющей революционного идеала. Им вторит Владимир Путин, который не только часто говорит об инновациях, но заявляет, что креативность станет движущей силой новой России, — а если уж об этом говорит бывший офицер КГБ, следует прислушаться к его словам.

Я долго искал человека, который может служить символом стабильности в нашем изменчивом мире, человека, который принципиально не стал бы поддерживать креативность и инновации. Мне казалось, что я нашел его, но, увы… Человек, которого я прочил в оплоты консерватизма, — господин по имени Йозеф Ратцингер. Он казался идеально подходящим на эту роль, ведь он не только немец и представитель Католической церкви, но и глава Congregation pro Doctrina Fidei — организации, более известной под старым названием — Святая Инквизиция. Все это казалось достаточной гарантией того, что такой человек не станет гнаться за инновациями, и когда он стал Папой, приняв имя Бенедикт XVI, я логично предположил, что он станет опорой консерватизма, точкой стабильности в нестабильном мире. Но я был разочарован, горько разочарован! Сегодня даже в Ватикане (!) разработаны и действуют инновационные программы, а Церковь внедряет новые схемы вознаграждения своих сотрудников. Даже Святой Престол не свободен от эйфории, облаком окутывающей креативность, а значит, пал и последний бастион.

Пока я писал эти строки, мне вспомнился еще один пример, подтвердивший мою уверенность в том, что маниакальное стремление к креативности приобрело поистине мировые, вселенские масштабы. Поскольку я очень люблю получать известия со всего света, у меня есть виртуальная подписка на новости из Северной Кореи — страны, находящейся за гранью сюрреализма, застрявшей во временнóй ловушке. Представьте мое удивление, когда в своей новостной ленте я увидел следующее, весьма забавное сообщение: «Ким Чен Ир, лидер Корейской Народно-Демократической Республики (КНДР), призвал промышленные предприятия внедрять новые технологии для увеличения объемов выпускаемой продукции. […] Кроме того, он призвал рабочих в полной мере использовать „умственные силы“ и „коллективизм“ для увеличения объемов производства». Признаюсь, я смеялся до слез. Да, даже в самой закрытой диктатуре мира, настолько закрытой, что большинство населения там ничего не знает о современной мировой истории, в официальных пропагандистских материалах всеведущий Ким Чен Ир обращается к промышленным кругам с заявлением о том, что креативность («умственная сила») — это единственно верный путь!

Именно такие примеры убедили меня в том, что нам нужны новые подходы к креативности, так как старые становятся все более бледными и менее убедительными из-за того, что каждый повторяет их как догму. Именно такие примеры убедили меня, что пора начать мыслить иначе о том, как мыслить иначе.

Часто это связано с тем, о чем я уже говорил, — с тем, что не стоит попадаться вместе с остальными в «ловушку развития» одного и того же типа креативного мышления; вместо этого необходимо искать альтернативные, не столь очевидные пути. Но это еще и вопрос развития мышления посредством преодоления ограничений нашего мышления — того, чего мы обычно не замечаем и что не принимается нами во внимание при попытке развить свои творческие способности.

С тех пор как креативность превратилась во что-то модное, красивое и уважаемое в обществе, наши способности задействовать «менее элегантные» части нашего мышления значительно сократились. Страх выглядеть неприличным при обращении к проблемным частям сознания заставляет нас тормозить креативность, ограничивая ее развитие.

Но это еще и вопрос развития мышления посредством преодоления ограничений нашего мышления — того, чего мы обычно не замечаем и что не принимается нами во внимание при попытке развить свои творческие способности.

Так что вместо вопроса о том, как расширить традиционные рамки мышления, следует сконцентрироваться на другом вопросе: «О чем мы не в состоянии подумать?». Что же притаилось за пределами того, что мы позволяем себе видеть, в областях вне существующих границ и зон комфорта? Такой подход резко отличается от болтовни о какой-нибудь чертовой коробке или расширении коробки, выпрыгивании, запрыгивании в коробку и прочих глупостях, связанных с коробками, которые только можно вообразить. А все потому, что метафоры, описывающие наше мышление, начинаются не оттуда. Верный подход — это рассмотрение границ, которых мы пока не знаем, не замечаем, границ, на которые не влияют банальные упражнения по развитию нестандартного мышления.

Обычные подходы тут не работают, потому что они основаны на традиционном представлении о потенциале человеческой мысли: такой метод стеснен имплицитным (само собой разумеющимся) принятием социальных и культурных ограничений и движением по проторенному пути развития. Но ведь нестандартное мышление не связано с «обыгрыванием» уже существующих идей — нет, это анализ мыслей, которые тяжело сформулировать, которые кажутся неподходящими и лишенными изящества, выглядят не соответствующими ситуации и противоречащими злободневному обсуждению.