Читаем без скачивания Газета День Литературы # 182 (2011 10) - Газета День Литературы
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Особенно тёплым, как-то по-коктебельски уютным предстает рассказ "Эллада" (я бы дал ему подзаголовок "записки лабуха"), в котором приоткрывается мало изученный литературой интимный мир ресторанных музыкантов – этих безукоризненных психологов, наблюдающих и влияющих на быт ресторана и даже на судьбы его посетителей сквозь звуки музыки.
Пронзительная повесть "Встреча" – о неприкаянности и одиночестве, часто сопутствующим молодости. Из того же ряда "Чей это ребёнок?" (образчик чисто ложковского воспитания!), "Сеня", "Карлуша" (оба рассказа о братьях наших меньших!), читать которые без волнения автор просто не позволяет. Они для меня – убедительное свидетельство, что такие вещи на одном мастерстве не напишешь. Тут нужно ещё что-то. Кое-кто называет это "что-то" вдохновением!
Поэту Вячеславу Ложко данное чувство знакомо не понаслышке. Вспомним его одно из сильнейших, на мой взгляд, стихотворений как высший пилотаж вдохновенного творчества "Я сегодня разбил окно".
Я сегодня разбил окно,
Вместе с рамой вылетел в небо.
Я об этом мечтал давно,
Как голодный о корке хлеба.
Пусть порезан и пусть разбит,
И душа моя кровоточит,
Но сейчас над землёй парит,
Сквозь горячие дни и ночи.
Снизу пламя людской войны.
Слышу стоны и крики убитых.
Реки крови повсюду видны,
И жилища пожарищем скрыты.
Что ж ты делаешь, человек?
Есть же Радость на этом свете.
Ты любовью согрей свой век –
Он любовью тебе ответит.
Истинный поэт Вячеслав Ложко насыщает свою прозу метафорами. Многое меня затронуло в ней. Все афоризмы, рассыпанные на страницах книг, и не перечислишь. Читайте, ищите и обрящете. Я же хочу остановиться на следующей сентенции.
Один из рассказов сборника заканчивается так: "Оттого, что железо куешь, – оно не становится мягче".
Не стал мягче и автор данной книги, несмотря на то, что не раз побывал между молотом и наковальней. В клещах и горниле бытия он обрел надёжную закалку. Кованая сталь имеет свое название. На Руси ее называют булатом.
Василий КИЛЯКОВ ИЩУ СЛЕДЫ НЕВИДИМЫЕ...
(Беседовала Ирина Гречаник)
Ирина ГРЕЧАНИК: Василий Васильевич, расскажите, как вы начинали свой творческий путь и кого считаете "родителями" своими литературными?
Василий КИЛЯКОВ: "Призвание", пожалуй, громко сказано, скорее – потребность. Такую потребность писать подсказывали обстоятельства. Э.Хемингуэй сказал где-то, что "несчастливое детство выковывает писателя, как меч". Потребность писать может возникнуть только в душе небезразличной, растревоженной. И молодость для такой тревоги – лучшее время. Потребность задуматься о нужности (или ненужности) в этом "прекрасном и яростном мире" свойственна многим: Лев Толстой в "дневниках" (ранних), Александр Пушкин в письмах (к брату), Сергей Есенин в переписке с Гришей Панфиловым... Примеров много. Эти искания лучших писателей были прочитаны мною удивительно вовремя (хоть и "Вертер" Гете, и Конан Дойл тоже увлекали). На ходу, на бегу – в молодости всё легко, а жилось тогда напряжённо, в неутолимой жажде найти понимание (не только, конечно, у сверстников) – вот тогда и явилась эта трудная мечта самовыразиться.
"Родители литературные"… Мне очень повезло с учительницей литературы Лидией Ивановной Тихомировой (судя по фамилии – род её из священников). Сын её, Володя, писал неплохие стихи: "И капель, в воробьином вызвоне, на сосульках сыграет гимн…", или по-есенински: "Сирень седая билась у плетня…". Провидение послало мне дружбу с этой семьёй.
Впоследствии отец что-то разглядел во мне, направлял моё чтение. Он же стал первым моим критиком, отвёл меня в городское литературное объединение и… что за фигуры я там нашёл, что за "типы"! До сих пор уверен, что если бы не алкоголь, многие из них вызрели бы в даровитых поэтов (я тогда увлечён был стихами и только стихами).
Руководили объединением "Электростальские огни" (не бог весть какие "огни") Г.Левин, Эрнст Иванович Сафонов, поэт Анатолий Брагин. Затем П.Н. Краснов (открытый тогда Игорем Дедковым, написавший талантливую книгу "Сашкино поле", но вскоре, с "Поденками ночи", ушедший в мастеровитость, блестящее умение); В.А. Карпов, один из лучших, на мой взгляд, сегодняшних прозаиков, лауреат нескольких премий. В течение многих лет он ведёт содержательные передачи на радио Подмосковья, которые заканчивает так: "Мы обязаны прорваться в завтрашний день, сил вам и здоровья". Меня до сих пор не покидает твёрдое чувство, что передачи эти и в самом деле "заряжают" на сопротивление злу – всему тому "непонятному", что терзает сегодня нашу страну.
С окружением мне повезло. Даже очень повезло. Меня влекло, как щепку в половодье. Э.И. Сафонов был тогда главным редактором "Литературной России", дочь его, Татьяна, писала стихи. Да какие! Жаль, что мы все сегодня потерялись. Мы, русские люди, как-то слабо держимся друг друга, мало поддерживаем. Это едва ли не главная наша беда, беда трагическая (а не надуманный алкоголизм, леность и "авось"). Именно такой поддержки и связи не хватает нам более всего, этого симбиоза отношений и дружеского участия в судьбах. Посмотрите на малые народы, на любые народы. Надо учиться у них. Крепко учиться. Потому что у Апостолов сказано: "Кто о своих не печется, тот хуже неверного". Как, каким образом вытравили из русского эту потребность взаимопомощи, как это удалось – для меня загадка.
Вот тогда меня и подхватило это течение. В то время писать – значило очень много, это было самим содержанием жизни.
И.Г.: М.П. Лобанов, по меткому слову Ю.М. Павлова, "русский критик "на передовой"", человек, резко противопоставляющий себя тем, кто жизненную мудрость черпал из книг, из бесед с "умниками", строго оценивал произведения о деревне даже таких авторов, как А.Т. Твардовский, Вл. Солоухин, в которых, на его взгляд, отсутствовала правда жизни. Как вы считаете, что способствовало вашему сближению с Михаилом Петровичем, как вам удалось выйти на такой уровень общения, когда оно приобретает не книжный, а "бытийный" характер?
В.К.: Михаил Петрович живёт и здравствует, и надо молиться, чтобы он, патриарх нашей литературы, продолжал своё самоотверженное служение.
Михаил Петрович сам по себе явление значительное. Книгой "Твердыня Духа" под редакцией О.Платонова, изданной Институтом Русской Цивилизации, он расставил точки над "i". Все мы родом из той, оболганной ныне эпохи. Но вот то время, когда юноша-фронтовик из многодетной семьи (одиннадцать детей) смог вырасти до величины автора "Твердыни Духа" и всех тех его книг, читая которые я сам и многие мои сверстники, терявшие уже почву под ногами, воспряли, – это время само по себе вызывает уважение, эта социалистическая Россия – та же Россия. Старая гвардия: Шафаревич И.Р., Белов В.И., Распутин В.Г. – поднимают нас, "подтягивают" до своего уровня личным примером, своими книгами. Может ли сегодня молодой парень из дальнего беднейшего села приехать в Москву, поступить в университет, успешно окончить его, стать профессором, писателем, преподавателем Высших литературных курсов в Москве? А тогда – мог. Война, Курская Дуга, страшнейшая битва, броня плавилась на танках, брянское направление и – Победа! А сегодня всё, на что хватает запала, – это сетовать на закрытие улиц в честь проведения Парада Победы.
Михаил Петрович – человек неподкупный, удивительной честности. Критик он очень тонкий, разноплановый, подлинный. Кроме того, у него есть редкий дар – "внутреннее зрение". Он не просто "художник слова", он видит сущность явлений во всей их перспективе. Меня самого поражало в беседах с ним то, что он как бы слышит мои мысли… С ним небезопасно разговаривать. Ты весь как на ладони. Прозрения его пронзают, как копьё. Вот, например: "Рано или поздно смертельно столкнутся между собой две непримиримые силы – нравственная самобытность и американизм духа". Заметьте, это сказано им более сорока лет назад. Не было тогда никаких ещё предпосылок, никакой "предтечи" американизму… Железный занавес так прочно затворял нас от беснующейся Америки, что никакая навозная жижа "хиппизма", "битломании", "панков" не могла проникнуть к нам. "Американизм" в России – казалось, что это невероятно, необычно, и вот – явилось во всей "красе". Удивительно: 1968 год – и такое предсказание. Для этого нужно знать человека, наблюдать…