Читаем без скачивания Заложница - Наталья Соболевская

– Нет, он не может, если не хочет работы лишиться, – послышался голос Аблова из коридора.

От неожиданности я вздрогнула, а Костян ограничился тем, что просто повернулся в сторону двери.

– Виктор Романович, я не собирался вас обманывать, – оправдался мой надзиратель, как только Аблов приблизился к камере.

– Очень на это рассчитываю. – Аблов перешагнул через порог и бросил на меня обвинительный взгляд. – Валерия, если ты хочешь, чтобы я сменил Костяна на Глеба, то сообщаю, что ты двигаешься в правильном направлении. Если Константин хоть раз поддастся на уговоры, то присматривать за тобой будет Глеб. Уяснила?

Чтоб ты провалился в глубокую яму и просидел там минимум год!

Разного рода ругательства так и вертелись у меня на языке, но здравый смысл подсказывал, что они в меня же срикошетят, причем физически. Поэтому, крепко стиснув зубы, я отвернулась и стала смотреть в стену.

Ощутила, как совсем рядом прогнулся матрац. Это что, Аблов ко мне, что ли, на кровать уселся и даже костюмчик не побоялся испачкать?

– Лера, существует масса способов насильно накормить человека, причем все они разные, но одно их все же объединяет. Догадываешься, что именно? – спросил Виктор Романович, на всякий случай подождал, вдруг я решу ответить, потом продолжил мысль: – Они все крайне неприятны и унизительны для человека, которого кормят. А теперь главный вопрос: ты уверена, что хочешь через это пройти?

– Естественно нет, – шепнула я, и через мгновение Костян протянул мне поднос с завтраком.

Не знаю, почему он это сделал, может быть, сам проявил инициативу, может быть, Аблов ему приказал жестом, но факт оставался фактом – я должна была есть в присутствии Виктора.

Проглатывая кашу, я более не чувствовала приступов тошноты, я вообще ничего не чувствовала, кроме лютой ненависти и всепоглощающей злости. Взяв стакан с кофе, я отхлебнула глоток, и у меня аж затряслись руки и закружилась голова от желания выплеснуть горячий напиток прямо в физиономию Аблова.

Нет, Лера, ты же не дура усугублять ситуацию. Спокойно поставь стакан на поднос и работай мозгами. Любое, даже самое безвыходное положение, можно обернуть в свою пользу.

– Всю ночь пыталась понять, почему вы обвиняете меня и Стаса в исчезновении, я так понимаю, близкого вам человека. Вспоминала, анализировала, перебирала факты, но у меня даже предположения не родилось, – наблюдая, как поднимается пар из кружки, без тени агрессии сказала я, потом заставила себя повернуть голову в сторону Аблова и устремила на него почти просительный взгляд, но не как на мучителя, а как на мужчину, от которого жду помощи. – Пожалуйста, объясните мне.

Одно дело – решиться прямо посмотреть в глаза и совсем другое – выдержать полный ненависти ответный взгляд, который куда сильней твоего. Из глаз брызнули слезы, задрожал подбородок, но я не смалодушничала и не отвернулась.

– Не молчите, у меня есть право знать! Может быть, если вы скажете, что конкретно натолкнуло вас на эту мысль, я смогу оправдаться.

Виктор усмехнулся, демонстративно потянул ноги, показывая, что мои слезы и мольбы его ни капли не тронули, а потом начал лениво и медленно аплодировать.

– Благодарю, Валерия, мне не так часто доводилось лицезреть настолько качественное исполнение драматической роли. Подмостки театров по тебе плачут. Если бы решал я, то «Оскар» был бы только твоим.

Ну и мерзавец! По его приказу четверо здоровенных шкафов похитили меня и бросили в багажник, а один из них предварительно заехал мне по лицу, но на этом Аблов не остановился. Он, угрожая насилием, заставил говорить на камеру какую-то чушь. В довершение всего я провела ночь в сыром холодном подвале и до рассвета тряслась от страха, слушая, как клацают зубы. И теперь, после всех мучений и унижений, когда попросила объяснить, почему так происходит, он опять надо мной глумится.

У меня в глазах от ярости потемнело. Где-то на задворках разум твердил: «Ты сделаешь только хуже», – но кто слушает здравый смысл, когда себя не контролирует.

– Сволочь! – крикнула я и бросилась на Аблова с кулаками, поднос рухнул с колен и звук бьющейся посуды слился с ругательствами. – Ты ненормальный маньяк, запер в гадюшнике и еще издеваешься, на, получи, гад!.. – Я от души колотила Виктора куда попало, правда, недолго.

– Успокойся, истеричка, пока я на тебя, как на буйную, намордник не нацепил.

Аблов перехватил мои запястья ручищами, да так, что у меня косточки захрустели.

Понимание того, что против крепкого мужчины я абсолютно беспомощна, не охладило мой пыл, наоборот, в меня словно черт вселился, заставляющий меня кусать мерзавца, пинать его и по возможности бодать головой в грудь.

– Ну все, это уже не смешно, – прорычал Аблов и, одним стремительным движением придавив меня спиной к лежанке, уселся сверху и стал сверлить бешеным взглядом.

В ожидании удара, я зажмурилась и повернула голову в сторону, как будто в такой позе побои переносить легче.

Слышу, как Аблов тяжело и глубоко дышит. Может быть, он успокоится, и мне удастся избежать расквашенного лица?

– Если вы с меня не слезете, я задохнусь, – процедила я сквозь зубы.

– Ха-ха, ты мне только что чуть глаза не выцарапала, драная кошка, а по-прежнему выкаешь.

Последние слова Аблова я расценила как призыв обращаться к нему на «ты», а мне два раза повторять не требуется. Сказано – сделано.

– Психопат шизанутый! Ты весишь под центнер, а мой вес до пятидесяти килограмм не дотягивает. Зачем, спрашивается, пять минут назад насильно кормил, чтобы сейчас задавить насмерть? – пыхтела я и брыкалась под тяжестью негодяя.

– Да если бы от твоей жалкой жизни не зависела свобода Артема, – низко склонившись, цедил Аблов мне в ухо, – я бы даже не удосужился тебя похищать. Где-нибудь в подворотне шею свернул бы, и дело с концом. Сделал бы одолжение обществу. Чем меньше тварей по земле ходит, тем легче нормальным людям дышать.

Тоже мне, санитар леса!

Аблов выпрямился и я, схватив его за грудки, принялась усиленно трясти.

– Ты глухой?! Сколько еще раз повторить, чтобы дошло? У меня даже догадок нет, какого Артема ты имеешь в виду! Все мои знакомые с таким именем и близко не могли с тобой пересекаться!

Аблов наклонил голову и глянул на испорченную рубашку, из которой теперь торчали нитки в тех местах, где еще совсем недавно сидели две верхние пуговицы.

– Твоя уловка в прошлый раз не прошла и теперь не пройдет. Не делай вид, что ты якобы думаешь, что Артем – взрослый мужик. Ты не хуже меня знаешь, что моему племяннику девять