Читаем без скачивания Усы генералиссимуса - Игорь Саксин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Создавалось полное ощущение того, что дом стоит посреди огромного хорошо ухоженного поля.
– Могли бы хоть деревьев насадить или цветов для антуража,– сказал я стоящему рядом мужчине.
Он, молча, пожал плечами.
– Зато при случае пространство идеально простреливается, верно?– добавил я.
– Пойдёмте,– никак не отреагировав на мои слова, мужчина направился к огромным входным дверям, высота которых была не менее трёх метров.
При нашем приближении двери открылись, и мы зашли в большой зал, посередине которого стоял накрытый белой скатертью стол.
Стол был огромен, под стать залу, но сервирован только на троих.
Под потолком висела кованая люстра, но свет в зал поступал из больших, до пола окон.
– Подождите, пожалуйста,– мужчина сделал шаг к дверям, они автоматически открылись и тут же закрылись за ним.
Я стал оглядываться и заметил, что, несмотря на размеры помещения, кроме этого стола в нём больше ничего не было.
Да и сам стол при ближайшем рассмотрении оказался пережитком давних времён: лак на его фигурных ножках истёрся и потускнел, а в некоторых местах дерево и вовсе треснуло.
– Раритетная вещь,– сказал я вслух,– могли бы и починить.
– Конечно, могли бы,– произнёс голос за моей спиной,– но в таком случае это будет совсем другой предмет мебели.
Обернувшись, я увидел перед собой невысокого мужчину средних лет.
Одетый в костюм мышиного цвета, он выглядел как среднестатистический классический чиновник: гладко выбритое лицо, аккуратно подстриженные усы, высокий лоб и очки, надетые на самый кончик носа.
Мужчина протянул руку:
– Вячеслав Михайлович.
Смотрел он доброжелательно, но взгляд был изучающим.
– Гоша,– я ответил на рукопожатие.
– Очень приятно, Гоша. Хозяин скоро выйдет, и будем ужинать.
– Хозяин дома или Ваш?– спросил я.
Мужчина рассмеялся:
– Это фигурный оборот речи, но Вы ловко поймали меня на неточности. В следующий раз непременно буду внимательнее следить за своими словами.
Говорил он мягко.
– Ваше лицо, Вячеслав Михайлович, мне очень знакомо. Не подскажите, где бы я Вас мог видеть?
Он вздохнул:
– Эх, молодёжь. Плохо учите историю или Вас плохо учат?
– А Вы имеете к истории какое-то отношение?
Он рассмеялся:
– Имел, имею и, надеюсь, буду иметь! Впрочем, что же я держу гостя? Пожалуйте за стол!
Расположившись на стуле, который жалобно скрипнул под моим весом, я спросил:
– Не находите странным, что в таком большом зале стоит один стол?
– Хозяин презирает роскошь,– развёл руки в стороны Вячеслав Михайлович,– он пользуется только теми вещами, которые необходимы. Это столовая: стол, стулья, приборы. Что ещё нужно для того, чтобы поесть?
– Вполне логичное объяснение. Значит, в спальне у него стоит только кровать?
– Да, только кровать,– подтвердил мой собеседник,– ну, и ещё прикроватная тумбочка.
Всё это выглядело очень странным.
Кроме того, я чувствовал, что за нами наблюдают.
Очень хотелось пить и есть, но я решил не просить и дождаться появления таинственного хозяина.
Вячеслав Михайлович сидел с отсутствующим видом, изредка поглядывая на меня.
Повернув голову, я заметил, что на стене напротив, висят три чёрно белых картины.
На них были изображены вожди мирового пролетариата: Маркс, Энгельс и Ленин.
– Только Сталина не хватает,– решил пошутить я.
На мои слова Вячеслав Михайлович отреагировал довольно странным образом.
Вскочив, он вдруг вытянулся в струнку, глядя на двери, ведущие из зала.
Проследив за его взглядом, я увидел, что в нашу сторону идёт человек.
При каждом его шаге слышался странный скрип.
Я не сразу понял, что это скрипят его сапоги.
Чем ближе он приближался, тем больше росло моё удивление.
Я множество раз видел фотографии этого человека и смотрел кино о нём.
В правой руке человек держал трубку.
Подойдя ко мне, он затянулся, выпустил струю дыма и сказал с характерным грузинским акцентом:
– Почему же не хватает, товарищ? Вот он я, прошу любить и жаловать.
Не понимая, что происходит, я из вежливости поднялся со стула.
Если контора решила разыграть меня, то было совершенно не понятно, в чём суть этого розыгрыша.
С другой стороны, я не припоминал случая, чтобы руководство делало что-то просто так, не преследуя определённой цели.
В любом случае стоило присмотреться, раз уж мне выпала возможность поучаствовать в этом представлении.
И кроме того я очень надеялся на вкусный ужин.
– Товарищ Сталин?
– Иосиф Виссарионович,– подтвердил он.– Что это ты так на меня смотришь?
Я видел его лицо, изрытое маленькими оспинками, жёлтые от табака усы и смеющиеся глаза.
На ум пришли слова стюардессы, сказанные мне в самолёте.
Но как она могла знать, что я увижу двойника Сталина?
Кто она такая?
Что за странные игры?
– Товарищ Сталин давно умер,– ответил я, невольно выполняя её просьбу.
Нахмурившись, словно услышав нечто несуразное, он вдруг расхохотался:
– Ты слышал, Молотов? Он говорит, что я умер! А кто это тогда перед ним стоит? Глаз у него, что ли нет?
Молотов?
Ну, конечно!
Один из ближайших соратников Сталина.
Так вот почему мне показалось знакомым его лицо.
В ответ Вячеслав Михайлович залился тонким смехом.
– Нынешняя молодёжь,– он вынул из кармана клетчатый носовой платок, прикладывая его к уголкам глаз,– совсем берега потеряла. Но ничего, Иосиф Виссарионович, мы это дело быстро исправим.
Тот неспешно продул трубку:
– Быстро не надо, надо качественно. Сегодня пионер, завтра комсомолец, а послезавтра коммунист, строитель светлого будущего.
Молотов моментально прекратил смеяться, послушно закивав головой:
– Верно, товарищ Сталин! Сегодня Ваши статьи о воспитании молодого поколения актуальны как никогда!
Не хватало только того, чтобы они перешли к обсуждению многочисленных работ, оставленных потомкам плодовитым лидером большевиков.
Мысль о том, что это реально может произойти, заставила меня вмешаться в разговор:
– Не хочу показаться невежливым, но скажите, пожалуйста, кормить будут?
В этот же момент дверь, из которой вышел генералиссимус, открылась и в зал вошла миловидная женщина с большим подносом в руках.
Разложив на столе множество тарелок и, поставив графин с красной жидкостью, она быстро удалилась.
Сталин сел посередине, я оказался по правую руку от него.
Молотов налил в три фужера.
По запаху я понял, что это вино.
– Я не употребляю спиртное,– сказал я,– если можно, пусть принесут сока или воды.
Они переглянулись между собой.
– Это прекрасный грузинский напиток,– поднеся бокал к носу, Сталин шумно вдохнул,– он напоминает мне о днях моей молодости и прекрасной Грузии.
– Уверен, что так и есть, товарищ Сталин, но алкоголь мне противопоказан.
– Болеешь?– участливо поинтересовался он.
– К счастью, нет, просто с некоторых пор придерживаюсь трезвого образа жизни.
Он прищурился:
– Это очень похвально и крайне редко встречается в наши
