Читаем без скачивания Любовь до востребования - Елена Булганова

Да, твое письмо с фотографиями я еще успел получить. К сожалению, потом оно пропало. Все эти годы я почему-то больше всего жалел о тех потерянных фотографиях. Ты такая красивая на них в том зеленом выходном платье! А как сложилась жизнь у твоей подружки, той, на свадьбе которой ты фотографировалась?

До свидания, Галя, желаю тебе большого счастья. Если время и обстоятельства позволяют, пиши.

Илья Громов».

Валюшка долго смотрела на воду. Как могло случиться, что мальчик, с которым они так недавно катались на лодке по озеру, стал пленником? А ведь о чеченских событиях в последнее время можно услышать все реже и реже…

«Пойду к его матери прямо сейчас! — решила Валя. — Это ведь важнее всего на свете. Он, может, и написал только ради этого».

Дом она, конечно, узнала бы и без точного адреса. Помнила его из детства, когда с ватагой соседских мальчишек и девчонок жадно осваивала соседние улицы, дворы, сараи. Когда-то рядом с этим домом обитала огромная собака. Она охраняла огород за домом, но Валю всегда подпускала и пропускала. А на остальных рычала и кидалась. Это чрезвычайно повышало Валюшкин авторитет в глазах сверстников.

Мать Ильи жила в каменной части дома. На весь подъезд было здесь только две квартиры. Валя сверилась с номером и позвонила в дверь.

Приплясывая от нетерпения, ждала минуты четыре. Время от времени снова нажимала на звонок. Прислушивалась — исправен ли. Увы, звонок был единственным звуком, который она смогла услышать в недрах квартиры.

Впрочем, был будний день, и мать Ильи могла находиться на работе. Валя вышла из дома и вдруг у самой двери заметила ящик для писем. Жадно прильнула к дырочкам в железном, изрядно проржавевшем коробе. Ящик был набит бумажками, похожими на счета. Видно было, что почту не забирали уже давно. Валя сунула в дырку палец и немного поворошила бумаги. На первый план выплыло письмо, были видны погашенные марки в верхнем правом углу. Она еще немного потолкала письмо, — и отчетливо разглядела адрес, написанный знакомым почерком!

Значит, Елена Захаровна не получила письмо от сына и не знает о том, что он жив. Но это означает… это может означать только самое худшее. От ужаса Валя покрылась липким потом. Потом снова бросилась наверх и стала трезвонить в соседнюю дверь.

Очень скоро дверь отворила женщина в байковом халате.

— Скажите, здесь проживает Елена Захаровна Громова? — буквально набросилась на нее Валя. — Или, может быть, она куда-то переехала?

— Проживает, да, — нараспев произнесла женщина, и у Вали немного отлегло от сердца. Проживает — значит, жива! — Только она сейчас в больнице, — тут же добавила соседка.

— Давно? А когда вернется домой?

— Ой, боюсь, не скоро она вернется, — мелко закачала головой женщина. — Не слишком хороши у Лены дела. Сердце. Вы, может, не знаете: у нее сын погиб в Чечне. Какая мать такое вынесет?

— Да не погиб он! — вскрикнула Валюшка. — Он живой! Там, в почтовом ящике, письмо от него лежит!

Женщина всплеснула руками:

— Да не может быть! Да как же это! Ой, надо к Лене в больницу бежать, а у меня внучок на руках!

— Я пойду, только скажите куда.

— Ой, да наша городская больница, отделение кардиологии, четвертая палата. Подожди, миленькая, я пирог для нее заверну.

— Не надо. — Валя от нетерпения не могла устоять на месте. — Хотя нет, давайте: вдруг у нее на радостях аппетит проснется.

В больнице она была через десять минут. Но дальше холла ее не пустила бабка-вахтерша. Валя устроила такой шум, что той пришлось-таки позвонить в отделение. Через пять минут вниз спустилась медсестра, посмотрела на Валю холодно и равнодушно:

— К больной Громовой? Нет, исключено.

— Почему это? — так и взвилась Валя.

— У нее ночью был очередной приступ. Больная лежит под капельницей, пускать посетителей к ней строго запрещено.

— Послушайте, но я принесла ей очень хорошее известие, — уже спокойнее заговорила Валя. Она была уверена, что, узнав о случившемся, медсестра растает, как Снегурочка на солнце. — Елена Захаровна думает, что ее сын погиб. Она из-за этого и заболела. А я знаю точно, что он жив и здоров. У меня в сумочке письмо от него, хотите, покажу?

— Девушка, — все так же холодно спросила медсестра, — вы что, хотите, чтобы больная умерла прямо на ваших глазах?

— Да вы что?! — отпрянула Валюшка.

— Вы понимаете, что она нестабильна? А вы хотите сообщить ей такое?!

— Так она поправится?

Медсестра на мгновение отвела взгляд.

— Послушайте, — заговорила Валя с неожиданным для нее напором. — Если этой женщине суждено умереть, пусть уж лучше она умрет от моего известия, чем от тоски и горя.

— Ну, в любом случае это случится не сегодня, — отрезала медсестра. — В отделении карантин. Приходите на следующей неделе.

Повернулась и растворилась в темном коридоре.

По пути домой Валя зашла на почту. Вытащила из сумки тетрадку в клеточку, которую держала там для всяких хозяйственных записей. Вырвала лист и принялась писать так торопливо, будто счет шел на минуты:

«Дорогой Илья! Я счастлива, что ты жив, что ты не сгинул в этой проклятой Чечне! Прости, что не сразу получила твое письмо, — это действительно произошло случайно. Я сразу побежала выполнять твое поручение.

Илья, я должна тебе честно написать, что твоя мать серьезно больна. Она лежит в нашей городской больнице, а твое письмо так и осталось в почтовом ящике. Меня к ней не пустили, потому что в отделении сейчас карантин. Но клянусь тебе: я пробьюсь к твоей маме хоть через крышу больницы, и она обязательно узнает, что ты жив и скоро будешь дома. Я уверена, что эта новость ее возродит, что она вернется домой и станет готовиться к твоему приезду. Ты уж не подведи, возвращайся как можно скорей!

Илья, я должна тебе сказать, что моя жизнь изменилась. Теперь у меня есть муж и ребенок. Прости меня за это. Я очень надеюсь, что мы с тобой сможем остаться друзьями. Не знаю, что еще сказать.

Илья, я напишу тебе сразу, как только сумею добраться до твоей матери. Может, это будет завтра или послезавтра. В общем, надейся на меня. И пиши, конечно. Желаю тебе скорейшего выздоровления.

Галина».

Валя отправила письмо и побежала домой. К ее удивлению и легкому испугу, дверь отворил Степан.

— Где была? — ровным голосом спросил супруг.

— Я? — вздрогнула Валя. — Гуляла.

— Что, в такую метель?

— А разве там метет?…

Валя опустила глаза и обнаружила, что ее шубка залеплена мокрым снегом. А по лицу уже побежали противные потоки с оттаявшей челки.