Читаем без скачивания Потрясатель Тверди - Александр Мазин

Большелапый таг-однолеток подбежал к лежащему лицом вниз Торону и обнюхал его. Потом лизнул алую лужицу, натекшую из-под головы борца.

Саннон перевел взгляд на хрипящего человека.

— Лекаря! — приказал он возникшему домоправителю. — И поживей! Я не хочу, чтоб он умер в моем доме!

Таг смотрел на Саннона налившимися кровью глазами. Он силился что-то сказать, но ничего, кроме невнятного клекота, не вырывалось из его горла. Саннон достал из кармана куртки плоскую шкатулку и вытряхнул на ладонь коричневый шарик. Таг не сводил с него выпученных глаз. Эак заметил, что первый зрачок сановника косит.

Оттянув чиновнику нижнюю челюсть, Саннон бросил ему в рот коричневую пилюлю.

— Хорошо, что я не женат! — сказал он.

Глава третья

«Эй-арк разгреб светящийся песок и выдернул сочное тело гриба.

— Видишь? — указал Ман-Таут ученику. — Жизнь поддерживает жизнь даже там, где стоит печать Древних.

— Ты полагаешь это жизнью, владыка? — ученик смотрел на жрущего магрута.

— Не будь тебя, он занял бы твое место. Не будь также и меня, мое место — его!

Эй-арк запихнул в лягушачий рот последний комочек гриба и облизнул мохнатые пальцы.

— Он отвратителен! — сказал ученик. — Позволь, я убью его.

— Убей, — согласился Ман-Таут. — Зачем копить желания?

Ученик приблизился к магруту и плеснул фламмой на скошенный затылок. Белая фламма вспыхнула, магрут подскочил, дико завизжал, заплясал по песку, распространяя запах горелой шерсти. Ученик брезгливо отвернулся.

Но Ман-Таут продолжал смотреть. И вот охваченная огнем чернеющая оболочка надорвалась, как ящеричье яйцо, а из пульсирующего багровым пламенем разрыва поднялась в флюоресцирующий воздух огненная тень развоплощенного Демона. Миг-другой очертания ее метались, как чудовищный факел в бурю. Затем Демон обрел подобающую форму. Горящие глаза его описали круп огненная плеть упала на ученика и всосала его, как хобот иллансана всасывает ил. Ман-Таут предусмотрительно заслонился щитом заклинаний, но в этом не было необходимости: Демон узнал его.

— Владыка, — шепнул Ман-Таут. — Так ли содеяно?

Щель на лике Демона разошлась, и желтый дым на миг заслонил хищное светило Магра, выпрыгнувшее из-за кромки гор.

— Сделано, раб! — прогремело в мозгу Ман-Таута.

Демон развернул угловатые, цвета тлеющих ушей крылья и полетел в сторону развалин Суреха. Ман-Таут последовал за ним».

САНТАЙ ТЕМНЫЙ. «ПРАЗДНЫЕ МАГИ АСТЫ».

ГЛАВА «ЦЕПЬ ПОСЛУШАНИЯ».

Биорк солгал Эаку, сказав, что не знает, куда пойдет. Он не был бы туором-воином, если бы еще вчера не отыскал место, где найти его будет так же трудно, как упущенную рыбу — в океане. А найдя — еще труднее схватить. Храм бога Тора!

Тор, бог Силы, которого считал своим покровителем его сын, Нил, был весьма почитаем здесь, в Конге, так же как и в других странах Асты. Многолюдный, общедоступный, где никто не смотрит на соседа (каждый пришел к богу), храм, в котором всегда полно чужеземцев и который постоянно испытывает нужду в руках для черной работы. Тор по существующей традиции не любил рабов, их в храме-монастыре было совсем мало. Что же до жрецов, то им совсем не хотелось пачкать руки в навозе священных быков. Храм Тора примет любого, кто пожелает скромно служить ему. И на территории его ангмарские стражники — всего лишь почитатели бога, уважаемого как земледельцами, так и носителями мечей. В особенности — носителями мечей. Первым он давал обильный урожай и супружеское благополучие. А воину — жизнь! Тор не был богом чиновников, но зато во всем Ангмаре не нашлось бы солдата, что рискнул бы оскорбить Могучего.

Когда Биорк подошел к храму, огненное колесо Таира еще не выглянуло из-за горизонта. Но толпы людей уже стекались сюда, к святилищу, чья пятидесятиминная центральная башня издали казалась огромной головой Быка с высунутым красным языком. Вычурная ограда опоясывала обширное подворье. Прутья ее, загнутые наружу и заостренные, поднимались на добрых два человеческих роста. Со столбов распахнутых ворот взирали на входящих черные бычьи головы с огромными рубинами вместо глаз. От ворот к храму вела просторная аллея длиной в восемь раз по восемьдесят шагов. Центральная часть, восьмигранная башня, каменные выступы на вершине которой загибались наподобие рогов, покоилась на нижней, более широкой, трехъярусной части внушительного здания. Утренние паломники, ручейками стекавшиеся к воротам, пройдя между бычьих голов, двигались под сенью тенистых деревьев Священной Аллеи к восьмиступенчатой лестнице, поднимающейся к вратам святилища.

Смешавшись с толпой, Биорк поднялся по желтым, стертым до кривизны ступеням. Входя, он незаметно подмигнул красной бычьей голове над вратами. Той, что издали казалась высунутым языком. Внешние стены храма были сплошь покрыты священными письменами. Письмена были на Рунис-Аррон: построен храм был задолго до отделения Конга от Империи.

Пройдя по мозаичному полу, Биорк свернул влево и поднялся на третий ярус хоров, опоясывающих внутреннюю часть центральной башни. Перила из темного полированного дерева оберегали неосторожных от падения с высоты двадцати минов.

Биорк повернул голову и увидел прямо перед собой свирепо-тупую бычью морду. Черные тяжелые рога загибались вперед, и расстояние между их черными, выкрашенными охрой остриями было почти шесть минов. А сама громадная статуя — голова зверя на покатых мощных плечах мужчины — была никак не меньше двадцати пяти минов высотой. Она занимала центр святилища. Алтарь был у ее ног и выглядел совсем маленьким сверху.

— Могучий! О! Многосильный! О!Средоточие мужества! О!Многоплодный! О!Взываем! Взываем! Взываем! —

заревели густые басы величальных жрецов. Наклонясь мускулистым телом, вытянув вверх-вперед руки, бог Силы угрюмо и угрожающе внимал. Клубы цветного дыма поднимались от его ног к непропорционально большим гениталиям и, расплываясь, облекали черный торс подобием светлой ауры. Рогатая голова глядела вниз пылающими рубиновыми глазами, возвышаясь над текучим облаком курений.

— Прими, прими, Всепобедный, угодную жертву! — возгласил Верховный Жрец, задирая голову. Сверху и он сам, и алтарный стол с дарами казались игрушечными.

— Прими, прими, прими! — отозвались басы. — Мощный, мощный…