Читаем без скачивания Война 2011. Против НАТО - Федор Березин

Однако в действительности все оказалось еще сложнее.

19. Амэрыця

Но любая дилемма разрешаема. Черт возьми, а что если радистку Кэт повязало СД, криптоблокнот подчистили мыши, а в длинноволновом приемнике речистостей «замечательного грузина» Иосифа, от близких разрывов «пятисотфунтовок» союзников лопнули пентоды с тетродами? В такой мозговой блокаде может напредставляться чего угодно, вплоть до маршировки танкистов фельдмаршала — или до кого он там дослужится, в связи с перевыполнением задач — Гота по Сенатской площади и закладки больших, толстющих фугасов под Кремль. И что же теперь, автоматическим образом перестать служить удалившейся с политической арены стране? Извините, но в разведке так не принято. Там принято верить и ждать, продолжать носить маску и тянуть лямку нелегкой эсэсовской службы, до удивительной поры, когда на явочном подоконнике снова зацветут горшки с условными астрами, а вернувшаяся с декретного отпуска Кэт приволокет в колясочке с двойняшками новую, с иголочки, рацию заморского производства, на полупроводниках.

Вот генерал-майор Редька и ждал. А покуда, не терял времени даром, ибо врага требуется знать в лицо, ведать его повадки и выявлять слабобронированные пяточные точки бифуркации. Потому он въедливо читал спущенные с верхотуры стольного града директивы, на темы внедрения «единомовности», пропаганды среди личного состава «необхідності»[47] атлантической хартии, крепления блоковой спайки с евро-атлантами, неуклонной веры в ПДЧ, прославления славнейшей из битв — Конотопской, любви к помазанникам божьим — Петлюре и Бульбе-Боровцу, а также сказочным сочинилкам о прекраснейшем из времен, когда истинные полицаи-патриоты смело и на равных сотрудничали с теми самыми абверовцами, с коими вели тайное сражение легендарный Исаев и застигнутый недругами в подъезде профессор Плейшнер.

Впрочем, насчет близкого знакомства с вражеским вооружением до сей поры получалось не очень. Прижимистые дружки из НАТО покуда не раскошеливались на «подарунки»[48], чаще сами были не прочь чего-нибудь умыкнуть. Например, ракеты и саму ФАР комплекса С-300П. А еще просили, по-доброму и за здорово живешь, довооружить каких-нибудь приблудных убогих, типа кавказцев. Что тут же и делалось завсегда и с удовольствием. Генерал Редька однажды даже самолично участвовал в такой «продаже». Отгружали кое-что по его специализации — комплексы «Бук». Выбрали получше и поновей. Так же, как когда-то в Полтаве сортировали русские Ту-160 на заклание. В первую очередь резали пришлым америкосовским тягачом-рубильником машины с самым малым количеством часов налета. Торопились, ибо трусили еще покуда — зайки серенькие — вдруг колос закордонный не слишком-то в спячку впал, а так, притворяется; а то очнется — во, рассвирепеет-то! Вначале газовые трубы резанет, а там, глядишь, пустит какую-нибудь газо-химию по ветру прямо без труб. Будет тут вам река Ипр прямехонько по Днепру и Азовскому морю. Но пронесло, заспался монстрик, нацепили на него «гайдарчики» ошейничек, что надо. Вот уж дедушка Гайдар порадовался за внучика, перевернулся в своей безгробной солдатской могиле.

Правда, однажды Редька все же угодил на какие-то курсы укрепления нового братства по оружию. Съездил в заграницы. Дали там М-16 пощупать, в столовку солдатскую сводили. Половине генерал-стажеров дальше уж и следовать не хотелось. А вот Редька даже улучшенный «Хок» полапал, да в кабине управления на дисплеи поглядел. Включить не дали — ресурс, говорят. У капиталистов с этим строго. Конгресс — деньги только на ПРО. Так что со столовой интересней и питательней получилось. Даже продолжение следует. Как-то он встретил двух генералов из той группы. Причем встретил не случайно, оные прибыли из Киев-града прямо в его полк, с проверкой боевых порядков и «прочее прилагается».

— Здоровеньки були, пан Редька! Подиж ти, друже, вже[49] генерал! — высказались киевляне.

— Так я ж, їм і був[50], — удивился генерал Редька. — Чи забули[51]?

— Ой, забули, ой, забули, пан Редька! — сказали проверяющие. — Чого ж тоді не зустрічаєшь[52], як справжній[53] гетьман? Чого така не гарна[54] тарантайка зустріла[55] з літака[56]?

— Так ото ж, — ответствовал провинившийся Редька. — Ото ж, отакі в нас тарантайки — «Уазы», ніяк ні «Хаммеры».

— А згадуєшь, як воно було в Амєриці? — расплылись в улыбке проверяющий генерал номер «один». — Ото так! А яка кухарня[57]! А яка їдальня[58]! Тридцять п’ять перших блюд!

— А як ти, друже, схопив лишку «Кока-колы», сгадуєшь? — подмигнул Редька.

— Ото ж, тай не хочу й сгадувати. Ото ж, ніби[59] низя генералу узяти попити цю колу? Може я…

— Дуже зацікавився[60] тамошнім віски, — дополнил Редька.

— А то ти не цікавився, Микола? — обиделся генерал «один».

— Тай и я ж цікавився, а як же, — признав командир полка. — А то ж, мені ж не треба[61] бігти з ранку[62] на зарядку, так?

— О, — вспомнил генерал «два». — Ай справді[63], як вони усій базой з самого ранку бігуть! Ото да!

— То да, — «пожурився»[64] генерал «один» разом с Редькой. — І солдати (то як треба[65]), і сержанти (то згоден[66]), і младші звання офіцерів (то хай[67]), та ще і старші офіцери, так ще й генерал! Жорстоко[68], дюже жорстоко.

— Ото да! — «засумував»[69] генерал «два». — Та й пригодай[70], Микола, ще й жінкі[71] бігуть!

— Ще й дітини, — «подрахував» Редька.

— Ото ж так у той Америці.

— Зате тридцять п’ять перших справ[72]! І це в солдатскої їдальні[73], ні в офіцерскої!

— Так у офіцерскої, мабудь за гроши[74], панове, — «підкреслів»[75] Редька.

— Ото ж так, за гроші, — «зовсім[76] засумував» генерал «один».

— Ато ж вони і отримують забагато[77], — «доповів» генерал «два».

— Ото ж, забагато.

— А нас, товстих, та лєнячих узяти б в Америці у генерали? — «запитав» Редька.

— Які там генерали, Микола! Нас і в капітани не узяли б.

— А то, і в рядові, — добавил генерал «два».

— Добре[78], не сумуйте, — подбодрил генерал Редька. — Зараз[79] вас у корчму поведу. Ви ж гостювати, так що за мій рахунок[80].

— Ото гарно[81], — сказали генералы.

– І до купи[82], а капітанах, — добавил генерал «один». — У тебе якийсь дюже «прыткый» капітан — призвище… е-е…

— Так Корепанов вжеж, — подсказал генерал «два».

— Ото ж, Корепанів. Надобно нам його дівізіон перевірити. Отак.

— Так і перевіриті, дуже[83] вдячний[84] буду, — согласился Редька. — Я ж його вам і хотів показати. Найкращій мій дівізіон. Справді кращій, не брешу.

— Ото ж і перевіримо.

— Стрельби бойові з першої ракети завсігда, — похвалился генерал Редька.

— Ото ж так, — снова заулыбались проверяющие генералы. — Не Амєриця в нас, немає тридцять п’ять сніданків, а все ж у ціль — першою ракетою. Так? Треба за це й горілочки.

— Ото ж так, треба, — согласился генерал Редька и повел панов проверяющих «снідати» за собственные «кошти»[85].

Тут не Амэрыця.

20. Встречи, расставания и обмен реактивными любезностями

— Бог мой, — сказал танкист Мордвинцев, летчику Добровольскому, — у вас всего-то дюжина боевых самолетов, а вы вышли воевать против турок, амеров, да еще и против наших местных сволочей. Как вы решились Олег Дмитриевич?

— Сами-то лучше что ли, Николай Владимирович? — подморгнул авиатор. — Ваши-то танки влезли в кучу-малу еще пораньше меня. Или тебе честно ответить, Николай? Тут дело такое. Краем мозга я, конечно же, питаю надежду, что нас все же поддержит кто-то еще. Но главное не в этом?

— Да?

— Я сделал выбор за всех своих парней. Можно так выразиться, не демократически навязал. Они поставлены на баррикаду войны с этими уродами, захапавшими весь мир. Не про турок речь, понятно. Эти-то шавки как раз на стороне силы. Знаешь, типа как в какой-то старой песенке… Вот не помню ни хрена автора, да и текст не очень. В общем: «тара-та… С какими вы были? Не с теми, кто бился, а с теми, кто бил…», ну и что-то там еще.

— Мысль ясна, Олег, — кивнул танковый полковник.

Ныне все «не демократически» втянутые в войну летчики-истребители ушли в небо на своих так же «не демократически» облапошенных машинах.