Читаем без скачивания Барселона и Монсеррат - Елена Грицак

Испанский драматизм в рамках европейской готики XV века можно заметить в превосходных работах Берната Мартореля. Обделенный вниманием как живописец, он был широко известен в качестве создателя миниатюр. Оформленный им часослов ныне хранится в Историческом музее Барселоны. Неизвестно, что стало причиной столь низкой оценки его живописных работ, но именно этому художнику впервые удалось передать экспрессию, особенно заметную в ретабло «Преображение». Созданное по заказу епископа Симо Сальвадо, оно украсило кафедральный собор Барселоны в 1449 году. Маленькие сценки на цоколе «Христос и самаритянка» и «Христос и хананеянка» подчеркивают красоту более крупных боковых композиций «Умножение хлебов» и «Брак в Кане». В последней чудо превращения воды в вино воссоздано с помощью огромных, выразительно написанных сосудов, куда молодая красавица-служанка наливает воду. Марторель уверенно владел кистью, писал темперными красками, обогатив свою тщательную манеру письма рядом новшеств, например стремлением к объемности фигур, индивидуальности героев, пространственному изображению среды. К середине XV века в Барселоне собралась целая плеяда талантливых живописцев, и почти все они были испанцами, вернувшимися на родину после долгих лет учебы за границей. Валенсийский мастер Луис Далмау работал в Нидерландах, скорее всего, в мастерской Яна ван Эйка, поскольку манера его письма сильно напоминает почерк великого фламандца. Он умел писать маслом, но в Испании отдавали предпочтение темпере, больше подходившей к суровому духу местного искусства.

Луис Далмау. Мадонна и городские советники. Деталь ретабло, 1445

В средневековой Каталонии работало много великолепных мастеров. Большинство из них не подписывало свои произведения и потому осталось неизвестным для потомков. К счастью, имя Далмау фигурировало в документах, хотя и по поводу единственной картины – «Мадонна и городские советники», написанной для ретабло в часовне ратуши. То, что заказчиком являлся муниципальный совет, отразилось в сюжете: восседающую в готическом кресле Богоматерь окружают не апостолы, как обычно, а реальные люди, в частности представители власти Барселоны.

В настоящее время картину Далмау можно увидеть в специальном зале Музея каталонского искусства. Специалисты признают ее откровенным подражанием ван Эйку, тем не менее работа интересна, прежде всего, с исторической стороны. В героях прослеживается четкое портретное сходство: среди фигур, стоящих на коленях справа от Мадонны, современники автора наверняка узнали советников Рамона Валя и Антонио де Вилатора. Мастера Каталонии, заимствуя основные приемы нидерландской школы, демонстрировали неприятие таких ее качеств, как живость, эмоциональность и бесконечное разнообразие в подаче одного сюжета. Их живопись долго сохраняла средневековую скованность, зато была более острой, драматичной и выразительной, особенно в изображении канонических сцен.

Алтарные образы Каталонии покоряют повествовательностью, неизменно привлекая внимание к мелким деталям, что требует от зрителя внимательного и долгого рассматривания. Христианские легенды представлялись всего лишь канвой, в которую смело вплетался повседневный быт. По работам Далмау, Пере Гарсиа Бенабарре и основателя каталонской художественной школы Жауме Уге можно изучать историю края. В их произведениях простые и знатные каталонцы предстают в роскошных платьях и лохмотьях, на фоне богатых интерьеров, морских пейзажей, в мастерских, в повозках, на полях и у паперти городских храмов. Жизнь средневековой Барселоны отражается в изображениях пиров, строительных площадок, религиозных праздников. Живопись знакомит с убранством церквей и домов, в частности с мебелью, посудой, рукописными манускриптами, культовым облачениям и светской одеждой, украшениями, головными уборами, прическами, вышивками, коврами, музыкальными инструментами, разнообразными орудиями труда. Некоторые изображения весьма условны и тесно связаны с иконографической традицией, другие, как, например, картины Жауме Уге, исполнены духом новаторства. Этот художник работал в Барселоне около полувека, причем сразу начал с крупных алтарных образов. Его живописная мастерская, прекрасно оборудованная и всегда открытая для посетителей, была известна далеко за пределами города. Отчетливо выраженный почерк Уге привлекал множество учеников и последователей, которые нередко становились соавторами художника. Возможно, совместное творчество имело место при создании знаменитого ретабло коннетабля Португальского, или главного героя триптиха «Святой Георгий», где в образе христианского великомученика мастер отразил черты каталонского принца Карлоса де Вианы.

Жауме Уге. Посвящение святого Августина в сан епископа. Деталь алтаря, 1489

Своеобразное творчество Уге полностью воплощено в поздней работе «Посвящение святого Августина в сан епископа», выполненной для алтаря церкви монастыря августинцев в Барселоне. Собственно, заказ исходил не от братьев, а от цеха кожевников, о чем, в отличие от других заказных произведений, свидетельствуют лишь документы.

Композиция со святым, восседающим на высоком троне в тиаре и сияющем парчовом платье, стала типичной для средневекового каталонского искусства. Несмотря на то что изображения носили нарочито парадный характер, мастера не ограничивались мотивом прославления и никогда не отказывались от своеобразных решений. Уге написал главного героя в точном соответствии с канонами: руки, сложенные в молитвенном жесте, очевидная условность позы, застывшее, лишенное индивидуальности лицо, освещенное сиянием золотых одежд. Удивительно, что здесь художник вложил все свое мастерство в изображение второстепенных персонажей. Участники церемонии одновременно и отличаются друг от друга, и обладают едва уловимым сходством. Их жесты естественны, а взгляды направлены и не только в сторону Августина. Вызванные разными эмоциями, взоры священников благоговейны, сосредоточенны, внимательны, ироничны, равнодушны, откровенно циничны. Жауме Уге первым среди коллег осмелился поместить в заказной картине свой портрет, изобразив себя человеком в сутане, зорко следящим за окружающими. Позже этот прием стал характерной чертой испанской живописи, благо заказчики оплачивали работу по количеству фигур, поэтому дополнительный персонаж в виде собственной персоны обеспечивал автору и деньги, и популярность.

Заметно, что картина увлекла мастера широкими декоративными возможностями. Он насытил ее множеством ювелирных деталей, например золотом (шитье на одежде священников), красным цветом (переплет молитвенника, орнамент, головные уборы), мягким сиянием жемчуга (украшение тиар), блеском различных оттенков белого (перчатки), сиянием драгоценных камней (перстни на руках Августина). Заметно увлекшись цветом, автор стремился не столько к правдоподобию, сколько к созданию ослепительного зрелища, вполне сопоставимого с готической архитектурой и прекрасно с ней гармонирующего.

Веселое море

Странники золотого века, двигаясь по Каталонии пешком или восседая на мулах, замечали Барселону издалека и, еще не видя ее полностью, едва сдерживали восторг от красоты древней столицы. Сначала взгляду открывались скопления vista alegre, или низких домиков без крыш, с желтыми, обвитыми виноградом, стенами. Затем внимание привлекал Монжуик, пугающий своими острыми скалами, между которыми тянулась узкая, неудобная для проезда и далеко не безопасная дорога. Взобравшись на вершину горы, а если позволяло время, сделав остановку в старой крепости, путешественники долго любовались городом, на сей раз видя его на фоне моря.

По сравнению с тяжелой неподвижностью Готического квартала облик примыкающих к нему районов производил впечатление легкости, неиссякаемой жизненной силы, которой всегда отличались каталонцы. Именно здесь раскрывался истинный характер Барселоны – старинного шумного купеческого города, признанного торгового центра с крепкими традициями демократии.

Само название прибрежного храма, устроенного в честь небесной заступницы барселонских мореходов, святой Марии Морской, свидетельствует о том, что ее прихожанами были те, кого судьба связала с морем. Рядом с церковью стояли хорошо известные средневековому купечеству биржа и монетный двор. Далее по улице Монткада тянулся ряд красивых особняков торговой знати.

Набережная Барселоны

Улица Борне вела к площади, где с давних времен устраивались игры и турниры, а к радости домохозяек располагался рыночный комплекс Меркадо дель Борне, состоявший из рыбного и овощного базаров. Рядом с портом стояло длинное, перекрытое широкими арками здание верфи, которая имела государственное значение и соответственно именовалась Королевской. Некоторые из относящихся к ней построек возведены еще в XIII веке и являются образцами каталонской готики светского характера. В настоящее время на площадках и в помещениях корабельных мастерских никто не работает, зато хранятся ценности: уникальные экспонаты Морского музея, несомненно, интересные каждому посетителю. Площадь Испании в Барселоне, как и в центрах других провинций, возникла в качестве символа единства испанской нации. Устроенная в период Всемирной выставки 1929 года, она относится к монументальному комплексу Монжуик на одноименной горе, который, в свою очередь, включает в себя лучшие городские фонтаны, парки, разнообразные выставочные павильоны, например Национальный дворец и Дворец нации, построенный в стиле псевдоренессанс. Фонтан на площади Испании, называемый Монументальным, был спроектирован архитектором Жужолем и скульптором Осле. Трехчастная композиция источника связана с тремя морскими явлениями, сыгравшими особую роль в становлении государства на Иберийском полуострове: Бискайским заливом, Средиземным морем и Атлантическим океаном.