Читаем без скачивания Зона Справедливости - Евгений Лукин

Асфальтированное дно каменной норы, ставшей сквозной лишь сегодня, было устелено слежавшимся влажным слоем мусора, в котором за день уже успели протоптать тропинку. Тянуло гнилью. Ладно, рискнём…

Пройдя мусорной стёжкой, Алексей заметил, что со стороны проспекта во двор скользнула серая тень… Ещё один припоздавший. И направляется прямиком к третьему подъезду. Да уж не Димка ли это? Колодников всмотрелся. Ну точно, Димка… Его спинища… Что ж, умён… В старую арку даже и не сунулся… Вот тебе и крутой!..

Окликнуть сына Алексей по известным причинам не решился. Ускорить шаг — тоже. Когда он — по возможности бесшумно — достиг середины двора, Димка (Всё верно — Димка!) взбежал на крылечко и пропал за дверью. Слева скорбно вздыхал Шопен. Поравнявшись с аркой, Колодников вновь уловил краем глаза желтизну свечей. Краем глаза — и только. Головы в сторону зловещей тризны он повернуть не дерзнул, а коситься украдкой счёл унизительным.

А когда уже подходил к крыльцу, сзади сквозь траурную тихую музыку послышался тоже негромкий, но вполне явственный шум. То ли захрипел кто-то, то ли зарыдал. Что-то разбилось, что-то звякнуло…

Алексей вздрогнул и обернулся. Из чёрного зева арки выкатилась длинная бутылка изысканной формы. В масляном отсвете жирно блеснула обильная золотым тиснением этикетка.

Ну что за сволочи!.. Нет чтобы, как люди: допить и тихо поставить у стеночки!.. Зла не хватает! Взять бы пулемёт — и прицельно, короткими очередями каждого… Или как тех чекистов… Врубить ревун, подогнать фургон — и выводить по одному!.. Рылом в стену — и из маузера в затылок!.. Алексей Колодников почувствовал зуд в указательном пальце правой руки и, стиснув зубы, круто повернулся к крыльцу…

Глава 6

Как было уже сказано, Александра Дмитриевна Колодникова причёской и личиком сильно напоминала (особенно в минуты неистовства) Нестора Ивановича Махно. Именно в такую минуту и угодил, без сомнения, Колодников, отперев входную дверь своей просторной, волею случая обретённой квартиры. Разъярённая супруга встретила Алексея в передней. Сам легендарный батька выглядел так всего один раз — при печально известном штурме станции Блюменталь…

— Явился? — процедила она, сверкая глазами.

Нервы у Алексея были на взводе, а тут ещё в памяти возник как на грех давешний пожилой покойник со сложенными на груди желтоватыми пухлыми руками.

— Да?.. — заорал в ответ Колодников, чувствуя, как тяжелеет от прихлынувшей крови лицо. — А из морга ты ещё меня не забирала? Скажи спасибо, что вообще живой пришёл!..

Судя по тому, что супруга так и отпрянула, Колодников был страшен.

— Дима! — взвизгнула она, и Алексей поспешил взять себя в руки.

С видом оскорблённого достоинства он расстегнул куртку и снял шапочку. Александра ударилась в слёзы.

В Димкиной комнате что-то грохнуло, скрипнуло, затем дверь приоткрылась.

— Чего орёте? — мрачно осведомилось дитя любви.

При взгляде на него у Алексея чуть не выпала куртка из рук. Оплывшая Димкина физиономия вновь сияла глянцем свежих кровоподтёков. Этюд в багровых тонах. К левой, надо понимать, рассечённой брови сын прижимал влажный марлевый тампон с кровавым пятном. Запахло одеколоном.

— Дома не бываешь!.. — рыдала Александра. — А с ним, смотри, что опять сделали!..

— Ты же с проспекта шёл… — в недоумении выговорил Алексей.

Правый, не прикрытый тампоном глаз уставился на Алексея с недоверием и, как тому показалось, со страхом.

— Откуда знаешь?..

— Да я как раз из другой арки во двор входил…

— Дай промою!.. — взмолилась со всхлипом Александра. — Ну что ж ты одеколоном? Это перекисью надо…

— Да погоди ты, ма!.. — Димка досадливо мотнул головой, тут же сморщился от боли и снова повернулся к отцу. — Из какой арки? Из старой? Там же сейчас Скуржавый с пацанами!.. Полтину поминают…

— Да знаю… — недовольно отозвался Алексей и повесил наконец куртку. — Я там тоже посидел с ними, помянул…

От изумления Димка даже тампон от брови отнял. Ох, глубоко рассекли… Шрам будет… Хорошо хоть губы на этот раз уберёг — почти не шепелявит…

— Со Скуржавым?..

— Шёл мимо, окликнули… — пояснил Алексей. — Выпил с ними рюмку за упокой… Потом смотрю: народу в арке много, напрямую идти неловко… Решил обойти…

— Ах, ты с ними ещё и пил?.. — взвилась Александра. — Они сына твоего изувечили, а ты с ними…

— Мать!.. — проскрежетал Димка — и Александра умолкла.

Алексей, гримасничая от сочувствия, рассматривал Димкины повреждения.

— Что… и в той арке тоже кто-то поминал? — упавшим голосом спросил он.

Сын в ответ лишь коротко вздохнул. Алексей растерялся окончательно. Он мог поклясться, что в каменной норе, выходящей на проспект, никого не было.

— Но ты их хоть… видел? — Последнее слово Колодников произнёс чуть ли не шёпотом. Вспомнились вновь двусмысленные и зловещие Борькины байки, пустая гулкая арка и брюзгливый голос оперуполномоченного: «Сквозь очки вас ударили, получается…»

— Никого я не видел…

— Как не видел? Проспект же! Светлым-светло!..

— А так! Не видел — и всё! — огрызнулся Димка и затравленно взглянул на отца неповреждённым глазом.

Угомонились лишь во втором часу. А ближе к двум раздался настойчивый звонок в дверь. Алексей выругался шёпотом, вылез из-под одеяла и пошёл открывать. «Если опять Борька — придушу…» — мрачно подумал он, нашаривая выключатель в прихожей.

— Кто там?..

— Алексей Петрович Колодников здесь проживает?

— А в чём дело?

— Так проживает или нет?

— Да, — злобно сказал Алексей. — Проживает. Это я…

— Вы сегодня во сколько с работы вернулись?

— А в чём дело?

— Я из милиции, — проникновенно произнесли за дверью. — Вот удостоверение… Да вы выгляньте в глазок…

Колодников заглянул в дверной глазок. В желтоватом пузыре линзы плавала муть. Напрягши зрение (и воображение впридачу), Алексей в конце концов признал в причудливой тени руку с развёрнутой книжечкой. Оглянулся на обе прикрытые двери. Александра приняла снотворное и, надо полагать, уже спала без задних ног, а Димка, если и слышал препирательства в прихожей, то скорее всего затаился от греха подальше.

— А в чём дело?

— Да вы откройте сначала…

— А вы знаете вообще, который час?..

— Да вы откройте…

Колодников сломался и открыл. На лестничной площадке стоял некто в штатском. Жестом, каким обычно матери подносят чумазому отпрыску зеркальце («Посмотри, на кого ты похож!»), он сунул в лицо Алексею удостоверение.

— А в чём дело? — в сотый уже, наверное, раз повторил Колодников.

— Вы каким путём с работы возвращались? Через переулок?

— Да…

— А не заметили: в арке кто-нибудь был?..

— Да… Сидели, пили…

— Вам придётся пройти со мной в качестве понятого…

— Какого?.. — недослышав, ужаснулся Алексей.

— Понятого…

«Ага… — сообразил Колодников. — Значит, с Димкой это в любом случае не связано… Странно… Драка-то в новой арке была, а не в старой…»

— А почему я?

— Ну… во-первых, видели вы их… Потом на вас же вон на самого недавно напали… в это же время…

— Откуда вы знаете? — вскинулся Алексей, как-то сразу не подумав о том, что уголовными делами района занимаются всего несколько сотрудников и секретов друг от друга, как правило, не держат.

— Да знаем… — уклончиво отозвался ночной гость. — Вы бы оделись…

С остервенением облачась, Алексей натянул шапчонку, сунул ключи в карман куртки и последовал за сотрудником. Жизнь его определённо меняла жанр. В который раз. До тридцати пяти — шёл серенький соцреализм, потом несколько лет разнузданной фантастики, а теперь вот чистый уголовный роман… Надо же, ещё и в понятые угодил… Значит, стряслось что-то.

— А что случилось?.. — спросил Колодников в широкую плотную спину сотрудника милиции.

— Да происшествие… — нехотя отозвался тот.

Спасибо, объяснил… Сразу всё стало понятно. С кем же происшествие-то? С самим… этим, как его?.. Скуржавым? Так его, кажется, Димка назвал?.. Или ещё какого-нибудь другого прохожего в арку затащили?.. Вспомнилась, кстати, и рюмка, истово опрокинутая за упокой души усопшего Полтины, и стало Алексею нехорошо. Говорить об этом ментам или не говорить?..

Они выбрались во двор и двинулись к месту неведомого пока происшествия. Под ногами ничего не хрустело и не хлюпало, март был на излёте, влагу подобрало, весенние дожди только подкрадывались к городу. Так что приглушённые голоса Алексей различил ещё издали, причём бормотали они что-то страшное…

— Кровищи-то, кровищи… — озабоченно приговаривал кто-то, вроде бы даже и не совсем трезвый. Потом вдруг спросил жалобно: — Ну вы точно сами справитесь?..