Читаем без скачивания В огне - Александр Афанасьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да мызнул он.
– Не… Сам он зону топчет, гнида, но у него баба тут и дочки две. Я их из-под земли достану и впорю – из глотки вылезет!
Один из бандитов, видимо, еще не до конца потерял совесть:
– Детей-то пошто? Не по закону. На кичман зарулим – за беспредел отвечать будем, в параше утопят за такое. Я не подписываюсь.
Бандит, злобно ощерясь, достал пистолет:
– Сейчас кругом беспредел – одним беспределом больше! Рокош все спишет! Не хочешь – постой в стороне, посмотри. Отойди.
«Браунинг» гулко бухнул дважды, бандит пнул двери, и они поддались.
– Пошли!
Навстречу, исходя злобным лаем, рванулась сидящая на цепи собака – бандиты вскинули оружие, и разорванный очередями кобель покатился по земле, окропляя ее кровью.
– Э, пан Лесневский! Я пришел!!! – заорал бандит.
Маритка вздрогнула – лай, очереди, а потом еще крик. Кто-то выкрикнул их фамилию! Значит – пришли за ними.
Она знала правила. Каждый, кто замаран в криминальном бизнесе, в любой момент может ответить за свои дела – немало в приграничном лесу безымянных могилок, а у местных исправников – нераскрытых дел-глухарей. Но семьи трогать было нельзя, разбирались мужчины между собой. Только последние беспредельщики осмеливались трогать семьи – для них любой приговор суда означал смерть. Попади такой в камеру, его насиловали, а потом мучительно убивали. Места для таких, что по ту сторону закона, что по эту – не было.
– Это нам крикнули? Это казаки?
– Молчи! Тише! Ни слова!
Маритка сделала страшное лицо, замахнулась, и сестра и в самом деле испугалась.
– Тише!
Только бы не сюда… Только бы не сюда…
Бандит вышел в сад, подозрительно огляделся. Он не верил, что Лесневских нет дома – хотя бы потому, что на первом этаже горел свет, а на столе – приготовленная недавно еда. Лесневский в свое время сильно подставил его самого и его брата – в той разборке брат погиб, а он сам чуть не стал инвалидом, получив три пули из автомата, но врачи выходили. Теперь он жаждал свести счеты, хотел специально съездить сюда, но получилось так, что они вышли на это село. Словно сам Йезус ведет его по дороге мести.
Или Сатана – какая разница.
Бандит решил помочиться. Подошел к скотному двору, расстегнул ширинку, начал мочиться на стену, когда услышал шаги.
– Что? – не оборачиваясь, спросил он.
– Никого. Мызнули.
– Здесь где-то они… Здесь у каждого, будто у лиски, нора, и не одна. Искать надо.
В огород ворвался третий бандит:
– Казаки! Окружают!– Где мама?
– Она…
– Говори.
– Она сказала не говорить… она к этому пошла.
У мамы был друг сердца, любовник, в общем. Как к этому отнесется отец, Маритка не знала, но сейчас она испытала облегчение. Значит, матери нет в селе вообще, и опасность ей сейчас не угрожает.
В их небольшом темном укрытии отвратительно воняло мочой – часть все же просочилась.
– Мари…
– Тихо ты!
Бандитов уже не было, она смотрела через доску, там был вынут сучок. Почему они убежали, она не поняла.
Но если начнут искать, рано или поздно найдут. Она понимала, что такое беспредельщики, и не ждала от них ничего хорошего.
Надо бежать…
Внезапно она вспомнила кое-что. Брат показывал.
Подпрыгнув, она уцепилась за нужное место, и тяжелый сверток увесисто бухнулся на вытоптанную землю. Сверток был из промасленной бумаги и перевязан в несколько оборотов веревкой.
Маритка перегрызла веревку, отплевалась. У самого низа немного проникал свет, доски неплотно прилегали к земле, она осторожно положила промасленную бумагу туда. Брат предупреждал, что это – только на самый крайний случай, и этот случай настал.
На бумаге лежал тщательно смазанный пистолет-пулемет «МР-5», толстая сосиска глушителя к нему, несколько магазинов и патроны DWF в белых коробочках. Там же была специальная губка – она впитывала влагу и не давала появляться ржавчине.
– Что там? – полюбопытствовала сестра.
Маритка, не отвечая, разорвала одну из коробочек, блестящими золотистыми патронами начала набивать магазин, ругая себя за то, что не обгрызла ногти.
…Снайпер выстрелил. Раз, потом еще раз и еще. Проверяет среднюю точку попадания, пристреливает незнакомую винтовку. На винтовке глушитель, с такого расстояния выстрелы не слышны.
– Ориентир – костел. Расстояние восемьсот двадцать. Снайперский расчет, второй номер с пулеметом.
Снайперский расчет даже не заметил, что село обстреляли. Впрочем, какой там снайперский расчет, один мудак с винтовкой и другой мудак с пулеметом, никто из них даже не ведет наблюдения.
– Есть.
– Второй ориентир. Красная крыша, на ней петух, двести влево. Девятьсот семьдесят. Назовем «петух».
– Есть.
Петух был жестяной, не настоящий. Крестьянский символ фарта, не воровской.
– Правее сто, крыша синего цвета, на ней кот. Расстояние семьсот сорок. Ориентир назовем «кот».
– Есть.
Вот это уже символ воровского фарта. Кот – Коренной Обитатель Тюрьмы.
– Ориентиры есть, господин урядник.
– Вижу…
Урядник – у него на шевроне была нетипичная для казаков звезда, как еврейская, только пятиконечная и черная, лежал уже больше часа, не шевелясь. Тихон никогда не видел такого… и такой звезды он тоже не видел. А спросить опасался – внешний вид урядника не располагал к расспросам. Он почти ничего не говорил – Тихон не слышал от него фразы длиннее трех слов, а часто он обходился одним. Он мог долго, очень долго лежать и не дышать – Тихон мог поклясться, что это так…
Черная звезда на шевроне означала не знак дьявола, как это кому-то могло показаться. Это был знак специального подразделения с Дальнего Востока и обозначал он сюрикен – метательную звезду ниндзя. Граница с Японией у России была большой, и гости оттуда приходили самые разные, в том числе и воины-тени. Казаки из этой специальной группы добровольцев занимались тем, что собирали обрывки информации о боевой подготовке ниндзютсу и пытались что-то перенять для себя. Сейчас снайпер дышал, но дышал он в пять раз реже, чем дышит нормальный человек. Так в полуанабиозе он мог пролежать день, потом ночь, а потом еще один день. Там, где он служил, он тоже побывал в осаде – поляки сами сняли ее через несколько дней. Потому что по ночам у них бесследно пропадали люди.
Урядник молчал. И Тихон молчал. Тихон не знал этого урядника и никогда его не видел, тот был не из Вешенской. Просто почему-то он осмотрел казаков и молча показал в его сторону пальцем, и Тихону отдали приказ сопровождать урядника и прикрывать его. В каждой БМП лежал комплект вооружения для пехотного отделения, среди них была и снайперская винтовка Драгунова со складным прикладом. Эти четыре винтовки сейчас пришлись как нельзя кстати, но в дело пока не пошли.
И все бы нормально… Только вот как-то неуютно было лежать Тихону рядом с этим странным урядником. Как будто сзади смотрит кто, сверлит глазами затылок. Очень неприятное чувство…
Тихон оглянулся украдкой. И НЕ УВИДЕЛ снайпера. Хотя он должен был лежать в метре от него!
Не поверил – не мог он испариться. Моргнул – да вот же он… лежит.
Чудеса … [12]– Послушай меня. Ты помнишь, как ты бегала за калиной?
– Да. Помню…
– Вот и хорошо. Сейчас мы побежим так же, быстро-быстро. И тихо.
– Как феи?
– Да, милая. Как феи.
Ленка шмыгнула носом:
– Это ведь не казаки.
– Кто, милая?
– Эти… дяди. Они по-польски размовляли, я слышала.
Маритка не знала, что ответить. Иногда сестра начинала задавать такие вопросы, что хоть стой, хоть падай, а отвечай.
– Это бандиты. Они плохие дяди.
– А они за нами пришли или к папе?
Маритка вспомнила, что ей показывал брат. Затвор на этом автомате – впереди, надо вставить магазин и отвести затвор назад, а затем отпустить. После этого можно будет стрелять. Здесь все умели стрелять, и брат – отца тогда уже не было – не раз вывозил ее в лес. Так тут жили. Но она не знала, сможет ли выстрелить в живого человека.
– За нами, Ленка. За нами.
– А папа плохой?
Вот и думай, как тут ответить.
– Папа не плохой… Папа… запутался, понимаешь?
– Нет.
– Вырастешь – поймешь. Помни – тихо-тихо, как феи. Пошли.
Лаз был внизу, не на уровне глаз. В этом была одна из хитростей – человек всегда ищет что-то на уровне своих глаз, своего роста, потом – выше и только в последнюю очередь – ниже. Пригибаться для человека – несвойственно. Она в последний раз посмотрела, нет ли кого, отодвинула заслонку и вылезла первой.
Никого. Только какой-то шум на улице, крики.
– Пошли. Быстрее, быстрее, вылезай!
Ленка испачкалась, но вылезла… И вместе они побежали – дальше там был сад, плодовые деревья, которые сажал еще отец, а были и дедовской посадки яблони. В самом углу садика небольшой навес, там были инструменты, и там любил работать отец – он, когда не таскал через границу спирт, занимался столярным делом, был отличным столяром. Там же калитка, ведущая на зады, из деревни.
