Читаем без скачивания Малабарские вдовы - Суджата Масси

– Мы как-то это пережили, но теперь стремимся поддерживать в доме безупречную чистоту, особенно в сезон дождей, – уже спокойным тоном произнес Сайрус. – Я не раз убеждал родителей перебраться в менее населенный район, но они отказываются переезжать из Саклат-плейса, потому что там поблизости есть храм огнепоклонников.

– Ваши родители – люди религиозные?

Он кивнул.

– Потеряв Азару, они нашли утешение в старинных молитвах.

– Какое дивное имя – Азара. Не знаю никого, кого бы так звали.

– Оно персидское, означает «красная». Цвет вон тех роз у дороги. В Бандре очень красиво! – Похоже, он пытался отвлечь ее от грустной темы.

Тонга медленно, но верно взбиралась вверх по Хилл-роуд, по сторонам проплывали выкрашенные в пастельные цвета бунгало в португальском стиле, под черепичными крышами. Они миновали церковь Святого Андрея – и впереди раскинулось море. Какая великолепная картина: широкая мерцающая синяя гладь, окаймленная черными острыми скалами. Над головами кружили чайки, будто бы танцуя среди ветров.

– Вы попросите кучера остановиться вот здесь? – предложила Первин, предусмотрительно высвободив руку. – Мы уже почти у самой оркестровой площадки, откуда самый лучший вид.

Сайрус рассмеялся.

– Прекрасная дама, ваша воля для меня – закон.

Пока Сайрус расплачивался, Первин пыталась расслышать, не играет ли на площадке музыка. А потом радостно сообщила:

– Похоже, военный оркестр. Пойдемте поглядим, сколько там музыкантов.

– А может, не стоит? Они вечно пытаются заманить мужчин в армию! – со смехом откликнулся Сайрус, и они зашагали вперед в такт музыке.

– А вы не подумывали о том, чтобы пойти служить? – поинтересовалась Первин.

Сайрус фыркнул.

– Даже окажись я таким недоумком, отец бы мне никогда не разрешил. Ведь отдельного парсийского полка не существует!

– Да и вряд ли бы ему захотелось потерять сына.

– Довольно с меня оркестровой площадки, – заявил Сайрус. – Идемте, окунем ноги в море!

– Я здесь часто бывала с семьей, но мы никогда не подходили к воде, – заметила Первин, опасливо глядя на крутой скалистый берег. – Кажется, отсюда спуск слишком трудный. Но я слышала, что можно пройти через развалины сторожевой башни.

Когда они добрались до обугленной арки в сломанной стене, оказалось, что к воде можно пробраться лишь по крутому неровному спуску, усеянному валунами. Первин была в сандалиях, ей идти оказалось сложнее, чем Сайрусу – на том были крепкие башмаки со шнуровкой. У края воды они оба разулись и взяли обувь в руки – прохладная морская вода покрыла им лодыжки. Ощущалось легкое течение, и Первин поняла, что, если зайти поглубже, вода, возможно, затянет ее в свои прохладные томные объятия.

– Вы о чем думаете? – спросил Сайрус.

– Умирающий цепляется за морскую пену, – ответила она. – Знаете такую поговорку?

Он покачал головой.

– Нет.

– Это значит, что в минуту отчаяния хватаешься за любую соломинку.

– Плавать я так и не научился – река Хугли у нас в Калькутте слишком бурная. – Он повернулся, улыбнулся ей. – Скажите мне, чтобы прекратил говорить о том, чего нам нельзя. Нужно наслаждаться этим днем.

Первин заглянула Сайрусу в глаза, и ей показалось, что она тонет даже не в воде, а в чем-то еще более глубоком. Он сказал правду. Пусть через три дня он уедет, но у нее навеки останутся воспоминания об этом их тайном путешествии.

Они прошли километра полтора вдоль кромки воды, рассматривая крабиков, которые ползали по камням; на ходу они произносили названия птиц: аисты, цапли, голуби. Птицы искали еду, и Первин вспомнила, что время обеда давно прошло, хотела было предложить Сайрусу подняться обратно в город, купить бхел-пури[25] и перекусить, прежде чем возвращаться на станцию. Не то чтобы она была голодна, но от удаленности города чувствовала себя неуютно. А еще она не хотела создавать осложнения Сайрусу, которому во второй половине дня необходимо было вернуться в южную часть Бомбея – так он поступал ежедневно.

Уже была половина третьего, но Сайрус не спешил. Первин подумала: это, видимо, означает, что родители нашли ему невесту.

Крепкий ветер ерошил черные кудри Сайруса. Она про себя восхищалась ими, равно как и его благородным профилем. Именно так выглядел на одной картине его тезка Кир, древний персидский царь.

– Давайте посидим, – предложил Сайрус. – Смотрите, вон какое симпатичное место.

Широкую каменную плиту заслоняла стена из других камней – за ней можно было укрыться от зевак на оркестровой площадке и от немногочисленных рыбаков, сушивших сети на песке. Первин села, почувствовала под собой теплый камень; теплота разлилась по бедрам и потаенному месту, которое по ночам при мыслях о Сайрусе порой начинало пульсировать.

Он испустил долгий расслабленный вздох.

– Первин, спасибо, что привели меня сюда. Я давно мечтал увидеть Аравийское море. Именно в этот бескрайний простор смотрел мой дед на пути в Индию. Я очень хотел увидеть его своими глазами.

– К сожалению, историю миграций моей семьи я знаю далеко не так хорошо, как вы, – с легкой завистью откликнулась Первин. – Никто точно не знает, когда мы сюда перебрались; не исключено, что пять или семь веков назад. А потом, в XVII веке, британцы призвали парсов покинуть Гуджарат и переселиться сюда, чтобы перестроить старую разрушенную португальскую крепость в современный укрепленный город.

Сайрус придвинулся ближе, они слегка соприкоснулись боками.

– А почему ваш отец стал юристом, а не строителем?

Первин будто наэлектризовало. Она заговорила торопливо, пытаясь скрыть смущение:

– Мой отец был младшим из трех сыновей, двое других уже работали в нашей строительной фирме. Он указал им на то, что семейному бизнесу необходимо юридическое сопровождение, а если он станет поверенным, то будет предоставлять эти услуги бесплатно. Дедушка решил, что это повысит наш семейный статус, и отправил папу учиться в Оксфорд. Папе повезло получить первоклассное образование. Он думал, что Растом пойдет по его стопам, но в том проявился семейный дух, он возглавил нашу строительную фирму.

Сайрус фыркнул.

– То есть вам пришлось изучать юриспруденцию именно из-за решения брата?

– Я ненавидела юридическую школу, – ответила Первин, передернувшись. – А вот поверенным работала бы с удовольствием. Не стану отрицать.

– Ну, наверное, – ответил Сайрус, пожав плечами. – Но, если женщинам пока не разрешается выступать в суде, я плохо понимаю, зачем вам изучать право.

– Это не совсем так. Поверенные и не обязаны ходить на судебные заседания. В юридическом деле очень много рутины: контракты, завещания. Отец рассчитывает, что я, закончив учебу, сразу же начну ему помогать, – добавила она, ощущая, как на плечи опускается привычный груз вины.

Сайрус сочувственно произнес:

– Меня родители отправили в колледж изучать то, что им казалось особенно важным: коммерцию. Но преподаватели