Читаем без скачивания Стратегические операции люфтваффе. От Варшавы до Москвы. 1939-1941 - Дмитрий Зубов

Днем 7 октября 20 Ju-88A из II./KG51 нанесли удар по авиазаводу «Уэстленд» в городе Йовиле. «Юнкерсов» сопровождала целая армада из 59 одномоторных и 39 двухмоторных истребителей – в общей сложности почти 100 машин! Им наперехват были подняты 5 эскадрилий из 10-й авиагруппы RAF, которые впоследствии заявили о 12 воздушных победах. В том числе англичане записали на свой счет и 4 Ju-88, однако фактически все бомбардировщики благополучно вернулись домой. Таким образом, истребители эскорта полностью выполнили стоявшую перед ними задачу. В то же время были сбиты 3 «Спитфайра» и 3 «Харрикейна»[58].

В ночь на 9 октября состоялся очередной массированный налет на Ливерпуль. Именно во время этой бомбардировки в подземном убежище родился известный британский рок-музыкант и певец Джон Леннон.

В одном из очередных ночных налетов на лондонские доки участвовал и известный ас обер-лейтенант Вернер Баумбах, в то время командовавший 5-й эскадрильей KG30 «Адлер». Сам он вспоминал: «Прежде чем достичь английского побережья, мы набираем высоту. Град и снег сменяют друг друга. Побережье под нами, и сквозь разрывы в облаках мы можем корректировать свой курс по наземным ориентирам. Тут и там в темном небе, словно длинные пальцы призраков, мелькают лучи прожекторов. Чем дальше мы будем лететь, тем больше их будет. Над нами и среди нас разрываются зенитные снаряды. Внезапно нас захватывает яркий луч прожектора. Надо немедленно уходить в сторону, так как между зенитчиками и прожекторами всегда очень тесный контакт. Мимо нас на встречном курсе на небольшом расстоянии пролетает английский ночной истребитель.

Мы все еще не можем обнаружить Лондон. Нам известно, что этой ночью нал городом будут сразу несколько бомбардировочных эскадр. По интенсивности зенитного огня и числу прожекторов на позициях вокруг Лондона мы понимаем, что там внизу высшая степень воздушной тревоги».

Вскоре немецкие летчики увидели Темзу и крупные очаги пожаров на ее берегу. Ориентируясь по ним, «Юнкерсы» вышли к цели, и вскоре мощные 1800-килограммовые бомбы с жутким воем устремились вниз. Облегченно вздохнув, Баумбах повернул свой самолет назад. Однако вскоре зенитный снаряд поразил правый двигатель Ju-88. Баумбах рассказывал: «Я останавливаю двигатель. Мы находимся прямо над центром Лондона, но, к счастью, на довольно большой высоте. Планируя, я поворачиваю на восток. Я надеюсь дотянуть до побережья. Через несколько минут мы погружаемся в облака. Мы летим на одном двигателе и не знаем, когда выйдем из облаков. Медленно теряем высоту. Если нам повезет, мы сможем дотянуть. На высоте не более ста метров мы, наконец, выходим из облаков и видим голландское побережье».

Баумбах, один из самых талантливых пилотов бомбардировщиков, сумел посадить свой «Юнкере» на ровную площадку, однако, проехав несколько сотен метров, тот врезался в заросли деревьев. В результате все члены экипажа получили различные травмы и отправились в госпитали[59].

15 октября последовал новый массированный налет на Лондон. 480 германских самолетов сбросили 386 т фугасных бомб, в том числе много большой мощности, а также 70 тысяч зажигалок разных конструкций. Также было применено большое количество мин ВМ-1000. Эти цилиндрические предметы, медленно опускавшиеся на парашютах, вызывали наиболее мощные взрывы, от которых даже Черчилль пришел в ужас. «Противник начал сбрасывать на парашютах морские мины такого веса и такой взрывной силы, каких никогда еще не сбрасывали с самолетов. Произошло много сильных взрывов. Против них не было никакой защиты…» — писал потом премьер-министр. Некоторыми минами были разрушены целые кварталы города, а одним из взрывов знаменитый лондонский двухэтажный автобус был отброшен с места стоянки на 100 м!

Взрывы «Моник» оказывали особенно устрашающее воздействие. Дело в том, что обычная фугасная бомба, даже большого калибра, была в первую очередь рассчитана на разрушение железобетонных и кирпичных сооружений: мостов, бункеров, дотов и дзотов, промышленных объектов. При падении на улицу она сначала врывалась в землю, а уже потом происходил взрыв с большим выбросом грунта. Мина же, сброшенная на парашюте, плавно опускалась на поверхность и детонировала над ней. Вся взрывная волна, образованная почти 700 кг тротила, при этом шла горизонтально. Иногда подобные взрывы приводили к уничтожению целых кварталов.

Несколько ВМ-1000 не взорвались и попали в руки англичан. О них вскоре стало известно и самому Уинстону Черчиллю. Последний посчитал использование морских мин «наивысшим варварством» со стороны немцев, которые тем самым якобы «перешли все границы».

Уинстон Черчилль в своей книге «Вторая мировая война» писал: «Андерсеновские убежища были широко распространены в рабочих районах, застроенных двухэтажными домами, и принимались все меры к тому, чтобы они были пригодны для жилья и не пропускали влаги в сырую погоду. Позже было создано моррисоновское убежище, которое представляло собой не что иное, как тяжелый кухонный стол, сделанный из стали, со стенками из прочной проволоки, способный выдержать развалины небольшого дома и тем самым создававший какую-то степень безопасности. Многие были обязаны жизнью этим убежищам. А во всем остальном «Лондон мог выдержать». Он выдержал все, что на него обрушилось, и мог выдержать еще больше. В самом деле, в то время мы не видели другого конца, кроме разрушения всей столицы. И все же, как я указывал тогда членам палаты общин, в отношении разрушения больших городов действует закон уменьшающегося ущерба.

Скоро многие бомбы стали падать только на уже разрушенные дома и лишь подбрасывали на воздух старые развалины. На обширных пространствах уже нечего было жечь и разрушать, и все же люди устраивали себе там жилища и продолжали работать с необыкновенной изобретательностью и упорством. В это время любой человек был бы горд носить имя лондонца. Вся страна восхищалась Лондоном, и все другие большие города готовились встретить свою судьбу, если им придется это сделать, и не ударить лицом в грязь. И в самом деле, многие как будто завидовали лондонцам и приезжали в город, чтобы провести там одну или две ночи, разделить бремя, своими глазами посмотреть на все это»[60].

Октябрь стал самым тяжелым месяцем для Лондона. В городе 333 раза объявлялась воздушная тревога, на него было сброшено 7160 т фугасных и 4735 т зажигательных бомб. Потери среди гражданского населения составили 15 тысяч убитыми и 21 тысячу ранеными.

В результате моральный дух населения начал колебаться. Казалось, что налетам и жертвам не будет конца, а британская ПВО бессильна. Тот же Черчилль признавал, что «к началу октября непрекращающиеся налеты на крупнейший город мира стали настолько жестокими», что создавали много проблем социального и политического характера среди широких масс «измученного населения».

В политических кругах Англии все чаще высказывалась мысль о необходимости подписания перемирия с Германией. Даже члены кабинета министров предлагали Черчиллю сдаться и даже обвиняли его в том, что жертвы от массированных налетов лежат на его совести. Таким образом, Гитлер был, как никогда, близок к своей цели – заставить Британию капитулировать одними воздушными бомбардировками.

Постоянные сигналы тревоги приводили к срыву работы предприятий, так как сотни тысяч лондонцев, заслышав вой сирены, тотчас бросали все и бежали в укрытия. Чтобы хоть как-то устранить возникший хаос, министерство внутренних дел по инициативе Черчилля издало приказ «Предупреждения о воздушных налетах и меры предосторожности». В нем, в частности, говорилось: «1. Нынешняя система предупреждений о воздушных налетах была разработана на случай крупных массовых налетов на определенные цели, а не в расчете на следующие один за другим по нескольку раз в день налеты, тем более не в расчете на налеты блуждающих по ночам отдельных бомбардировщиков. Мы не можем позволить крупным районам страны оставаться в состоянии неработоспособности в течение многих часов каждый день и в состоянии паники каждую ночь. Мы не должны позволять противнику мешать нашим военным усилиям путем остановок работы на заводах, которые он не смог уничтожить.

2. Поэтому следует ввести новую систему оповещения:

– «внимание»,

– «тревога»,

– «отбой».

Сигнал «внимание» не должен нарушать нормальную жизнь данного района. Люди, не занятые на государственной работе, могут, если пожелают, направляться в убежище или отправлять своих детей в безопасное место. Но вообще же они должны приучить себя, и они действительно приучаются, к опасностям и прибегать только к такого рода предосторожностям, которые сообразуются с их долгом и темпераментом…