Читаем без скачивания Простые люди древней Италии - Мария Сергеенко

Пожарный инвентарь того времени включал в себя следующие предметы: ручные насосы, ведра, сплетенные из спарта (растение, дающее очень крепкие волокна Spartus tenacissimus L) и хорошо осмоленные, лестницы, длинные шесты, губки, большие лоскутные одеяла, сшитые из кусков толстой грубой шерстяной материи — центоны, большие толстые тюфяки (emitula), песок, уксус, топоры и крючья разных видов и размеров, пилы, багры, баллисты — античные «пушки», с помощью которых разбивали стены осажденных городов. Зачем пожарникам эти камнеметы? Почему у них такое количество инструментов, предназначенных совершать работу разрушительную? И почему в составе каждой когорты имеются особые отряды, специально обученные тому, как этими инструментами действовать? Дело в том, что техника пожарного дела была в те времена иной, чем теперь. Задачей пожарников было, конечно, в первую очередь потушить огонь. Это удавалось далеко не всегда, потому что тогдашние насосы были очень несовершенны и не могли подавать воду в таком количестве и такой сильной струей, которая могла бы загасить сильный огонь. Когда люди видели, что им не отстоять горящего здания, их обязанностью становилось преградить дорогу огню, не дать ему пищи, создать вокруг бушующего пламени пустое пространство, где огонь погас бы сам собою. Римские пожарники останавливали огонь так, как когда-то у нас по деревням: разрушали горящий дом и постройки по соседству. Тут-то первыми и выступали на сцену баллистарии.

Попробуем представить себе работу «бодрствующих» на пожаре. При первом же сигнале тревоги (чаще всего подавал его патруль, раньше всех заметивший огонь) когорта района, находившегося на ее попечении, устремлялась к загоревшемуся дому. Впереди и опережая всех несся акварий (aqua — вода). Этот человек должен был знать в обоих районах, порученных его когорте, все бассейны, все водонапорные колонки, одним словом, все места, откуда можно было брать воду. Он распоряжался подачей воды в насос из бассейна, наиболее близкого к месту пожара; расставлял цепочкой людей с ведрами — одни из них наливали воду в насос, другие передавали ведра прямо пожарникам, заливавшим огонь, — и следил за тем, чтобы вода доставлялась быстро и бесперебойно. Он был хорошо знаком с работой водного ведомства в своих районах, знал, на какое количество воды из этого бассейна он может рассчитывать и, если по его соображениям воды этой оказалось бы мало, он уже заранее выстраивал дополнительно людей у другого бассейна. Акварий должен был обладать превосходной памятью, ясно, во всех мелочах, представлять себе план своих районов, быстро соображать и стремительно действовать.

Как ни плохи были тогдашние насосы, свое дело они все-таки делали, и Плиний Младший справедливо негодовал на жителей Никомедии, которые по своей бесхозяйственности забыли обзавестись такими насосами. Римские пожарники пользовались ими, вероятно, с самого момента создания своего корпуса. Ведали этими насосами сифонарии: это были механики, которые следили за исправностью своих «сифонов» (так назывались эти насосы), умели быстро их наладить, если во время работы что-то в них «заедало», и занимались их ремонтом, когда они выходили из строя. Акварии и сифонарии были единственными людьми в пожарном корпусе, которые по самому роду своей службы подвергались опасности меньше, чем остальные их товарищи.

В горящем здании огонь заливали водой и на него набрасывали центоны, намоченные в уксусе. Этими тяжелыми полотнищами орудовал особый отряд центонариев. Если в дом уже нельзя было проникнуть по входным лестницам, пожарные с ведрами воды и центонарии со своими «одеялами» взбирались по приставным лестницам и через окна влезали в горящую инсулу. Ведра с водой, передаваемые по цепочке людей из рук в руки, одно за другим непрерывно исчезали в окнах; на помощь центонариям внутри дома лезли их товарищи с мокрыми центонами в руках. Другие пожарники, стоя несколько поодаль от дома и в самом горящем здании, швыряли, метя в определенное место, губки, полные уксуса и надетые на длинные шесты; уксус, растекаясь струйками и разбрызгиваясь в разные стороны, гасил огонь. А возле пылающей инсулы суетилась "спасательная служба" — эмитулярии, расстилавшие на земле тюфяки, о которых упоминалось выше: надо было учесть, на каком расстоянии от какого этажа их уложить, чтобы люди, выбрасывавшиеся из окон, не так уже расшибались. Эмитулярии находились у самого огня, подхватывали выскакивавших и падавших людей, выносили их в безопасное место и передавали на попечение врачей, которых при каждой пожарной когорте было по четыре человека.

Когда становилось ясно, что дома не отстоять, а огонь разливается все дальше и дальше, за дело брались баллистарии. Приходилось им труднее, чем легионным баллистариям, бившим из своих орудий по стенам осажденной крепости. У тех был простор, они могли выбрать место, с которого было наиболее удобно действовать камнеметом; баллистарии-пожарники этих преимуществ лишены. Они должны устанавливать свое орудие в тесноте римской улицы, в непосредственной близости от горящего здания, обваливающиеся стены которого грозили обрушиться на их же головы. Когда инсула была разрушена, за работу брались фалькарии (falx — серп) и унциарии (uncus — крюк). Первые орудовали шестами, на которые были насажены огромные серповидные крючья; вторые действовали баграми меньшего размера. На этих отрядах лежала обязанность оттащить как можно дальше от огня все, что горело и что могло еще загореться: доски, бревна, вообще всякое дерево, а также раскаленные камни. Если кое-какие части стены еще держались, их «серпами» стаскивали вниз. Случалось, что баллисту никак нельзя было подвести и поставить; тогда работа по разрушению здания ложилась главным образом на фалькариев, которые, захватив своими тяжелыми «серпами» за подоконник или за какой-то выступ в стене, расшатывали ее, вырывали из нее куски и постепенно разрушали до основания.

Все эти люди — и те, кто с ведрами воды и тяжелыми сукнами в руках метался среди огненных языков, в облаках удушливого дыма и пара, и те, кто стоял на лестницах и поблизости от пылающего дома, и те, кто рушил его и растаскивал горящие обломки, — все подвергались смертельной опасности. Те, кто тушил огонь внутри дома, могли погибнуть под провалившимся потолком, задохнуться в дыму, обгореть так, что спасти их было невозможно. Работавших около осыпало градом раскаленных камней и обломками пылающего дерева; вихрем, поднимающимся во время пожара, на них могло обрушить тяжелую балку или бревно. Никто не был застрахован от тяжкого увечья и смерти. После каждого пожара «бодрствующие» не досчитывались своих товарищей — и вновь опять и опять кидались тушить новый пожар. Стойкое мужество этих "вчерашних рабов" сделало бы честь прославленным легионерам самого Цезаря; только благородные сердца могли так самоотверженно жертвовать своей жизнью, повинуясь голосу долга и чести. "Через сотни разъединяющих лет" почтительно склоняешься перед этими неизвестными героями, которых пренебрежительно не замечали надменные современники и так прочно забыли легкомысленные потомки.

2

Мы ничего не знаем об обучении римских пожарников, но наличие в их корпусе специальных отрядов свидетельствует о том, что такое обучение было. Само собой понятно, что сифонарии должны были понимать толк в механике, а баллистарии знать устройство баллисты, уметь управлять ею и метко стрелять. И те и другие могли обучиться своему делу на стороне и поступить в пожарный корпус уже в качестве специалистов. Что касается остальных четырех отрядов (фалькарии, унциарии, центонарии и эмитулярии), то людей для них отбирали среди тех, кто уже определился в пожарные. Занимался этим в первую очередь центурион; выбор его проверял трибун, а может быть, и сам префект вигилей.

Для того чтобы передавать ведра с водой или высадить топором двери загоревшегося дома, не требовалось ни умения, ни большой физической силы. Какая-то часть пожарников всю свою службу и оставалась на положении своего рода "подсобных рабочих"; они качали воду, их акварий выстраивал в ряд от бассейна до горящего дома; они ухаживали за лошадьми или мулами, запрягали их и правили ими. Ни один из наших источников не говорит о том, что у пожарников были лошади, но невозможно представить себе пожарную команду без лошадей. Баллисты несли не на руках, и не на руках доставляли к ним камни. Меха с уксусом, центоны, песок, спасательные тюфяки, лестницы, вообще всю пожарную снасть везли, конечно, на повозках; пожарники бежали только с ведрами и топорами в руках. Очень вероятно, что какая-то часть этих повозок стояла всегда наготове с уложенным снаряжением и впряженными лошадьми или мулами. Часть «подсобников» при них и дежурила.

В четыре особых отряда брали людей большой физической силы и проверенной отваги. Прежде чем их туда назначить, к ним присматривались и проверяли их, приучали, если можно так выразиться, к огню, ставя их все ближе в цепочке подавальщиков воды, заставляя действовать в горящем здании. Отобранные проходили свой курс обучения: им показывали ряд технических приемов, делавших работу наиболее эффективной и наименее опасной; фалькария учили иначе, чем центонария или эмитулярия. Учили, объясняя и показывая, старые опытные пожарники: на пожаре новички работали рядом со своими учителями, следя за ними, повторяя их движения, стараясь от них не отставать. Ночные патрули пожарников, ходившие по городу, следили не только за тем, не вспыхнет ли где пожар, они были и ночной полицией, которая обязана была задерживать преступников (поджигатели, взломщики, воры подлежали суду префекта вигилей) и разгонять озорников, безобразивших ночью по римским улицам.